Двери церкви раскрылись навстречу ветреному дню. Майкл, Стэн и Джон медленно вышли из дверей, неся на плечах накрытый флагом гроб Ника, и спустились по лестнице. Майкл и Стэн поддерживали гроб с одной стороны, высокий и мощный Джон Уэлч нёс другой конец один. Позади них Аксел выкатил из церкви Стивена и осторожно спустил коляску по ступенькам. Рядом с коляской шла Анджела, одной рукой она держала руку Стивена, другой обнимала сына.
Они погрузили гроб в катафалк, сели в свои машины и последовали за катафалком на кладбище. Когда они стояли у раскрытой могилы, ветер метался и подымал всплески снега, уносил длинные пальцы дыма из пяти высоченных труб завода и раскидывал их по небу высоко над ними.
Церемония была краткой. Священник закончил двадцать вторым псалмом:
— …Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою; чаша моя переполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Аминь!
Аксел подкатил Стивена к краю могилы. Колёса завязли в пропитанной снегом грязи, и ему пришлось помогать вытаскивать коляску оттуда. Стивен в коляске наклонился вперёд. Он положил один жёлтый цветок нарцисса на могилу.
— Прощай, Ник, — тихо сказал он.
У Майкла, Стэна, Аксела и Джона тоже было по одному цветку. Они возложили их после Стивена. Майкл оторвал взгляд от могилы, посмотрел поверх тонких, обветренных памятников на склоне холма, в направлении помеченного пламенем и паром, дымом и шумом завода, затем вверх на свинцовое небо. Линда тронула его за руку, и пальцы их рук сплелись. Они повернулись прочь от могилы и пошли назад к машинам.
* * *
На дверях бара Джона висела табличка «Закрыто». Он отпер дверь, вошёл сам и подержал её, пока не вошли остальные. Аксел отнёс Стивена в бар на руках и посадил в кресло. Оставив табличку «Закрыто» в витрине, Джон закрыл дверь и запер её на замок. Он притащил в центр зала большой круглый стол, а остальные в это время стряхивали с обуви снег и устало сбрасывали верхнюю одежду. Майкл со Стэном расставили стулья вокруг стола. Линда села рядом со Стивеном. Анджела повела своего маленького мальчика в туалет.
Аксел сел к столу. Ножка стула была надломлена, и когда он нагрузил его своим весом, тот опасно накренился. У него вырвался приглушенный возглас. Он сердито покачал головой, провёл своей огромной ручищей по глазам. Прокашлялся.
— Кажется, у этого стула сломана ножка, Джон, — прохрипел он. Джон грустно кивнул и принёс другой. — Кофе уже готов, — сказал он. Сходил на кухню и вернулся с кофейником. Поставил на стол и посмотрел на него так, как будто что-то было не в порядке, и он пытается выяснить, что же. Чашки, — наконец, произнёс он. — Нужны чашки. — Он снова вернулся на кухню.
— Я помогу, — еле слышно промолвил Стэн.
Остальные тоже встали и поплелись с ними на кухню, кроме Анджелы, которая осталась со Стивеном. Они стали нагружаться чашками.
— Не надо брать слишком много, — произнес Джон.
— Я могу взять ещё, — сказал Майкл.
— Помоги-ка мне, Линда, — сказал Аксел. — Нагружай меня.
Когда они вернулись к столу, у них оказались лишние. Аксел смущенно посмотрел вокруг.
— Что нам делать с ними?
— Поставь на другие столы. Они пригодятся вечером… Как вам приготовить яичницу?
— Мне болтунью, Джон, — сказала Линда.
— Всех устраивает? — спросил Джон. — Ах, да, ещё тосты! Я их подам, когда начнём пить кофе.
Он снова заторопился на кухню. Стэн пошёл с ним. Джон вытащил поднос из-под бройлера. И сделал это вовремя. Наложил тосты на тарелку, положил масла и пошёл назад, оставив Стэна, молча стоявшего, озираясь. Губы у него дрожали.
Линда помогала Джону намазывать тосты маслом и раздавать их. Стэн вернулся с кухни. Глаза у него были красными.
— Эй, послушайте, — сказал он. — Может быть, всё-таки начать с пива?
— Сейчас сделаю, — ответил Джон и пошёл за стойку бара к крану.
— Я всё-таки подожду яичницу, — сказал Джон.
— Давай, помогу, — предложила Линда.
— Нет, ты садись. Разливай кофе.
Стивен держал на коленях сына, сдержанно улыбаясь.
— У тебя всё в порядке? — спросила Анджела.
Поджав губы, Стивен всё-таки кивнул.
— Сегодня… такой серый день, — сказала Анджела, не в состоянии сказать что-нибудь конкретное.
Аксел принёс и поставил на стол поднос с пивом. Он поставил по кружке перед каждым. Майкл обвел взглядом лица людей вокруг стола, затем посмотрел на кружки. Слёзы заполнили ему глаза и покатились по щекам. Он открыл было рот, но говорить не смог.
На кухне Джон помешивал яйца на сковородке. Желваки на скулах у него шевелились.
Он что-то мычал про себя. Вдруг он глубоко и судорожно вздохнул и тихо заплакал, только плечи у него вздрагивали. Он всхлипнул.
«…Стань с ней рядом и веди…да, да, да, да, да, да, да, да, да…»
В баре все сидели тихо за столом и слушали его. Линда подняла голову и тихонько завела:
«Боже храни Америку, землю, что я люблю…»
Майкл подхватил:
«Стань с ней рядом…»
Друг за другом, остальные голоса слились вместе:
«И веди её в ночи при свете сверху…»
Джон вернулся с кухни. Он остановился в дверях, в изумлении глядя на них. Затем он подхватил слова и подошёл к столу.
«С гор…»
Его баритон взлетел. Они пели вместе, сплачиваясь. Вдохновение всё возрастало.
«До прерий, до океанов, белых от пены.Боже храни Америку, Мой милый, милый дом…»
Песня закончилась. Все неловко заёрзали, чувствуя себя смущённо и подавленно.
Майкл оглядел всех. Только Линда ответила ему взглядом. Он протянул руку, взял кружку пива и поднял её. Он улыбнулся Линде. Она улыбнулась ему в ответ.
— За Ника! — провозгласил Майкл.
Остальные подняли головы. Осторожно взяли кружки и подняли их. Лица у них становились всё сильнее, исполненные любви друг к другу.
— За Ника! — твёрдо произнесли они в один голос.