Читать интересную книгу Дорогие девушки - Фридрих Незнанский

— Слава Богу, — насмешливо вздохнул Александр Борисович. — Здорово же вы меня напугали.

— Могу себе представить! Кстати, курить вам все-таки лучше бросить. Сигареты — яд.

— Знаю, — сказал Турецкий и чиркнул колесиком зажигалки.

19

Они шли по ночной Москве, пешком. Шли и болтали о всякой всячине. Турецкий чувствовал, что ему удивительно легко с этой девушкой.

— Саш, а у вас есть дети?

— Да. Дочь.

— Большая?

Александр Борисович усмехнулся:

— Слишком большая и слишком самостоятельная.

— Ну вот — уже и забрюзжали. В вас проснулся сварливый папаша.

— А бывают другие?

— Не знаю. Мой отец умер, когда я была совсем маленькая, а других я в семейной жизни не наблюдала.

Они шли по темной аллее бульвара, вдыхая свежий запах листвы.

— Как же здорово гулять по Москве, — радостно проговорила Марина.

— Вы говорите это так, словно только недавно об этом узнали, — заметил Турецкий.

— Так и есть! Я вообще недавно в Москве. С год или чуть больше. Никак не могу привыкнуть к этой красоте.

— А откуда вы приехали?

— Ой, и не спрашивайте. Издалека. С той стороны Вселенной, из других миров!

Марина засмеялась и машинально взяла его за руку. Но тут же, словно одумавшись, выпустила ее.

— Извините.

— Да ничего страшного, — заверил ее Александр Борисович. — Если хотите, можете смело брать меня за руку. Я буду играть роль сварливого папаши, а вы — роль дочери-шалуньи.

— О! Эта роль как раз для меня! — весело сказала Марина.

— И все-таки, откуда вы приехали?

Марина остановилась и пристально посмотрела на Турецкого, силясь разглядеть его лицо в полумраке бульвара.

— А вы настойчивый, — сказала она. — Не знаю даже, хорошо это или плохо.

— Настойчивость здорово помогает мне в работе, — сказал Александр Борисович.

— Могу себе представить, — хмыкнула Марина. — Значит, хотите знать, откуда я приехала?

— Очень хочу.

Женщина задумалась на несколько секунд, словно размышляла — говорить или не говорить. Наконец, улыбнулась и сказала, а вернее даже — прошептала:

— Хорошо, я скажу. Нагнитесь сюда.

Турецкий слегка нагнулся.

— Ниже! — потребовала Марина.

Александр Борисович нагнулся еще ниже. Его лицо оказалось рядом с лицом женщины. Она вдруг обхватила его ладонями за щеки и жарко поцеловала в губы. Слегка отстранилась и тихо сказала:

— Вы испуганы?

— Нет, — также тихо ответил Турецкий.

— Значит, вы…

— Значит, я…

Он обнял женщину за талию и притянул к себе.

* * *

Потом они лежали в темноте и курили. Номер отеля был так себе, но тут было чисто, а постель была настоящим «сексодромом» (как сразу же окрестила ее Марина). А большего нельзя было и желать.

Марина держала сигарету в пальцах неумело. Вспыхивая при затяжках, сигарета освещала ее сосредоточенное, серьезное лицо. Александр Борисович смотрел на ее четкий, нежный профиль и размышлял. Он так и не успел до конца понять, как оказался в этом номере — с Мариной. Все это было похоже на наваждение.

«Схожу с ума на старости лет, — думал Турецкий, усмехаясь. — Раньше я не позволял себе спать с фигурантами дела. Скоро стану таким лояльным, что меня будут приглашать в подельники самые отвратительные головорезы Москвы».

— Ты не жалеешь? — спросила вдруг Марина.

— Что?

— Я спрашиваю: ты не жалеешь?

— О чем?

— О том, что ты здесь, со мной. О том, что мы занимались любовью.

— А почему я должен об этом жалеть? — спросил Турецкий.

— Не знаю. Но у тебя такое лицо… Будто ты ищешь себе оправдание.

— Глупости, — сказал Турецкий. — Никакие оправдания мне не нужны. И потом, откуда ты знаешь, какое у меня лицо? Здесь ведь темно.

— Я вижу. Я чувствую.

— Глупости, — повторил Александр Борисович, нагнулся и поцеловал девушку в губы. От нее пахло табаком, и Турецкому это почему-то не понравилось.

Марина помолчала немного, потом снова заговорила, голос ее звучал приглушенно и хрипло:

— Значит, все это было не зря?

— Нет, не зря, — сказал Турецкий.

Марина бросила окурок в пепельницу, перевернулась на живот, подперла подбородок ладонями и улыбнулась.

— Знаешь, а я верю в судьбу. Мы не зря столкнулись в дверях.

— Конечно, не зря, — подтвердил Турецкий, хотя сам очень сильно в этом сомневался.

— Нет, правда. Это ведь была чистая случайность! Представь себе: два человека абсолютно случайно сталкиваются в одной точке планеты! Встретиться у них — один шанс на миллион, нет — на миллиард! Даже на несколько миллиардов! Как подумаешь — голова начинает кружиться!

— Да, все это странно, — подтвердил Александр Борисович, чувствуя что-то вроде неловкости за свою ложь. — Кстати, ты так и не сказала, откуда ты?

— С улицы, — смеясь, ответила Марина. — Откуда же еще?

— Нет, откуда ты приехала?

— Саш, давай не будем об этом говорить, ладно?

— Почему?

— Ну, я ведь не лезу в твою жизнь и не заставляю тебя копаться в прошлом. Хотя у тебя там тоже много тайн и «скелетов».

Александр Борисович покосился на Марину.

— С чего ты решила?

— Я ведь видела твою ладонь, забыл?

— Ах да. Ты ведь внучка дельфийского оракула.

Марина засмеялась.

— О, да! И ты должен бояться меня! У-у-у! Я самое страшное в мире привидение с мотором!

Марина вскочила с постели и вздернула над собой одеяло, изображая привидение. Луна осветила ее нагое тело — тонкую талию, высокую грудь с темными пятнышками сосков. И снова Турецкий подумал о том, как сильно девушка напоминает ему ведьму. Не хватало только метлы, чтобы Марина оседлала ее и унеслась в окно.

— А сейчас я тебя съем! — насмешливо прорычала Марина и бросилась Турецкому на грудь, накрыв себя и его покрывалом.

Когда Турецкий снова закурил, луна уже ушла далеко в сторону, и в небе светили только звезды. Марина лежала на спине, отбросив покрывало и тяжело дыша.

— Здорово, — хрипло проговорила она.

— Что?

— Да все это. Эта ночь, это темное небо в окне, твой запах, дым твоей сигареты. Жаль, что это больше никогда не повторится.

— Если хочешь, можем и повторить, — сказал Турецкий.

— Когда?

— Когда захочешь. Хоть завтра, хоть послезавтра.

— Но ведь ты… женат, — тихо сказала Марина, не поворачивая головы.

— Ты видела это на моей ладони? — слегка напрягся Александр Борисович.

Марина засмеялась и покачала головой:

— Какие же вы, мужики, глупые! Я видела это на твоем пальце! Обручальное кольцо — ты ведь так и не снял его.

Турецкий глянул на палец. Золотое кольцо тускло мерцало в полумраке комнаты. «Вот черт», — только и подумал он.

— Значит, ты с самого начала это знала, — сказал Александр Борисович с досадой. — А я все думал, почему ты не спрашиваешь — женат или нет.

— А мне без разницы, — просто и даже как-то небрежно проговорила Марина. — Я ведь спала не с твоим кольцом, а с тобой.

— Так мы встретимся завтра? — спросил Александр Борисович.

Она покачала головой:

— Нет. Если только опять не столкнемся где-нибудь случайно.

— Слишком мало шансов, — усмехнулся Турецкий.

— Мы должны быть уверены, что наша встреча не простая случайность. Если нас свела судьба, то она не позволит нам долго быть врозь. Она обязательно что-нибудь придумает, чтобы снова свести нас.

— Я бы на твоем месте не доверялся так сильно судьбе, — заметил Александр Борисович, поглядывая на распростертую на покрывале нагую нимфу. При мысли о том, что они могут больше никогда не увидеться, в душе Турецкого вдруг зашевелилась тоска — черная, беспросветная, застарелая. Александр Борисович вдруг со всей очевидностью осознал, что влюбился в Марину. Осознал, что не хочет с ней расставаться. Что если она исчезнет из его жизни, он снова почувствует себя одиноким, ненужным, старым. Бессмысленность жизни снова навалится ему на грудь каменной плитой и вдавит его в землю — туда, на самое дно, где его давно заждались «скелеты», о которых говорила Марина.

Турецкому стало страшно.

— Что с тобой? — спросила девушка. — Ты дрожишь или мне показалось?

— Тебе показалось, — угрюмо ответил Александр Борисович.

— С тобой, правда, все в порядке? — встревоженно проговорила Марина.

— Да говорю же — все нормально, — раздраженно сказал Турецкий.

Собственная слабость неприятно удивила его. Он-то думал, что его не так просто превратить в «кашу», что он еще ого-го, а на самом деле…

— На самом деле тебе плохо, — сказала Марина. — Ты злишься на самого себя.

Марина перевернулась на живот и поцеловала его в предплечье.

— Ты не должен ругать себя. И меня тоже. Просто ты соскучился по женской ласке, это бывает. Тем более…