— Да ничего я вчера не пила…
— Сначала я думала, что Ричардс отправил тебя с каким-нибудь поручением, — продолжала Карен. — Джин, но у нас же по поручениям бегают курьеры. Потом я решила, что ты страшно опаздываешь. В этот момент появился недовольный Ричардс и поинтересовался у меня, не знаю ли я, где тебя можно найти. Джин, что случилось? Сейчас начало двенадцатого, где ты?
Джин мысленно застонала…
Проза жизни во всей ее красе вторгалась в утро, наступившее после ночи любви.
Значит, ощущение, что весь прочий мир растворился и вообще прекратил существовать, обмануло Джин.
— Знаешь, Карен… — хрипло сказала Джин и нарочито закашлялась, — кажется, я заболела.
— Тебе кажется? Или ты точно заболела? — с подозрением поинтересовалась Карен.
— Точно. Простыла, наверное. Знаешь, лежу с температурой. Карен, я заводила будильник, чтобы позвонить тебе или Ричардсу… предупредить… Но, видишь, проспала. Прости, пожалуйста!
— Я передам Ричардсу, что ты заболела. Да?
— Да, пожалуйста, передай. Скажи, что я прошу прощения, что не предупредила и подвела его.
— Ты будешь брать больничный, вызывать врача? — осведомилась Карен. — На случай, если меня будут спрашивать о тебе в отделе персонала.
— Думаю, что справлюсь своими силами. Попью чай с малиной, заварю каких-нибудь трав. Отлежусь и появлюсь на работе.
— Что ж… Выздоравливай!
В трубке запиликали отрывистые гудки.
Джин положила мобильный обратно на тумбочку и закрыла лицо ладонями, словно ее кто-то мог видеть.
Ей было стыдно. Развлекалась она, как взрослая, а на работу проспала, словно вчерашняя студентка, еще не отошедшая от тусовок и бесконечных вечеринок.
И самое главное — где же Оливер? Почему он не разбудил ее? Зачем оставил здесь, в своей спальне?
Джин прислушалась: в квартире царила тишина.
Она поднялась. Не стала искать какой-нибудь халат или рубашку Оливера. Прошла в душ.
Ей не пришлось собирать свою одежду по полу спальни, искать на кухне. Оливер сделал это за Джин, аккуратно сложив ее вещи и оставив на тумбочке, там же, где она нашла и телефон.
Джин недосчиталась только майки. Впрочем, она же была разорвана накануне… Джин усмехнулась. Да, о подобной страсти хорошо фильмы снимать.
Однако где, в конце концов, Оливер?
На кухне Джин обнаружила стакан сока и под салфеткой сандвичи с яйцом и ветчиной. А также записку: «Доброе утро! Джин, завтракай и спускайся в „Апельсин“. Я уже там. Оливер».
Дожевывая на ходу сандвич, Джин спустилась в бар.
Оливер уже был там. Оливер и еще несколько мужчин.
— Меняют проводку, — пояснил Оливер. — Привет. Скоро можно будет вешать абажуры.
— Прекрасно.
Выглядел Оливер свежим, бодрым, энергичным. Как, впрочем, и обычно. На нем были светлые потертые джинсы и светлая же футболка.
— Я заказал ламинат, — сообщил он, — обещали привезти как можно быстрее. Может быть, даже завтра утром. А ты уже озадачила свою помощницу объемом дел?
— Каких дел?
— Ты ведь проспала все утро. Жаль было будить тебя. Тебя еще не хватились на работе?
— Хватились, — пробормотала Джин, — но я объяснила им, что пока занята.
— Отлично, — обрадовался Оливер. — А ты перекусила?
— Да, спасибо.
Ни одного прикосновения. Ни единого взгляда, который дал бы Джин понять, что для Оливера все еще важны события минувшей ночи.
Приблизившись почти вплотную к нему, она тихо сказала:
— Я недосчиталась майки…
— Ах это, — кивнул Оливер. — Конечно, компенсирую. Не переживай из-за нее.
Прозвучало это так, словно старый друг мимоходом пообещал забросить тебе диск с давно посмотренным фильмом.
— Я, наверное, поеду, — нерешительно произнесла Джин.
— Разве тебе уже пора?
— Проводку поменяют и без меня, — прищурившись, сообщила она. — Абажуры вешать пока рано. Ламинат привезут завтра. Мебель расставлять тоже рано. У меня полно собственных дел, кроме твоего ресторана.
— Но ты вернешься вечером? — тихо спросил Оливер.
— А разве ты хочешь этого?
— Да, очень.
Он потер нахмуренный лоб.
— Прости, Джин. С утра посыпались звонки из нью-йоркского офиса, пришлось одновременно решать кучу проблем здесь и вопросы по основному бизнесу. Я уже успел устать.
Джин смягчилась.
— Звони, когда освободишься.
— Хорошо.
На прощание Оливер легонько коснулся губами ее щеки.
Какой контраст это составляло с его поведением ночью…
Джин поехала домой, по дороге заглянув в магазин и приобретя новую шелковую маечку своего любимого лазурного цвета. «Так-то, — мстительно подумала она, — не буду я дожидаться ничьих милостей».
Дома она принялась за уборку. Как всегда, квартира не могла порадовать ее чистотой. В коридоре было натоптано, в мойке на кухне гнездилась грязная посуда. Грязная посуда возвышалась стопкой и на кухонном столе. В холодильнике жалко скорчился одинокий ломтик ветчины. Плавленый сыр высыхал в открытой упаковке.
Джин отправила остатки продуктов в мусорное ведро, перемыла всю посуду, пропылесосила полы и подумала: «А ведь Карен не дура, что не желает делить с кем-то свое жилище…»
В комнату своей соседки Маргарет Джин боялась заглядывать. Вдруг придется лицезреть тараканов или что-нибудь похуже. Хотя что может быть хуже тараканов, Джин не знала.
Она прошла в свою комнату, открыла окна, чтобы как следует проветрить, протерла пыль и вымыла полы. Собрала фантики от леденцов, обертки от шоколада, старые билеты в кино. Выкинула и их тоже. Заодно избавилась от стопочки чеков, которые иногда еще складировала по карманам и ящикам стола. Сказывалась старая привычка…
Заваривая себе на кухне чай и включая компьютер, чтобы проверить почту, Джин в очередной раз подивилась причудам судьбы.
В дизайне интерьеров она полный профан. В колледже училась кое-как, спустя рукава. В университете с прохладцей занималась филологией. Подрабатывала в архиве. Наверное, только благодаря приобретенным там навыкам она и смогла устроиться на место секретарши.
Джин никогда не думала, что ее так сильно может увлечь подбор краски для стен или абажуров. И как Оливер до сих пор не раскусил ее? Ведь во всем, что она говорит, сквозит неуверенность. Неуверенность в своих силах, в собственных возможностях. От того, что Джин является профаном почти во всех областях человеческой деятельности, ей, похоже, никуда не деться…
Джин грустно усмехнулась.
«Вы же не думаете, что и в дальнейшем я буду самолично раскрашивать стены?» Это она готова была спросить после того, как вместе с Оливером они выкрасили участок стены. Но в глубине души только Джин знала, какое удовольствие она получила, работая плечом к плечу с Оливером, перебрасываясь с ним шутливыми фразами, созерцая результат своей деятельности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});