1915
«Меня не трогают…»
1
Меня не трогаютНочной шатер, тревог уют,Ни эти ткани шелка синие,Ни то, что главы в белом инее.
2
Я коснулся теплым локтемВлас, друзей ночному ворону.А мост царапал ногтемПехотинца, бежавшего в сторону!
3
Чесала гребнем смерть себя,Свои могучие власы,И мошки ненужных жизнейНапрасно хотели ее укусить.
4
Меня не трогаютПростой шатер, тревог уют…Те, помолчавши, шепчут: няня!Своим испугом сердце раня.
5
Но вот светлейший… строгий рот.Гонец усталый у ворот.Ты сорвала цветок, заплакав!«Очаков пал! У ног Очаков!»
1915
«Я коснулся моим локтем…»
Я коснулся моим локтемТеплой груди:Просыпайся, веселия дочь!А мост царапал ногтемПехотинца, бежавшего прочь.Этот мост – утонувшие люди.Чесала гребнем смерть себя,Свои могучие власы,И мошки ненужных жизнейНапрасно хотели войну укусить.Их облако густоеВенок могил устоя.О, Богатырша!Волосы ширше и ширше:Из них я сделаю себе подушку,Тебя когда-то окорнаю.
1915, 1922
«Табун шагов, чугун слонов, ведемте в храмы…»
Табун шагов, чугун слонов, ведемте в храмыГулкую поступь шагов! Моря хоботных тел,Скачемте вместе, Самы и Самы!Венок на бабра! повесим сонно.Горлинок к пушкам снаряды носить заставим.Иволги будут ковать копье золотое войны.Много нас, 10 – ничто, друзей единицы!Похитим коней с Чартомлыцкого блюда.Ученее волка, первого писаря Русской земли,Гражданина мира первого, волкаПрославим мертвые резцы коня.Шеи сломим наречьям, точно галчатам.Нам наскучило их «га-га-га». Буги! вперед!Наденем намордник вселенной, чтоб не кусала нас, юношей,И пойдем около белых и узких борзых.Лютики выкрасим кровью разбитой руки о зубы вселенной.А из Пушкина трупов кумирных – пушек наделаем сна.
1915
«Сегодня строгою боярыней Бориса Годунова…»
Сегодня строгою боярыней Бориса ГодуноваПроплыли вы, как лебедь в озере.Я не ожидал от вас иного,И я забыл прочесть письмо зари.А помните: вчера русалкою,Маша, как серый млин, руками,Гнались утех русалки,Поссорив стадо с пастухами?И те бегут, оторопев,И, пятясь, дразнят вас: «русалка!»Плохой пример для сельских дев:Им суждены кудель и прялка.А помните: туземною богинейСмотрели вы умно и горячо,И косы падали вечерней голубинейНа ваше смуглое плечо?Ведь это вы сидели в ниве,Играя полночью на нитях кос.Ведь это вы, чтоб сделаться красивей,Покрылись медом – радость ос.Вы долго смотрели на мой немного измученный лобИ говорили устало: «Еще расскажите», –Словарь моих первых зазноб.Мы вместе сидели на скошенном жите,Здесь не было «да», но не будет и «но»,Что было – забыли, что будет – не знаем.Здесь Божия Матерь мыла рядно,И голубь садится на темя за чаем.
1916
«Где на олене суровый король…»
Где на олене суровый корольВышел из сумрака северных зорь,Где белое, белое – милая боль,Точно грыз голубя милого хорь.
Где ищет белых мотыльковЕго суровое бревно,И рядом темно молоко –Так снежен конь. На нем Оно!
Оно струит, как темный мед,Свои целуемые косы.На гриве бьется. Кто поймет,Что здесь живут великороссы?
Ее речными именамиЛюдей одену голоса я.Нога качает стременами,Желтея смугло и босая.
<1916>
Комментарии
О принципах подготовки издания
Новое Собрание сочинений Хлебникова отличается от прежнего и единственного Собрания произведений, издававшегося под редакцией Ю. Н. Тынянова и Н. Л. Степанова в 1928–1933 гг., общим планом, значительно большим объемом, включающим как неопубликованные, так и публиковавшиеся ранее, но не входившие в Собрание произведения, и, главное, основными правилами подготовки текстов. В текстологическом отношении оно опирается, хотя и с существенными оговорками, на опыт публикации Неизданных произведений 1940 г., подготовленных Т. С. Грицем и Н. И. Харджиевым.
В Собрание сочинений входят все основные художественные произведения Хлебникова, а также публицистические, научно-философские работы, автобиографические материалы и письма, распределяемые по томам следующим образом:
Том I. Литературная автобиография. Стихотворения 1904–1916 гг.
Том II. Стихотворения 1917–1922 гг.
Том III. Поэмы эпические, лирические и лироэпические.
Том IV. Драматические поэмы. Драмы. Сцены.
Том V. Стихотворения в прозе. Повести, рассказы, очерки. Сверхповести.
Том VI. Воззвания, заявления, предложения. Статьи и заметки. Из записных книжек. Автобиографические материалы. Письма.
В каждом томе, а внутри томов в каждом жанровом отделе сочинения помещаются по возможности в хронологической последовательности. Такое жанрово-хронологическое распределение, принятое в большинстве современных изданий классиков и привычное для читателей, отвечает и краткому плану собрания сочинений, намеченному Хлебниковым в конце жизни, – по всей вероятности, в январе-феврале 1922 г.: «1. Стихи. 2. Поэмы. 3. Пьесы. 4. Рассказы. 5. Статьи[2]». Авторский план, разумеется, потребовал дополнений и уточнений. Прежде всего, в нем не предполагалось издание автобиографических материалов, записных книжек и писем, без чего нынешнее Собрание сочинений обойтись не может, тем более, что все подобные материалы у Хлебникова имеют не бытовой, а поэтический или своеобразный исследовательский характер, по существу очень близкий к его художественному и научному творчеству.
Что касается стихотворений, то ввиду их значительного количества, по издательским соображениям, они печатаются в двух томах приблизительно равного объема: в первом томе – стихотворения 1904–1916 гг., во втором – стихотворения 1917–1922 гг., что естественно совпадает с рубежом 1917 г., имевшим для поэта важнейшее значение.
В свою очередь и поэмы распределяются по двум томам как по издательским, так и по жанровым соображениям. В третьем томе печатаются поэмы эпические, лирические и лироэпические 1905–1922 гг.
Драматические поэмы 1908–1921 гг. помещаются в особый отдел и входят в четвертый том, объединяющий все драматические произведения. Сближение этих поэм с другими драматическими жанрами оправдано ясно выраженным в них драматическим началом; некоторые поэмы («Лесная тоска», 1919, 1921; «Взлом вселенной», 1921; «Настоящее», 1921) прямо предназначались для сценического представления.
В четвертый том входят также драмы и драматические сцены в стихах и прозе 1908–1922 гг. Отдел Сцен в изданиях Хлебникова вводится впервые; это жанровое определение он применял к своим ранним драматическим наброскам 1904–1906 гг.[3], и его распространение на более поздние малые драматические формы не вызывает сомнений. Соотношение между сценой и драмой приблизительно такое же, как между стихотворением и поэмой. В отдел Сцен включаются и такие вещи, как «Мудрость в силке» (1912), «Ночь в Галиции» (1914), «Призраки» (1915), «Смерть будущего» (1921), печатавшиеся в прежних изданиях в качестве стихотворений, и такие, как «Управда…» (1912), «Лицо чернеет грубое…» (1914–1915), печатавшиеся в качестве прозы.
Пятый том составляет художественная проза – повести, рассказы, а также очерки – преимущественно мемуарного характера. Хлебниковская проза вообще, за немногими исключениями, прямо, косвенно или метафорически – автобиографична, и провести отчетливую границу между чистым художественным вымыслом и автобиографическим повествованием в ней зачастую просто невозможно. Единственным прозаическим жанром, выделяемым с достаточной уверенностью, оказываются стихотворения в прозе. Это жанровое определение Хлебников применял к таким вещам, как «Искушение грешника», с которым он вошел в литературу. Отдел Стихотворений в прозе в изданиях Хлебникова также вводится впервые, и в него входят большей частью ранние «словотворческие» и «образотворческие» произведения 1905–1909 гг. («Была тьма…», «Песнь мраков», «Песнь Мирязя» и др.).