такое сказать обо мне.
– Честное слово! Именно так он и сказал. На днях я подслушал их разговор с Селин и – цитирую почти дословно: «Аида взрослеет, ты не можешь это отрицать». Правда, потом Селин доказала, что может… но факта это не отменяет. Так что, ты пойдешь домой? Или мне придется сидеть здесь с тобой до утра, трясясь от ужаса, что вот-вот из темных недр парка выбежит стадо вырвавшихся из Аида монстров?
– Идем, – вздохнула я. – Не могу же я позволить Дэвалю выиграть желание у Самаэля. Кстати, что такое тебе понадобилось? Новые кисточки или графический планшет?
Просияв, кажется, от гордости, Дар вытащил из рюкзака… парочку новеньких коньков. В темноте они словно светились. Я присвистнула, рассматривая пару. Выбирал кто-то с явным знанием дела.
– Пригодные для термоформовки… лезвия «Вилсон», ботинок «Риспорт», ого… да в таких можно квады прыгать! Размер-то хоть твой?
– Обижаешь! Идеальные! Проведи урок, а? Сэм пообещал, что заморозит Стикс. Пожалуйста!
– Боюсь, не сегодня. Мне нужно показывать упражнения, а без своих коньков я могу лишь косноязычно объяснить…
Прежде чем я договорила, Дар снова порылся в рюкзаке и все так же, надувшись от гордости за себя, протянул уже мои коньки.
– Сэм принес домой. Сказал, что могу их тебе вернуть. Полчаса! Аида, ну пожалуйста! Неужели тебе никогда не хотелось немедленно попробовать что-то очень желанное! Я все новые краски немедленно мажу на холст, у меня просто отсутствует терпение, я без него родился!
И я сдалась. Хотя и сопротивлялась-то больше для вида. Встать на коньки и на часок забыть об Олив, отце, Дэвале – за это я готова продать душу.
– Ладно, идем. Но расплачиваться за тренировки будешь пропуском в бары и компроматом на братьев.
– Тройное удовольствие! – фыркнул Дар.
Уже через несколько минут я показывала ему, как шнуровать коньки, и смеялась до упаду, глядя, как парень судорожно пытается устоять, но снова и снова падает на лед.
– Первое и самое главное – будем учиться падать, – сказала я, когда подъехала после разминки. – В вашем мире травмы не так критичны, но и приятного в них мало. Первое и самое главное: никогда не катайся на прямых ногах! Будешь падать на спину – разобьешь голову, и все увидят, что внутри опилки. Старайся всегда падать вперед, на руки. Если чувствуешь, что падаешь назад, попытайся перевернуться в воздухе, как кошак… а, да, у вас же нет котов. Страшный мир. В общем, всегда старайся спружинить на руки. Группируйся. Не паникуй. Если чувствуешь, что падаешь, не пытайся удержать равновесие, падай на своих условиях, мягко и безболезненно.
Ровно в этот же момент Дар в очередной раз не удержался и упал навзничь.
– Голову не ушиб?
– Да чего ей сделается, она пустая, – довольно рассмеялся он со льда.
– Вставай. Будем учить «фонарики».
– А когда я смогу прыгать, как ты?
– Никогда. Я тебе что, тренер чемпионов? Я в своей жизни только подкатки у младшей группы вела. Вставай, я сказала! Кто не будет слушать тренера, того заставлю отжиматься ото льда!
Пока Дар неуклюже пытался подняться, я проехалась вдоль набережной и прыгнула парочку простеньких тулупов, чтобы согреться. Вдали, у самого края набережной, откуда начиналась дорога к замку Вельзевула, мне почудилась знакомая фигура.
Но стоило моргнуть, как тут же исчезла.
***
– Что значит, Аид тебя раздери, ты не знаешь, почему умерла Олив Меннинг?!
Самаэль мрачно повертел в руках бокал с эссенцией. Определенно выпить было неплохим решением. Отец давно не был в такой ярости. И нельзя сказать, что у него нет для этого причин.
– Мы не ожидали ее смерти. Ни один проводник не почувствовал. Бедняжка долго блуждала по границе, прежде чем на нее наткнулся Харон. У меня нет этому объяснения.
– Вы отправили кого-нибудь расследовать ее смерть?
– Селин уже на Земле. Девчонку убили. Но убийцу пока не нашли. Мы мало что можем сделать, не рискуя себя раскрыть.
– Завтра пришлешь ко мне Харона. Я хочу знать, чему вообще учат наших проводников, что они упускают души!
– Осмелюсь предположить, что проводники ни при чем. Я изучил дело Олив Меннинг от и до. В нем просто нет записи о ее смерти. Обычно мы получаем полную картину. Жизнь, ценность души, рекомендации – Элизиум, Аид или Мортрум. Но не в этот раз. Записи в ее деле просто обрываются, как будто она до сих пор жива. Проводники на такое не способны, никакая их ошибка не может обмануть смерть.
– У тебя есть версии произошедшего?
– Пока нет. Но я буду искать.
– Как Аида?
– Испугалась. Решила, что мы сделали это специально, как с вещами ее отца.
– Ты сказал, что это не так?
– Разве она поверит?
– Должна поверить! – рявкнул Вельзевул. – Мы не можем рисковать. Вы и так поставили под угрозу ее восхождение. Я хотел дать ей возможность освоиться и повзрослеть в безмятежном незнании. Но, похоже, спокойно жить девочке не дадут. Попроси Селин, пусть займется приемом, я представлю всем свою дочь и новую наследницу.
Тишину, воцарившуюся после этого заявления, нарушил громкий стук в дверь.
– Повелитель? – Дэваль хмуро посмотрел на брата. – Мне сказали…
– Сядь, – оборвал его отец. – Самаэль, я тебя больше не задерживаю. Если что-то узнаешь, я хочу знать.
Дождавшись, пока старший сын покинет кабинет, Вельзевул обратил взор к Дэвалю. И не смог сдержать гримасу отвращения.
– Скажи мне, Дэваль, как именно темные души вырвались на свободу в архиве?
– Не имею ни малейшего представления.
– Вот как? А как этот прорыв связан с твоим развлечением, о котором не знает только слепой и глухой идиот, коим ты, вероятно, считаешь меня.
Ответа не последовало.
– Не хочешь говорить? Надеюсь, это потому, что тебе стыдно, а не потому, что ты надеешься избежать наказания, отмолчавшись. Не притворяйся, что рассказы о твоих забавах – выдумки, Дэваль. У меня достаточно свидетельств твоего отношения к темным душам. Кажется, ты расстроился, когда узнал, что отныне наследницей будет считаться твоя сестра, а не ты. Но вместо того чтобы доказать, что ты достоин не меньше, ты решил опозорить меня и все министерство! Подверг опасности немагический мир! Ты выпустил души, чтобы развлечься, и не уследил за ними!
Дэваль не удержался, едва заметно усмехнувшись. Раньше он бы взорвался, услышав о том, что отец ждет доказательств его соответствия образу наследника. А сейчас мог только смеяться.
Совсем скоро Аида Дакблум исчезнет. Эта идеальная девочка, любимая дочурка Повелителя, отправится восвояси, и он как следует насладится эффектом.
– Никто и никогда не разочаровывал меня так сильно, как ты. Ты должен был быть стражем, лучшим из лучших, примером для остальных. А вместо этого превратился в… в тех, кого ты так презираешь. Думаешь, души заслужили такое обращение? Заслужили быть твоими игрушками, Дэваль? Для тебя их страдания – развлечение? Мы не наказываем их! Мы оберегаем наши миры от тьмы! Это разные