И тут происходит самое странное.
Ривер ухмыляется. Расплывается в широкой ухмылке, как будто вид моей спермы на пальце — самая забавная на свете вещь.
Внесу ясность, это не смешно. Вообще.
На самом деле это охренеть как плохо.
Ривер держал мой член во рту. Пробовал на вкус мою кожу. Мою сперму. Мое желание к нему.
И это так извращенно.
Мерцание влаги на подушечке его пальца означает… что Леннокс сумел до меня добраться.
Ривер смеется, поднимаясь с колен и облизывая губы — звук неповторимый, жидкий как теплый мед. И я ненавижу себя за то, что мне нравится его звучание.
А когда Леннокс снова оказывается передо мной, и наши взгляды находятся на одном уровне, клянусь Богом, мне кажется, что он собирается слизать эту каплю спермы со своего пальца, как поступают вульгарные мужчины после того, как удовлетворят женщину ртом.
Похоже, именно так Ривер и поступит.
Я уже собираюсь отчитать его — сказать, чтобы он отвалил от меня, произнести хоть что-то, но в ту же секунду его палец оказывается у меня во рту, задевая мой язык и оставляя на рецепторах соленый привкус моего освобождения.
Ублюдок.
Удерживая язык своим пальцем так, чтобы я не смог заговорить, Ривер наклоняется, касаясь губами моего уха:
— Мне нравится, как ты сражаешься со мной, детка. От этого вкус твоей спермы кажется еще слаще.
А потом он отталкивается от стенки шкафчика и направляется к двери, по пути хватая свою сумку и даже не потрудившись оглянуться назад.
Глава двенадцатая
Киран
Кто-то зовет меня по имени, когда я открываю дверь в тренажерный зал, решив потренироваться перед выходными. Обернувшись, я замечаю Ривера, который спешит в мою сторону.
Стыдно признаться, но я избегаю его с момента… происшествия… в раздевалке.
И под «происшествием» имеется в виду лучший минет в своей жизни. Который сделал мне не кто иной, как Ривер Леннокс.
Не то чтобы он тоже искал моего общества.
С тех пор прошло уже несколько недель, но между нами до сих пор сквозит неловкость. Мы не ссоримся и не делаем ехидных замечаний. Даже не смотрим друг на друга, словно пришли к какому-то негласному соглашению. Случая в раздевалке никогда не было, если притвориться, будто одного из нас не существует.
И до сих пор это отлично получалось.
Так почему же Ривер решил все изменить?
Я стискиваю зубы, когда он подбегает ко мне, останавливаясь у подножия лестницы. Леннокс выгибает бровь и кивает на спортивную сумку, висящую у меня на плече.
— Куда собрался? У нас ведь сегодня нет ни силовой, ни тренировки на поле. Следующие два дня мы свободны.
— Я в курсе, — огрызаюсь я, — но матч в Пенсильвании только на следующей неделе, а мне больше нечем заняться, кроме как болтаться без дела.
— Разве ты не собираешься домой? — спрашивает он, не обращая внимания на мой резкий тон.
Я усмехаюсь:
— На два дня? Нет, спасибо.
— Тогда что ты делаешь на День Благодарения?
Я вздыхаю, закатывая глаза, потому что Риверу везде нужно сунуть свой нос.
— Кому какая разница? А теперь, если не возражаешь, я хотел бы попасть внутрь и успеть потягать железо до того, как родятся мои внуки.
Ривер взлетает по ступенькам шустрее, чем гребаный Рокки Бальбоа.
— Придурок, тебя убьет, что ли, если проявишь немного вежливости? Я как раз собирался пригласить тебя в свой дом на День благодарения, раз ты не можешь провести его с семьей.
Я в замешательстве делаю шаг назад:
— Что? С чего бы тебе меня приглашать? — прищурившись, смотрю я на него. — К тому же, я не принимаю приглашений из жалости.
Ривер вздыхает, сцепляет пальцы на затылке поверх кепки, одетой задом наперед, и начинает пятиться вниз по лестнице с дурацкой легкостью, будто нисколько не беспокоится о том, что может оступиться и упасть.
— Ну, прости, если пытаюсь быть вежливым, Рейн. Просто забей.
Он снова зовет меня этим раздражающим прозвищем.
— Кажется, я просил тебя не называть меня так, — бормочу я сквозь зубы, крепче сжимая ручку двери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Словно задумавшись, Ривер склоняет голову набок:
— Хм, правда? Должно быть, вылетело из головы после того, как ты охотно трахнул меня в рот.
И вот оно.
Ублюдок.
В мгновение ока я спускаюсь по лестнице, обхватив рукой его горло и прижимая к каменной стене. Глаза Ривера сегодня больше синие, чем зеленые, и сияют восхитительным осознанием ярости, которую он только что во мне вызвал.
По какой-то непонятной причине Леннокс любит меня раздражать. И по той же странной причине… Я позволяю ему это делать. Каждый чертов раз.
— Мы не будем это обсуждать. Вообще, — рычу я, стоя с парнем нос к носу. — Никогда.
Ривер наклоняется ко мне, вжимаясь шеей в мою ладонь:
— А то что? — шепчет он, вероятно, потому что не может говорить громче. Его мягкий и дразнящий рот находится так близко, что я чувствую, как мой член оживает. Да что ж это за херня такая? — Что бы ты сделал, Рейн? Трахнул меня в попытке подчинить своей воле? — Я ощущаю, как Ривер ухмыляется, и, да, блядь, это именно то, чего я хочу. — Прости, что разочаровываю тебя, детка, но ты уже должен был понять, что я совсем не послушный.
Каким-то образом Ривер скользит рукой вверх и вцепляется мне в горло, заставая врасплох. Воспользовавшись моим потрясением, Леннокс разворачивается и всем телом прижимает меня к стене.
Я все еще удерживаю руку на его шее, но хватка Ривера на моем горле гораздо более крепкая. Затем я чувствую, как его эрекция трется о мою ногу, и мой предательский член решает, что ему это нравится, потому что болезненно напрягается, несмотря на мое мысленное отвращение.
Да чтоб тебя.
— На самом деле, некоторые сказали бы, что мне нравится иметь преимущество, — глаза Ривера сверкают, а улыбка сияет лукавством. — Быть доминантом. — Он наклоняется к моему уху и мягко прикусывает мочку, прямо там, в гребаном пятачке, чтобы весь кампус видел. Меня пронзает ужас от того, что кто-то может нас поймать. А ещё… Возбуждение. Такое сильное, что я даже не замечаю, как слабеет моя хватка. — Учитывая всё вышесказанное, неудивительно, что обычно я получаю всё, чего хочу, — язвит Ривер, отстраняясь, чтобы посмотреть мне в лицо. — А в данный момент всё, чего я хочу — не чувствовать себя конченным придурком, пока ужинаю с семьей в День Благодарения, прекрасно зная, что ты проводишь его в одиночестве. — Ривер отталкивает меня и отступает, начиная спускаться по лестнице: — Заеду за тобой завтра в четыре. Не заставляй меня ждать.
***
— Разве я не говорил тебе, что не принимаю приглашений из жалости? — Рычание в моем горле очевидно, но Ривер отталкивает меня в сторону, чтобы войти в мою квартиру. — И как, черт возьми, ты узнал, где я живу?
Всего три минуты пятого, но, верный своему слову, Леннокс притащился, чтобы забрать меня и отвезти на семейный День Благодарения. Как будто у нас свидание или еще какая хрень.
Ривер захлопывает за собой дверь и входит в прихожую:
— От тренера, и я, кажется, говорил тебе, что не принимаю отказов, — огрызается он, с мгновение осматривая квартиру, прежде чем снова взглянуть на меня. — И что терпеть не могу ждать.
— Я никуда не поеду, — рычу я, но, похоже, это неверный ответ.
Потому что Ривер тут же хватает меня за шиворот и тащит к двери, точно так же, как в прошлый раз вывел из аудитории.
— Надевай свои чертовы ботинки и садись в машину, Грейди.
Я даже не пытаюсь стереть с лица хмурое выражение, когда он швыряет в меня обувь.
Ну, по крайней мере, я снова Грейди, а не Рейн.
Как только мы садимся в «Рендж Ровер», Ривер выезжает на улицы Боулдера, направляясь к выезду из кампуса. Мы молча проезжаем мимо знакомых достопримечательностей, а мой взгляд прикован к небезызвестным горам Флатирон.