больше времени? Я сказал все, что хотел, страж Даркблум, и даже немного больше. У вас есть задание к следующей практике. Не смею больше задерживать. Можете провести остаток времени, например, в столовой. Говорят, от похмелья хорош бульон. Ну или попрактикуйтесь в создании цветка. Кто знает, вдруг вам удастся узнать мою тайну еще до следующей лекции?
А потом он ушел, оставив меня в совершенной растерянности. Я, кажется, все еще мысленно была в тоннелях среди скал и бушующего океана, потому что даже не сразу сообразила, что Тордек говорил о моем отце. Похоже, никто уже не собирался скрывать истинное положение дел. А я все продолжала делать вид, будто не в курсе.
Пытаться создавать цветок, который никогда не видела, или пить мерзкий кофе в подвале, почему-то именуемом столовой?
Почти до следующего звонка я просидела в лаборатории для практических занятий, но сколько бы ни совала руку в грязь – а это был единственный способ вырастить что-то, который я знала, – ничего не получалось. Из-под ногтей остатки практики пришлось вымывать так долго, что я едва не опоздала на пару Риджа – влетела самая последняя и остановилась как вкопанная. У доски стояла девушка.
– Аида, – просиял блондин. – Рад, что ты пришла. Садись, я как раз знакомлю новенькую с группой. Стражи, проводники, это – Олив Меннинг, страж. Олив, твои одногруппники. Вот Аида Даркблум, например. Подающий надежды страж, между прочим, напарница Дэваля Грейва. Твой проводник должен был о нем рассказать.
Девушка повернулась ко мне и расплылась в не предвещающей ничего хорошего ухмылке.
– Здравствуй, Аида. Давно не виделись. Странно видеть тебя здесь, я думала, ты давно в аду. Что, место было занято твоим папашей?
– Олив! – Ридж поперхнулся воздухом. – У нас не принят такой тон общения с коллегами. Вы что, знакомы? Аида, проходи…
– Нет, – отрезала я. – Зашла сказать, что меня срочно вызвал Самаэль.
– Но у нас занятие. – Ридж смерил меня холодным взглядом, явно надеясь авторитетом призвать к порядку.
Но у меня и раньше было туго с авторитетами, а сейчас…
– Ну вот и займитесь чем-нибудь, – буркнула я, прежде чем выскочить из кабинета.
Дорога до министерства заняла вдвое меньше времени, чем обычно. Парочка стражей даже шарахнулась в сторону, с такой скоростью я влетела в холл. Перепрыгивая через три ступени, я добралась до знакомого круглого кабинета стражей, и, не обращая внимания на их вялые приветствия, вломилась в кабинет Самаэля.
– Какого черта?!
Сидящая напротив него Селин подскочила и одарила меня презрительным взглядом, но сегодня она опоздала – я уже исчерпала лимит впечатлительности.
– Кто тебе дал право сюда врываться и почему ты не в колледже? – возмутилась она.
– А я там была. Оказалось занято. И знаете кем? Олив Меннинг!
Воцарилась тишина. Ожидаемого эффекта заявление не произвело: никто не спешил ужасаться или удивляться, Селин с Самаэлем почти синхронно нахмурились, а затем переглянулись.
– А кто такая Олив Меннинг? – осторожно спросил Самаэль.
– А, ты даже не помнишь. А так удачно использовал ее имя, чтобы доказать, какое ужасное я существо.
– А… ты о той девочке, которую ты травила?
– Я травила?! Я защищалась!
– Это спорный вопрос.
Самаэль вздохнул.
– Селин, оставь нас, пожалуйста.
– Зачем? – фыркнула я. – Без нее явно не обошлось. Или что, в городе, где я выросла, появился второй убийца, отправляющий на тот свет девятнадцатилетних студенток?
– Аида!
– Что?!
В сердцах я пнула ни в чем не повинное кресло. Селин, обычно не упускающая случая бросить шпильку, поспешно ретировалась, явно посчитав меня за ненормальную. А может, понадеялась, что терпение Самаэля лопнет и он отправит меня в Аид.
– Садись, – сказал он.
– Не хочу, спасибо. Что Олив Меннинг делает в Мортруме? Ты сказал, мы не можем пересечься со своими знакомыми!
– Я сказал – с родными. Мир не бесконечен, Аида, ты вполне можешь встретить здесь однокурсников или соседей.
– Олив Меннинг – не однокурсница и не сосед! Она превратила мои школьные годы в ад!
– Ты ей отомстила, кажется?
– Да. Поэтому теперь ее очередь.
– Ты преувеличиваешь. Олив должны были разъяснить все о нашем мире. Она будет стараться быть лучшей версией себя, меняться и взрослеть. И тебе не помешает.
– Супер! Может, спросим у Риджа, как продвигаются дела? И что Олив вынесла из урока проводника?
– Олив первый день в нашем мире, а вот ты, – Самаэль смерил меня тяжелым взглядом, – не вынесла из уроков вообще ничего. Я надеялся, ты изменилась. Стала взрослее, ответственнее, разумнее. А ты? Устроила истерику из-за того, что не понравилась новая соседка?
– Зачем вы это делаете? – устало спросила я.
– Что? Живем, как жили, не падая ниц перед снизошедшей королевой? – саркастически хмыкнул Самаэль.
– То есть Олив Меннинг здесь случайно? И вы не знали, что приводите именно в мою группу девчонку, которая вместе с друзьями избила меня и сломала два ребра, из-за чего я пропустила отбор на чемпионат страны и едва не рассталась со спортом? А… нет, это, должно быть, не та Олив. Это Олив Меннинг, которая вместе с парнем заперла меня в багажнике машины и никому не сказала… Тоже нет? А может, та Олив, которая разрисовала надгробие на могиле моей матери? Не угадала? Тогда да, это Олив Меннинг, бедняжечка, над которой я издевалась.
– Я не знал, что она так к тебе относилась… – задумчиво проговорил Самаэль, как-то резко растерявший праведный гнев.
– А что, в личном деле не написано?
– Там лишь твои поступки. Не окружающих.
– Я про личное дело Олив. Мои грехи вы изучили очень подробно, а ее предпочли не заметить. Так она здесь случайно или вы притащили ее, чтобы меня проверить или преподать мне урок? Вы ведь так уже делали.
– Аида, ни у кого нет цели причинить тебе боль. Я обещаю подумать над тем, как оградить вас с Олив друг от друга.
– Тогда ответь мне на вопрос. Кто жил в моей комнате до меня?
Самаэль молчал. И – что для него было удивительно – старательно избегал моего взгляда, выводя на листе бумаги какие-то бессмысленные узоры.
– Понятно. – Я устало покачала головой. – Очередной этап воспитательного процесса. Сэкономлю тебе время: я не стала хорошей и ничему не научилась. Я не буду улыбаться ей и помогать найти нужную аудиторию в колледже. Пусть только попробует ко мне подойти – то, что я делала на Земле, покажется ей детскими шалостями. Кстати, я прогуляла пары. Не забудь записать это в личное дело, а то судьям будет тяжело решиться отправить меня в Аид.
И, пожалуй, я выдохлась. Наверное, не стоило вываливать на Самаэля весь ворох эмоций, но обида оказалась сильнее здравого смысла. Олив была моей первой подругой, единственным, кто заинтересовался странной девчонкой, постоянно пропадающей на катке. Я доверяла ей все секреты. А она чуть не свела меня с ума, и, если бы не папа, я пополнила бы список безликих жертв школьного буллинга.
Стыдно