пьяных идей. В том числе и потому, что на хмельную голову они кажутся дельными.
Я придвинулся поближе к Деметре, наклонился поближе к уху и негромко проговорил:
— А что, если и мы запечатлеем пару любопытных картинок в храмах Зевса и Посейдона? Ну, чтобы почитатели знали. Зевса, например, с Ганимедом. А Посейдона вообще можно с деревянной лошадью изобразить…
Деметра рассмеялась. И в первый раз это был хороший, задорный смех, а не его злобная пародия!
— С деревянной лошадью?..
— Клянусь, сам видел! — приложил я руку к груди.
Она опять рассмеялась.
— Подожди, ты это сейчас серьезно?
— Ну да.
— А где мы художника найдем? — сквозь хохот спросила Деметра.
— Ну… Зависит от того, насколько тебе важно портретное сходство.
— Да какое там сходство! — махнула рукой богиня. — Зевс — это кудрявая борода и член. Посейдон — это синяя борода и член. Вот тебе и весь портрет!
— Тогда погнали! — крикнул я. — Давай-ка на посошок…
Мы глотнули еще вискаря, со смехом бахнули стаканы об пол и двинулись к выходу.
Там, в пустоте за порогом, нас уже ждали два быка.
— Хватайся за рога, и не дыши! А то ты начинаешь хохотать, как придурок! — проговорила Деметра, хотя при этом сама хихикала не переставая.
Какая все-таки поразительная перемена в ней произошла! А ведь я всего-то предложил сделать мелкую пакость парочке ее бывших. Ну и налил двести грамм.
Может, чуть больше.
— Слушаюсь! — весело отозвался я. — А краска? У нас есть краска?
— Сейчас принесу! У Аполлона есть отличные экземпляры.
— И кисти!
— А сила мысли на что?
— Ну знаешь, я-то не бог, мне силы мысли маловато для художеств.
Деметра пропала буквально на пару минут, и вернулась с двумя ведрами краски, золотой и синей.
— Непроливайки! — с гордостью показала богиня свою добычу.
Рубашку она уже успела испачкать по пути, и выглядела жутко мило.
Короче, весело предвкушая свой акт вандализма, мы полетели вниз.
Как оказалось, спускаться из Верхнего мира в мир людей на пьяную голову — та еще задачка, если не хочешь расплескаться по пути. Но мне удалось!
Правда, когда под ногами быков внезапно возникла улица, я было решил, что все пропало. Но нет! Выдержал!
Город, украшенный в честь турнира, уже тонул в темноте. Вдалеке виднелась главная площадь — залитая светом множества фонарей, она загадочно поблескивала позолотой храмов. И плавно покачивалась из стороны в сторону.
Прибытие мы снова отметили.
В этот раз градус в крови почему-то подскочил очень резко, и что было дальше, осталось в памяти уже сумбурными эпизодами и пунктиром.
Помню, как Деметра почти свалилась со своего быка.
— Раздевайся! — заявила она, и, стоя посреди мостовой между лавкой булочника и жилым домом, начала оголяться.
— Эй, погоди!.. Зачем?
— Надо!
— Ну, если надо, тогда хоть не здесь
Я схватил ее за руку и утащил в ближайшую темную подворотню. По-джентельменски отвернулся.
— Все с себя снимай! — прошипела Деметра. — Или ты прямо со своим лицом пойдешь рисовать?
Я покосился на нее через плечо — и чуть не протрезвел от изумления.
Деметра стояла в длинном светлом одеянии, а за спиной у нее были ангельские крылья!
— Погоди, ты — ангел?
— А ты думал, я только коровой становиться могу? Ну то есть этой. Кобылой. Так вот нет! Щас и тебе видок наколдуем. Раздевайся давай!
— Меч не отдам, — заявил я.
— Шут с тобой, ходи с мечом в руке!
— И договор Аида — тоже! Кстати, может, все-таки подпишешь?
— Отстань, не сейчас, — махнула рукой Деметра.
— Ладно, но я все равно возьму его с собой!
— Ну, если найдешь, куда его положить на голом теле — оставляй, — усмехнулась Деметра.
— Еще вот колечко в тряпочке — его тоже надо с собой.
— Так надень!
— Ну не-еет, а то у меня потом что-нибудь как отвалится…
В итоге я разделся до трусов, оставив себе поясной ремень с ножнами и привязанным платком с кольцом Фортуны. Из-за резинки труселей торчал заткнутый договор Аида.
Богиня пять минут хохотала, глядя на мой прикид. Потом хлопнула в ладоши — и мне раздуло ноги, на стопах выросли копыта, грудь раздалась и покрылась густой рыжей шерстью.
— Бе-ееее! — вырвалось у меня изо рта.
— Ой, что-то я промахнулась… — хихикнула Деметра и хлопнула в ладоши еще раз.
Я почувствовал, как у меня из головы вытягиваются рога.
— Не понял, я теперь демон, что ли? — мерзко изменившимся голоском проблеял я.
— Нет. Плешивое подобие Пана, — отозвалась богиня. — Где ты видел демонов в полосатых трусах и с ремнем?
— А Пан такое носит?.. — озадаченно спросил я.
— Всем глубоко начхать, что там носит Пан, — махнула рукой Деметра. — Он всегда выглядит, как чучело. Сейчас еще бычков преображу… И давай, сообрази нам еще по одной?
— Что-то ты зачастила, — погрозил я пальцем богине с крыльями. Но бухалово все же призвал — правда, удалось мне это только с третьего раза.
Потом мы подхватили ведра и двинулись на площадь…
Помню, как от нас ошалело отступили стражники. Потом я много раз пытался представить, как должны были выглядеть сияющий божественной силой ангел с крыльями и плешивый Пан на копытцах, идущие в сопровождении двух жирных и приземистых куриц размером с вола, которые по утверждению Деметры являлись Фениксами.
Помню запах краски. И что мы хохотали, срывая голоса.
А еще — что трудно держать волосы блюющему ангелу. Крылья, блин, мешают.
Дальше — абсолютный мрак и белый шум.
Очнулся я в холодном подвале, на куче какого-то старого тряпья. Руки-ноги — человеческие, трусы заляпаны краской. На поясе — впившийся в кожу ремень с ножнами. На груди — договор Аида. С красочной росписью Деметры на всю страницу. Внизу приписка: «И все равно ты сволочь!»
А рядом со мной лежала совершенно обнаженная героиня «Аватара». То есть вся синяя с золотом. Даром что богиня.
Я осторожно приподнялся.
О, моя голова!.. Она болела так, будто рога с нее спиливали по живому!
Нетвердым шагом я приблизился к узкому окошку и выглянул наружу.
Едва начинало светать. И для такого раннего часа на улице было до жути многолюдно! Стражники и жрецы стайками сновали туда-сюда. У перекрестка галдели и посмеивались рабочие. Ветер пах очистительными курениями и благовониями.
Вот уж не знаю, добрались ли мы до храма, но напротив нашего подвала и дальше, по направлению к площади, прямо на мостовой прямым текстом и веским словом было сказано все самое главное и про Зевса, и про Посейдона. И портреты были — большие, выразительные. Золотой и синей краской. Все, как заказывала Деметра — борода и член.
Ничего лишнего.