1916
«Табун шагов, чугун слонов!..»*
Табун шагов, чугун слонов!Венков на бабра повесим сонно,Скачемте вместе, Самы и Самы,Много хоботных тел.Десять – ничто. Нас много, друзей единицы. ЗаставимГорлинок к пушкам снаряды носить.Движеньем гражданина мира первого – волкаПохитим коней с Чартомлыцкого блюда.Ученее волка, первого писаря русской земли,Прославим мертвые резцы и мертвенную драку.Шею сломим наречьям, точно гусятам,Нам наскучило их «га-га-га»!Наденем намордник вселенной,Чтоб не кусала нас, юношей.И пойдем около белых и узких борзых с хлыстами и тонкие.Лютики выкрасим кровью руки,Разбитой о бивни вселенной, о морду вселенной.И из Пушкина трупов кумирныхПушек наделаем сна.Вещие юноши уйдут – конец – от глупых старцев,Болезнь возраста. И оснуют мировое государствоГраждан одного возраста.
1916
«Одетый в плащ летучих рыб…»*
Одетый в плащ летучих рыб,Нахмурил лоб суровый бог рыб.Какой-то общий шум и шип,И, точно выстрел красный, погреб.За парусами красными огняЧернеют люди и хлопочут.Могил видением казня,Прибой валов про смерть пророчит.И кто-то, чернильницей взоров недобрый,Упал, плетнем смерти подняв свои ребра,Упав, как башен и пушек устав.Вот палуба поднялась на дыбы,Уже не сдержана никем.Русалки! готовьте гробы!Готовьте из водорослей шлем,От земли печальной вымыв,И покройте поцелуями этот бледный желтый воск кости.А на небе, там, где тучи, человеческие плоскостиСтаи режут синих дымов.Люди, где вы? Вы не вышлиИз белой праотцев могилы,И только смерть, храпя на дышле,Дрожит и выбилась из силы.Она устала, пожалейтеЕе за голос «куд-кудах»!Как тяжело и трудно ей идти,Ногами вязнет в черепах.Кто волит, чтоб чугунный ободНе переехал взоров ласточки,Над тем качнулся зверский хоботИ вдруг ударил с силой вас тоски.И бьет тяжелою колодоюОн оглупевшего зверка,И масти красною свободоюНаполнят чашу, пусть горька.
1916
«Годы, люди и народы…»*
Годы, люди и народыУбегают навсегда,Как текучая вода.В гибком зеркале природыЗвезды – невод, рыбы – мы,Боги – призраки у тьмы.
<1916>
«Ласок…»*
ЛасокГруди среди травы.Вы вся – дыханье знойных засух.Под деревом стояли вы,А косыЖмут жгут жестоких жалоб в желоб.И вы голубыми часамиЗакутаны медной косой.Жмут, жгут их медные струи.А взор твой – это хата,Где жмут веретеноДве мачехи и пряхи.Я выпил вас полным стаканом,Когда голубыми часамиСмотрели в железную даль.А сосны ударили в щитСвоей зажурчавшей хвои,Зажмуривши взоры старух.И теперьЖмут, жгут меня медные косы.
1916
«Пою…»*
Пою,Что палки бросает Перун,Паря, точно палка себя,Из точки пустоты,Как палка пустоты,Пышет пальбою тех пуль,Что пламенем стали полыхПалок пения пороха.Пения пыли и пены,Пазы пузырей у певучего словаИ в песне пещеры,И почки, и печени,Как палки, как полые палки,Что волят пустынных полей,Слова растянули молвы.И ты, что пустынною пеной пылишь,Пузырный Перун! Пастух пустоты,Пестуешь ты пламенный порох.Я тоже поюПружинной пяткою пенистых пений,На пальцах из песен.Пламенем в пение понесся, прямое, прямое,Прямое, как палка пещер пустоты,Пернатый пустыми полями, палимый, пылимыйЯ из точки пустой и палимой.Пением полых пламён,Пением поля пузырься, пламенно полый ПерунНо песня пещер, но песни пустот,Пений пещеры,Пений пещеры,Что пулями пяткиПесней палят, как пламени полых пещер,На пальцах пера пустотыИ палкой пылают, как почки.Прыгают, пляшутПод пение первой пещеры.Пастух пустоты,Пестуй, пылая, печени полых полей.Первый и первый и первый Перун!Пещерный Перун! Перун пещерный!Пением первый первых пещер,Первою палкой париПо пушистой поре,Пернатым порогамПляшущей пены.Палицей полого пенияПорохи пламенем пой!Первые пороха пеныПастью пушистою пей!Печени пылом,Первою птицею пламени,Полой порою порхая,Парусы перьями порешь,Порешь и пашешь перо.Парнем на пляске пещер,Пары пылая паров,Пламенный порох! Пламенный парень,Паси пылкую почку в пустую пещеру.Падает палкаВ песни пещер!Песенный парень парусом пламени,Палками пал,Пан пашни полей,Пухом пушистымПиров пустоты,Пиром пения птах.Первый пареньПоры пещерных полей,Стань правдой поючих пещер!Парусом песен,Пламенной палкой питаяПасть пустоты,Пир паха и паза,Пирующий пламенем,Праведный парень,Пылкий Перун!
1916
«Сегодня строгою боярыней Бориса Годунова…»*
Сегодня строгою боярыней Бориса ГодуноваЯвились вы, как лебедь в озере;Я не ожидал от вас иногоИ не сумел прочесть письмо зари.А помните? Туземною богинейСмотрели вы умно и горячо,И косы падали вечерней голубинейНа ваше смуглое плечо.Ведь это вы скрывались в нивеИграть русалкою на гуслях кос.Ведь это вы, чтоб сделаться красивей,Блестели медом – радость ос.Их бусы золотыеОдели ожерельемЛицо, глаза и волос.Укусов запятыеУчили препинанью голос,Не зная ссор с весельем.Здесь Божия Мать, ступая по колосьям,Шагала по нивам ночным.Здесь думою медленный рос яИ становился иным.Здесь не было «да»,Но не будет и «но».Что было – забыли, что будет – не знаем.Здесь Божия Матерь мыла рядно,И голубь садится на темя за чаем.
1916, 1922
«Где ищет белых мотыльков…»*
Где ищет белых мотыльковСосны узорное бревно,В кувшине плещет молоко –Так снежен конь. На нем Оно!Оно струит, как летний мед,Такие зыблемые косы.На гриве бьется. Кто пойметЕго священные вопросы?Его ночными именамиНочей одену голоса я.Нога качает стременами,Желтея смугло и босая.Где вас уносит властно птичий вал,Как предков певчая река,И ищет бледного величестваЕго смущенная рука.Где быль – лишь разумная больО славе, о боге, о беге по верам,И где на олене корольДля крали цветы собирал старовером.
<1916, 1918>
«Веко к глазу прилежно приставив…»*
Веко к глазу прилежно приставив,Люди друг друга, быть может, целуют,Быть может же, просто грызут.Книга войны за зрачками пылаетТого, кто у пушки, с ружьем, но разут.Потомок! От Костомарова позднегоСкитаясь до позднего Погодина,Имя прочтете мое, темное, как среди звезд Нева,Среди клюкву смерти проливших за то, чему имя старинное «родина»,А имя мое страшней и тревожнейНа столе пузырькаС парой костей у слов: «Осторожней,Живые пока!»Это вы, это вы тихо прочтетеО том, как ударил в лоб,Точно кисть художника, дроби ком,Я же с зеленым гробикомУ козырькаПойду к доброй старой тете.Сейчас все чары и насморк,И даже брашна,А там мне не будет страшно.– На смерть!
1916
Коллективное
«Месяц плывучий…»*
Месяц плывучийРаз выглянет,Раз спрячется…Распря – чу!Раздирает тучи.ГлянецТу одел облаком певучим.Хлеб на стол выложен, щи на!Говорят, что голая женщинаКрасива при свете луны.Голос глух, лица красны,Закусывают рыжиком, пьют,Слюною брызжут, снуют.Ах, где бы мне от вас скрыться, где бы?И кроит искусно небоИз лоскутьев сизых, серых, черных вечер.Заняты икрой…
1912