Затрапезнов с интересом глянул на Каина.
— Так это вы, господин Корчагин, остановили бойню? Смело и похвально. Жму вашу руку… Так вы оказывается прибыли в Ярославль по поручению московского губернатора?
— Быстро же вести летят. По секретному поручению, Иван Максимович.
— Любопытно. А как же торговые дела?
— Обо всем на ходу не расскажешь, Иван Максимович, да и при ваших приказчиках. Не потолковать ли нам в ресторации и желательно не в общем зале.
— «Бристоль» вас устроит, что на улице Калинина?
— В Ярославле я впервые, поэтому на ваше усмотрение, Иван Максимович…
Ресторан «Бристоль» имел внушительный вид для провинциального города, сверкая большими стеклянными окнами.
На невысоком каменном крыльце — такой же внушительных размеров лакей с пышными рыжими бакенбардами, в длинной темно-синей ливрее, украшенной золотым галуном. Увидев Затрапезнова, почтительно приподнял фуражку.
— Всегда-с рады вас видеть в заведении, господин Затрапезнов. Нынче у нас французская кухня-с.
Затрапезнов сунул в руки лакея полтину серебром и тот согнулся в поясном поклоне.
По красивому бухарскому ковру поднялись на второй этаж. Затрапезнова тотчас заметил хозяин ресторана — плотный, вальяжный мужчина в дорогом сюртуке.
— Любезный, Иван Максимович! Какая честь для нашего скромного заведения. Где вам будет угодно расположиться со своим гостем?
— Прошу отдельный кабинет, Елистрат Борисыч.
— Как вам будет угодно-с. Сам обслужу дорогих гостей.
— Просьба, Елистрат Борисыч. Не знаю, как мой гость, но французская кухня меня не устраивает. Водочки, и что-нибудь из русских блюд. Как, Василий Егорович?
— С удовольствием присоединяюсь.
— Сей момент. Все будет в наилучшем виде.
Хозяин ресторана поспешил на кухню, а Каин высказал:
— Уважают вас, Иван Максимович. И видимо не только, как поставщика императорского двора. Бьюсь об заклад, что сие уважение вы получили за что-то другое.
— Возможно, — кивнул фабрикант, но дальше распространяться не стал, как не стал он, проявляя деликатность, и спрашивать о секретном поручении Ковригина.
Все прояснилось после второй рюмки, когда Иван начал претворять в жизнь свои наметки.
— Я не случайно в вашем городе, Иван Максимович. Наш губернатор иногда собирает у себя наиболее значительных купцов. Узнав, что я собираюсь в Ярославль, который входит в состав Московской губернии, он оставил меня для отдельного разговора и дал негласное секретное поручение — доложить после поездки обстановку в городе, которая по его сведениям безобразна. Я уже обратил внимание, что губернатор Салтыков недалек от истины.
— Вы видели лишь цветоки, Василий Егорович. Весь корень зла в нашем городском пастыре и в его ближайшем собутыльнике.
— Вы имеете в виду воеводу Павлова и полицмейстера Кашинцева, которые поставлены герцогом Бироном?
— Вы достаточно осведомлены, Василий Егорыч.
— Признаюсь, в общих чертах, а посему буду вам премного благодарен, если поделитесь своим мнением о корне зла. Весь разговор, Иван Максимович, останется между нами.
— Вы напрасно беспокоитесь, Василий Егорович. О безобразиях выше упомянутых чинов я говорил с ними в открытую, но все мои слова повисали в воздухе, ибо оба чувствуют себя ставленниками всесильного Бирона, у которого под пятой находится даже его любовница, императрица Анна Иоанновна.
— Ни что не вечно под луной, Иван Максимович. Всё — проходящее.
— Так-то, так, но воевода и полицмейстер творят вопиющие бесчинства. Каждый купец, фабрикант или заводчик должны ежемесячно давать обоим солидные взятки. Тех, кто норовит уклониться, полицмейстер Бронислав Кашинцев упекает в темницу и морит голодом до тех пор, пока узник не выдаст мзду, но уже в двойном размере.
— Лихо! Вы могли бы назвать примеры?
— Сколько угодно. Взять, к примеру купцов Семена и Михаила Козиных. У воеводы Николая Павлова имеется огромная команда схватчиков, которых в народе прозвали «опричниками». Так вот сии мракобесы…
Затрапезнов привел несколько примеров, а затем продолжил:
— Другая беда для купцов — поборы товарами. Опричники в торговые дни идут по лавкам и на халяву забирают для Павлова те или иные товары. Наилучшие!
— Хороши цветочки.
— Но и это еще не все. В городе разгул воровских шаек, но их никто не ловит, так как главари, как и купцы суют нашим агнецам-пастырям большие взятки. Но самое удивительное творится на Волге. Атаман разбойных судов Мишка Заря открыто пришел в город и «подарил» Павлову несколько слитков золота, после чего принялся грабить, проходящие мимо Ярославля торговые суда.
— Ай да Мишка. Самого воеводу купил. Лихо!
Затрапезнов, конечно же, понял купца совсем в другом смысле, но Каин весьма восхитился Зарей, расценив его поступок далеко не ординарным в воровской среде.
— И последние цветочки, Василий Егорович. Наш пройдошливый Кашинцев — страстный любитель коней. Купить хорошего коня — больших денег стоит. Выискал другой путь — простой и бесплатный. Забрал в свою собственность всех лучших лошадей города, отобрав их у купцов и заводчиков. Теперь у него отборный табун в сотню лошадей.
— У Кашинцева такая большая конюшня?
— Нет. Сейчас табун пасется в лугах за Которослью под охраной десятка бывалых табунщиков.
— Уж не подле ли ваших фабрик?
— Я бы этого не позволил. Табун пасется за Ямской слободой.
— Вас пытались под себя подмять?
— Однажды Кашинцев помышлял отобрать моих тысячных коней, коих я закупил на торгах в Петербурге, но получил от ворот поворот, сказав, что поеду к самой государыне, издавший высочайший указ, чтоб «обид мне не чинить под опасением гнева Ее Императорского Величества». С неохотой, но отступился, как и воевода.
— Вы, как мне известно, и посадских людей от произвола властей защищаете. Вас даже «Правдолюбцем» назвали.
Затрапезнов улыбнулся.
— От кого услышали?
— От московского купца Евлампия Кулешова.
Заводчик усмехнулся.
— Конечно, Евлампий Алексеевич хороший краснобай, но если честно, воевать с нашими пастырями иногда приходилось.
— А что же магистрат[92] бездействует?
— Магистрат полностью в руках Павлова и Кашинцева… Вы будете с ними встречаться, Василий Егорович?
— Всенепременно. Думаю, ваши примеры не останутся без внимания Московского губернатора.
Глава 22
Дерзость Каина
И вновь Каин собрал братву.
— У вас все тихо? В драки не вступали?
— На Семеновской площади солдаты и драгуны вновь бучу учинили, но мы не ввязались. Правда, у Флоровского моста двух бражников из болота вытащили, а то бы хана обоим. Так что тише воды, ниже травы, Василий Егорыч, — ответил Кувай.
— Добро, иначе бы мне всё испортили.
— Аль что намечается?
— Намечается, Петр. Завтра я встречаюсь с воеводой и полицмейстером.
— Лезешь к черту на рога. Не велик ли риск?
Иван почувствовал, что братва не на шутку встревожилась, понимая, что может лишиться атамана, которого, в случае провала, могут отвезти под караулом в Москву, где его неминуемо ждет дыба.
— Понимаю вашу тревогу, други, но будьте уверены — промаха не будет. Нас ждет весьма крупная добыча.
— Дай-то Бог, — перекрестился Одноух, тем самым, растопив напряженную атмосферу, ибо братва никогда не видела, чтобы безухий гопник осенял себя крестным знамением.
— Может, и в церкву сходишь? — рассмеялся Камчатка. — Грехов-то у нас — всем попам не пересчитать.
— Любого батюшку Кондратий хватит[93].
— Буде гоготать, братцы…
Переждав, когда братва успокоится, Каин сказал:
— К дому воеводы едем вместе. Прихватите котомки. Когда я войду в его хоромы, высаживаетесь из тарантаса с ружьями и пистолями[94] и ждите моего выхода. Кафтаны распахните, чтобы пистоли были видны. И все время наблюдайте за окнами. Когда я покажу в окно два пальца или дважды кивну головой, Петр и Роман поднимайтесь к воеводе. Четко поняли?
— А если не пропустят?
— Об этом прикажет сам господин Павлов…
Каина пропустили к воеводе без промедления. Уж слишком магическими показались дворецкому слова посетителя:
— К воеводе с секретным поручением от генерал-аншефа, московского губернатора, члена Тайной канцелярии Салтыкова.
Павлов, услышав доклад дворецкого, тотчас приказал:
— Немедля пропусти.
В голосе воеводы ни малейшего страха: мало ли каких бумаг присылают в воеводскую канцелярию из московской губернии. Правда, сейчас человек прибыл с каким-то секретным поручением. Небось, предписано побольше рекрутов прислать, или что-нибудь по поводу обветшалой крепости.