Читать интересную книгу "Соглашение - Кирстен Модглин"

плечо. – Что тебе от нее надо?

– А ты, видимо, муж? – саркастическим тоном осведомился он.

– Да, я муж. А кто ты? И какого черта тебе здесь надо?

Он усмехнулся.

– Слышь, мужик, я же знаю, что Эйнсли дома. И хочу поговорить с ней. Ничего больше. Открой дверь, и решим вопрос мирно. И последний раз предупреждаю, опусти биту. – Судя по всему, Стефана совершенно не заботило, что я стою перед ним с битой в руке, изготовившись к удару. Он с безмятежным видом засунул руки в карманы.

Я зарычал и взмахнул битой.

– Если не уберешься сию секунду, вызову полицию.

– Ну, удачи тебе, – хмыкнул он, вытащил руки из карманов и громко постучал в дверь костяшками пальцев. – Эйнсли! Это я, Стефан. Давай уже, открывай!

– Даю последний шанс убраться, а то…

– А то что? Что ты мне сделаешь, крутой парень? – Он развернулся ко мне, положив руку на пояс, и я похолодел, различив в полутьме очертания пистолета. – Считаешь себя важной птицей, да? Слушай сюда, козел: только попробуй меня хоть пальцем тронуть, и огребешь так, что мало не покажется. Лучше отойди, пока не поздно, и подумай над своим поведением…

– Пожалуйста, не трогай его! – Дверь в дом распахнулась, и на пороге возникла Эйнсли. Стефан тут же бросился к ней навстречу, вытянув руки. В этот момент я взмахнул битой и ударил его в висок. Ударившись головой о стену, мужчина рухнул наземь, но тут же перевернулся на спину и потянулся к пистолету. Однако он явно был оглушен, и я поспешил воспользоваться преимуществом. Меня распирала ярость, и я снова взмахнул битой.

Сквозь крики Эйнсли я отчетливо услышал глухой удар биты о массивный лысый череп. Никогда не забуду этот отвратительный хруст. Руки у Стефана дернулись, и я снова поднял биту. А потом наступила тишина.

Эйнсли перестала кричать, и я слышал только собственное тяжелое хриплое дыхание.

– Питер, что ты наделал? – спросила она в темноте дрожащим голосом. Я зажал руками рот, чувствуя, как от запаха крови поднимается тошнота, и едва успел подбежать к перилам, где изверг из себя выпитое перед ужином. Мне обожгло горло и ноздри, в глазах помутилось от слез, а жена у меня за спиной закричала.

– Что ты наделал? – повторила Эйнсли, но отвечать я был не в состоянии. Когда спазмы прекратились, я развернулся к ней, бросил биту, которую все еще держал в руках, и в ужасе воззрился на тело. Эйнсли включила на крыльце свет, и теперь мы оба могли осмотреть результаты моих усилий. Череп Стефана треснул, и от головы во все стороны разбегались ручейки крови.

– Ох, Питер. Только не это! – закричала жена, переводя взгляд с меня на тело и обратно. – Как ты мог?

– Он же бросился на тебя, – тяжело дыша, ответил я, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Я… у меня не было выбора.

Эйнсли в ужасе смотрела на тело, зажав рот ладонью и качая головой. Когда она заговорила снова, в голосе звенели слезы.

– Господи, что же нам делать? Что нам теперь делать? Дети вот-вот вернутся! Надо убрать его, Питер. Нельзя, чтобы они увидели! Детям нельзя такое видеть! Надо вызвать полицию. Надо что-то делать!

– Ты серьезно? Мы… нам нельзя звонить в полицию. Посмотри на него. Посмотри, что я наделал. Меня арестуют…

– Но он вторгся к нам в дом! И у него был пистолет! Стефан собирался тебя застрелить! Застрелить нас обоих.

Я отер рукой пот со лба, пытаясь собраться с мыслями. Я убил человека. Он мертв. Скоро вернутся дети. Если нас поймают, меня посадят в тюрьму. И если Эйнсли позвонит в полицию, меня тоже посадят. Поверят ли мне в полиции? Я шагнул вперед, ища глазом пистолет, чтобы убедиться, что мне не почудилось. Если у Стефана и правда было оружие, возможно, у меня еще остается шанс. Увидев пистолет в руке трупа, я судорожно сглотнул. А рядом с кобурой на поясе висела пара блестящих наручников.

– Что за черт? – Я подошел поближе и осмотрел тело внимательнее. На Стефане были джинсы и темно-синяя рубашка с длинным рукавом, теперь забрызганная кровью, но под ней я разглядел полицейский ремень с кобурой и, судя по всему, полицейские наручники. – Эйнсли, он коп? – Я указал пальцем, но она уже и сама увидела.

– Я… я не знаю…

– Так коп или нет? – уже громче повторил я. Сердце в груди билось так громко, что заглушало все звуки вокруг. Я оглянулся на дорожку, взгляд туманился. Стефан приехал на красном пикапе, не на полицейской машине, но если его смена закончилась, то какая разница? – Посмотри, что у него в карманах…

Жена покачала головой и не двинулась с места.

– Нужно проверить, – настаивал я.

– Проверяй сам.

Я скрипнул зубами и осторожно приблизился к трупу. Даже зная, что это невозможно, я все же боялся, что Стефан вдруг очнется и схватит меня за ногу. Наклонившись, я засунул руку в задний карман его брюк, вытащил бумажник и, открыв, уставился на права, пока не разобрал имя и адрес: Стефан Де Лука, Робертс-драйв, 118. Он жил не так уж далеко, на другой стороне города, и от этой мысли меня передернуло. Отделение с карточками в бумажнике закрывал кожаный клапан, и, откинув его в сторону, я выронил бумажник. В свете лампы над крыльцом блеснул золотистый жетон.

– Черт, черт, черт… – Я зашагал взад-вперед по крыльцу, ударяя себя кулаком по лбу в попытке собрать разбегающиеся мысли. – Блин, Эйнсли! Что теперь делать? Как ты могла?

– Питер, клянусь, я понятия не имела, что он полицейский. Стефан ничего мне не говорил. Мы вообще не говорили о работе. Может, жетон фальшивый. Не знаю… Мы не так уж много с ним говорили… я же его совсем не знаю… – Голос задрожал, и она умолкла. – Что нам делать? – Теперь жена дрожала уже всем телом, а когда я посмотрел на нее, избегала моего взгляда, продолжая с ужасом таращиться на тело. Я отвел глаза в сторону, меня все еще подташнивало.

– Эйнсли, если мы позвоним в полицию и скажем, что я убил полицейского, у меня не будет вообще никаких шансов. Нужно избавиться от тела. – У меня в голове вдруг наступила кристальная ясность. – Избавимся, и дело с концом. Как будто его здесь никогда не было, как будто ничего не произошло.

– Как ты можешь так говорить? И разве мы справимся? Мы же понятия не имеем, как избавляются от трупов.

– Придется разобраться, – ответил я. – Других вариантов нет.

– Но…

– Ну же, – взмолился я, – прошу тебя. Нужно избавиться от тела и пикапа. Ничего другого не остается.

– Но это