— Смысл? Он теперь у нас женат! — ядовито.
— Если в тебе будет его ребёнок, — снижает голос, — ты немного поистеришь, ляжешь в больницу с «угрозой на нервной почве», и он отселит вашу зверушку. Никуда не денется. А женат-не женат — это только бумажка.
— Как же я залечу, если он против и маниакально предохраняется. Да и вообще потерял ко мне интерес! — тоже снижает голос Алла.
— А ты сделай вид, что уже… Вопрос с предохранением отпадёт. И спокойно себе залетишь. А после… будет уже неважно!
— Ох, Ника… Кофе будешь?
Они проходят на кухню, игнорируя меня, словно я вещь. Не здороваясь. Только эта Ника вздрагивает, заметив меня. Но высокомерно ведёт бровью и отворачивается.
— Мммм… Запах какой! — поднимает полотенце над пахлавой.
Вот ещё не хватало, чтобы посторонние в еду лезли! Встаю, показательно закрываю свежим полотенцем и убираю обратно в печь.
— Какая невежливая! — фыркает Ника.
— Я для мужа готовила, а не для посторонних.
— Для мужа? Окстись, девочка. Я уж не знаю, как у вас… А у нас муж — это тот, кто с тобой постель делит. Тимур делит с Аллой. Вот они — муж и жена. А ты кто?
— Я тоже жена. Младшая.
— Ой, не смеши! — показательно закатывается. — У нас младших не бывает. Ты здесь временный персонаж. Скоро пойдёшь отсюда нахрен, — с издёвкой. — Поняла?
Кусая губы, смотрю в пол. Я — не жена?.. Поэтому Тимур не прикасается ко мне? Почему же ещё?.. Больше нет никакого повода. Жена — с кем постель делит?.. Со мной не делит! А я радовалась, дурочка, что не трогает. Думала — ждёт, пока привыкну к нему.
Брак у русских — только бумажки. И мама так говорила… Выгонит — и всё.
Что же мне делать?.. От отчаяния хочется опять разрыдаться. Но я не доставлю им такого удовольствия! Сжимаю зубы, вздёргивая подбородок.
Не жена, значит?! Буду жена!
С колотящимся сердцем бегу к себе наверх. Смотрю на себя в зеркало. Щёки пылают…
Ох, мамочка… Я не смогу…
Хныкая, расчёсываю с остервенением волосы.
Разве не сам мужчина должен это всё?.. Но не делает же! Почему? Сказал — красивая… Сказал — хорошая, чистая… После сегодняшнего, может, уже так и не считает…
Собрав волосы, встаю под горячую воду.
Хоть бы кто подсказал, как это делают — мужей соблазняют!
Глава 24 — Жена (Тимур)
Подготовив всё к открытию, собираем с Костей финансовый отчёт.
— Бар затарен, персонал укомплектован, холодильники — всё по списку шефа. График работы доставки, партнёры, вай-фай… — двигает Костя ко мне документы. — По затратам — процентов на тридцать вышло больше, чем рассчитывали, — показывает мне финальную цифру.
— Небольшой запас есть. Но простоя быть не должно. Дай рекламу в соцсетях. А в целом — всё круто. Ты первую неделю за администратора. Потом отдохнёшь, я поработаю, пока человека не найдём.
— А Ренат?
— Он нам наадминистрирует. Пусть по снабжению пашет. Наличку ему не давать. Все расчёты безналом по накладным.
Расслабляясь, веду плечами и ложусь на спинку дивана, поднимая глаза к ночному небу. Но яркий свет фонарей на мансарде не даёт увидеть звёзды. Сейчас бы в море искупаться… с Лясей… Вода уже тёплая. Пару дней ещё гостиница будет пуста, и пляж тоже.
— Тим…
— М?
— Как дела у Ляйсан?
— Почему ты спрашиваешь? — расслабленность снимает как рукой.
— Не знаю. Просто вся эта история… Она и Алла… Тебе не кажется это неуважением к дочери Шахина?
— Изначально я думал, что мы все рационально и взаимовыгодно договоримся. Мои отношения с Аллой — это моё личное дело. А Ляйсан… Её же никто не спросил, когда за меня выдавали. Я и не позиционировал это как брак. Так… контракт. Мне тогда показалось, что она будет рада остаться только гостьей в моём доме. Которая по истечению срока договора получит гостиницу. Но… — вздыхаю я. — Что-то пошло не так.
— Что? Она хочет быть не только гостьей?
— Если бы… Я теперь не хочу, чтобы она была только гостьей. И сейчас — да. Вся эта история с Ляйсан и Аллой начинает выглядеть некрасиво.
— Ты собираешься что-то делать с этим?
— Что-нибудь собираюсь.
Пора финалить отношения с Аллой… Даже не знаю, откуда взять сил на этот разговор.
— Тимур. Первое твоё решение про гостью было более… достойным, что ли… по отношению к Ляйсан.
— Мда? — ревниво вспыхиваю я. — Ты так говоришь, потому что запал на неё.
— Я так говорю, потому что она… особенная. Ты и сам это понимаешь. И слишком юная для тебя.
— А для тебя, значит, в самый раз?
— Не бесись. Я всегда говорю в глаза, что думаю.
Да. За это я ценю его тоже.
— Ладно… Разберусь как-нибудь. Принуждать ни к чему точно не стану. Можешь не волноваться.
Попрощавшись, разъезжаемся в разные стороны.
Припарковавшись во дворе, не спешу идти домой. Достаю пакеты с вещами для Ляйсан. Ставлю на скамеечку. Здесь много всякого нужного. Несколько пар обуви… Тёплая удобная одежда… Несколько книг.
Очень хочется порадовать и съесть её вкусные эмоции. Но расстались мы хреново. Да и пенит меня до сих пор от этого её Антона. Любит, значит, да?..
Чёрт!
Ну какое там — любит?! У них ведь и не было ничего, как она говорит. Кроме того судьбоносного поцелуя. Который ей, кстати, по её словам не зашёл.
Так и у тебя с ней, Гаранин, не было. Это что, тебе пылать мешает?..
Меряю шагами двор возле бассейна. Не хочу домой… Что-то задрало меня там всё.
Гирлянда фонарей над бассейном освещает воду. Скидываю вещи, оставаясь в одних боксерах. Оттолкнувшись от борта, ныряю в прохладную воду. И, коснувшись дна, расслабляюсь… Лежу лицом вниз, пока не заканчивается кислород, резко выныриваю и делаю несколько глубоких вдохов. Кислородное опьянение вштыривает до головокружения! Фонари смазываются в полосу. Переворачиваюсь на спину… Закрываю глаза…
В постель к Алле не хочу. Хочу к Лясе. Хотя бы просто полежать рядом. Но к ней не вариант…
Вот здесь и буду спать, прямо в воде, как дельфин.
По кафелю бортика шаги босых ног… Я слышу, как они разносятся по воде едва ощутимыми вибрациями. Открываю глаза.
Ляся… Ночной бриз развевает шёлк густых волос, рассыпанных по обнажённым плечам.
Вау…
Замирает на краю. Подол платья колышется, дразня меня тонкими щиколотками. Взгляд застывает на маленьких аккуратных пальчиках. Розовые ноготки украшены мерцающими стразами… И… я забываю, чего мне можно, а чего нельзя!
Нет, конечно, я всё прекрасно помню. Но границы плывут…
Повинуясь непреодолимому притяжению, подплываю ближе.
Где твоё чувство самосохранения, девочка? Я же тебя сейчас съем к чёрту!
Смущаясь, обнимает себя за плечи. Нервничает.
— Что-то случилось?
Отрицательно качает головой. Подтянувшись на руках, сажусь на бортик. Отводит от меня глаза. Но… не сбегает.
— Ляся, ты что-то хотела? Или просто так вышла?
— Хотела… — растворяется в порыве тёплого ветра её неуверенный голос.
Встаю, сдёргиваю с качелей сохнущее там полотенце. Вытираюсь, не сводя взгляда с её точёных плеч. Оборачиваю полотенцем бёдра. И как пьяный на мягких ногах подхожу к ней со спины.
Задержав дыхание, резко выпрямляется.
Ааай!
Попробуй притронься!
Мои лёгкие шалят, качая воздух неравномерно и громко. И голова кружится от её тёплого сладкого запаха. Руки не слушаются…
Невесомо веду пальцами по плечам, чувствуя, как она дрожит. Сжимаю плечи… разворачиваю к себе… Тону в её огромных, блестящих в темноте глазах. От нежности, переплетённой с желанием, забываю обо всём на свете. Веду костяшками пальцев по её щеке.
Ляся… беги! Беги, пока я ещё могу тебя отпустить.
Но она не двигается, кусая свои пухлые губы. И очень доверчиво, не моргая, смотрит мне в глаза.
«Гаранин, стоп!» — уговариваю я себя. Но меня примагничивает сильнее.
Заправляю за ушко прядь её волос.
— Что ты хотела?.. — шепчу я.
Моё тело тянет и ломает от желания прикасаться. Пальцы скользят ей на затылок.