— Порой.
— У тебя мозоли на кончиках пальцев, — она узнала их, потому что скрипач как-то заходил и просил у нее мазь для своих мозолей. Он играл для королевичей, а мозоли были признаком рабочих.
— Шш, — сказал он и прижал пальцы к ее губам. Она затаила дыхание, а он гладил нежный силуэт, задержался на изгибе сверху.
Бран улыбнулся, закрыл глаза и сосредоточился.
— Я думал, у тебя будут тонкие губы.
— Почему?
— Они такие у сварливых женщин, — он обвел ее сдвинутые брови и рассмеялся. Он поднял другую ладонь, обе руки легли на ее щеки. — У тебя лицо в форме сердца.
Она не ответила. Он узнает слишком много, если она признается, что сама не знала, как выглядело ее лицо. Много лет проклятие скрывало ее отражение.
Его пальцы задели ее лоб, длинные ресницы, тонкую линию ее носа.
Она смотрела на его лицо, следила, как он нахмурился.
— Ведьма, ты явно красивая женщина.
— С чего ты взял?
— Я знаю идеал, когда касаюсь его.
Айслинг не знала, что сказать, что чувствовать. Она облизнула губы, кончик ее языка задел его большой палец, он снова гладил ее нижнюю губу. Они оба застыли. Его глаза открылись и, что невозможно, смотрели в ее глаза.
Она отпрянула так быстро, что чуть не рухнула на огонь. Она кашлянула и покачала головой.
— Идеала нет, Неблагой.
— Бран.
— Неблагой, — ей нужно было расстояние между ними. Он не был юношей, какого она встретила в пути. Он был темным фейри, который мог порвать ее на куски и не ощущать себя виновато.
Она тратила время на то, чего не могло быть.
Лоркан дернул хвостом и нахмурился.
— Закончили? Дай ему кровь, покончим с этим.
— Кровь? — Айслинг покачала головой. — А, кровь.
Она вытащила из кармана каплю, похожую на рубин. Она была красивой и странной, пульсировала в ее ладони своим биением сердца. Ее грудь сдавило.
Капля крови не хотела, чтобы она отдавала ее. Она хотела оставаться в ее кармане, в безопасности.
Бран зло выдохнул, глаза расширились.
— Это все еще на тебе?
— А что мне делать с этим? Это кровь божества, Бран.
Он надел рубаху и прошел к сумке. Он нашел кожаный мешочек, возился, но смог его открыть и протянул к ней дрожащими руками.
— Положи сюда, скорее.
— Почему? — она опустила взгляд и поняла, что ее пальцы невольно сжали камешек. — Что с ним?
— Даже кровь бога может толкать людей слушаться его. Он там не зря, Айслинг. Брось сюда.
Оковы ее имени сжали ее горло. Она прищурилась и ждала, а потом вытянула руку. Даже избранное имя управляло ею, но он не знал, что она была подменышем. Он не мог знать, что ее имя было оружием, и он мог управлять ею.
Ее ладонь дрожала, дыхание ранило легкие, но она перевернула ладонь и бросила каплю в протянутую сумку.
— Молодец, — с сарказмом сказал Бран. — Это было так тяжело?
Она не ответила, а он завязал мешочек и убрал в сумку, которую она несла. Магия в крови была опасной, темной и очень сильной. Она боялась думать, что магия сделала бы, если бы она держала камешек немного дольше.
Потирая грудь, она повернулась к огню и стала забрасывать его землей.
— Что дальше? — спросила она.
— Лучше вернуться в мой дом, привести себя в порядок. Я покажу тебе с балкона звезды. Замок неплохой. Я говорил, что живу в замке?
Она улыбнулась.
— Ты пытаешься меня отвлечь?
— Работает?
— Нет, Неблагой. В твоем заклинании еще две части, и мне хочется разорвать это проклятие связи.
Стена жара прошла по ней от колен до плеч. Он подошел близко, и она ощущала сладкое вино в его дыхании.
— Уверена?
Айслинг ущипнула себя за руку до крови. Неблагой охнул и вздрогнул, тряхнул рукой, словно его укусил жук. Она указала на маленькую рану и склонила голову.
— Уверена.
— Женщины, — буркнул Бран. — Чересчур драматичны.
— Привыкай. Что еще нам нужно вытерпеть?
Он махнул рукой, и огонь пропал. Лоркан вскочил на лапы и потянулся.
— Оставшиеся части не такие простые.
— Это было просто? — перебила она.
— Мы достаточно близко к следующей, хотя я бы лучше оставил это напоследок. Нам нужен сосуд из сердца, воды и Лебединого озера, и чары нужно исполнить в моем доме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Айслинг уперла руку в бедро и приподняла бровь, хотя он не видел.
— Ты про замок?
— Да. Замок.
— Сосуд из сердца может быть чем угодно. Что это за чары? В магии есть правила, точные шаги, иначе все расплетется.
— Это скорее пророчество, чем заклинание.
Она сжала кулаки.
— Так ты говоришь, что мы бродим по Другому миру, гоняясь за тем, что может даже не сработать?
Он сглотнул.
— Как-то так.
Энергия трещала на ее пальцах, гнев плясал в сжатых кулаках, молил выпустить его.
— Ты притащил меня сюда, рисковал моей жизнью, но говоришь, что все зря?
— Не зря. Это может сработать.
Заряд энергии вырвался из ее руки и попал по земле возле него. Бран отскочил от магии, пока его магия трепетала на его теле. Перья раскрылись на его руке, а потом слились с кожей.
— Ты сказал, что это сработает, — прорычала она. — Что только так можно снять проклятие.
— Я знаю только такой способ.
— Это не чары! Это прихоть, этого не существует. И ты рискуешь нами ради детской фантазии?
Он выпятил челюсть, упрямый вид был знакомым.
— Это настоящий способ снять проклятие связи. Я знаю. Просто ни разу не видел это на практике.
— Почему?
— Потому что никому не удавалось это сделать.
Она вдохнула, но успокоиться не смогла.
— Бран, прошу, скажи, что мы не зря этим занялись.
— Не зря.
— Прошу, скажи, что ты знаешь, что делаешь, и мы не останемся в конце вместе.
— А это было бы так плохо?
Она сжала губы, ущипнула себя снова. Он вскрикнул и упер руку в бок.
— Да, это было бы плохо. Мне напомнить, что происходит? Что ты чувствуешь то, что чувствую я? — она указала на него. — Если не сможешь снять проклятие, значит, ты притащил меня в Другой мир без повода, и я сделаю твою жизнь адом.
— Я жду этого, ведьма. Готова идти?
— Куда?
Он подмигнул.
— Есть лишь один сосуд из сердца в Другом мире, и он заперт в Герцогине сумрака.
— В ком?
— Увидишь, — он вытащил яблоко из сумки и бросил ей. — Последнее, ведьма. Тебе вскоре придется есть нашу еду.
— Я лучше буду голодать.
6
СУМРАЧНЫЙ ЗАМОК
— Ты знаешь, куда мы идем?
— Да, ведьма.
— Уверен? Потому что мы часами продираемся сквозь эти кусты, и я точно уже видела то дерево.
Бран посмотрел на дерево и стиснул зубы. Он тоже его видел, несколько раз. Она была не такой внимательной, как он думал, если только сейчас поняла, что они уже проходили его. Но ему казалось, что она сдерживалась. Лоркан ушел в лес, ворча, что найдет свой путь, час назад.
Он знал, куда они шли, просто не знал, как туда добраться. Герцогиня сумрака была самой скрытной Неблагой фейри. И она ужасно ненавидела Брана.
Он не был виноват, что родился принцем. Он не мог всем управлять, и если она хотела ненавидеть его за это, так и быть. Он не спорил. Он не мог стать королем, не хотел трон. Если бы он мог выбирать, он отдал бы свое место ей и убежал.
Жаль, что он не выбирал. Она была бы хорошей королевой.
Он резко остановился, неспешно насладился теплом весом ее тела, врезавшегося в него.
— Почему бы не остановиться на минутку, а, ведьма?
— Может, хватит так меня звать?
— Тогда не зови меня Неблагим.
Она сжала кулачки, и он ощутил укол удовлетворения.
Брану нравилось причинять другим неудобства. Нравилось дразнить их, раздражать, чтобы их голова кружилась. Даже королевичи считали его невыносимым, но это было частью игры. Раздражение раскрывало настоящие характеры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ему нравилось задевать ее больше других. Может, потому что он не видел ее лицо. Вместо этого он смотрел, как все ее тело искажает гнев, пока она пыталась сдержаться.