сутки это очень простое заклинание почти полностью «выпило» меня. Я мечтал сбросить чары и поспать, отключив свой мозг от всех и вся.
Шамсундоль приветствовал нас барабанной дробью и перезвоном крошечных колокольчиков, зажатых в ладонях его жителей. Настурция, держа Сапфир–Благословение высоко поднятым над головой, гордо и слегка надменно демонстрировала его цирвадам. Под ниспадающими каштановыми волосами колдуньи блестели два глаза–изумруда. Надев на себя «триумфальную маску», она скрывала то, что творилось у нее внутри «лебяжьего пуха души». Настурция любила Альфонсо и… что говорить? Слов, которые бы передали ее страдания, у меня нет.
В тронном зале Шамсундоля Амах Ампту, заранее извещенный о нашем успехе посланным грачом с Ригеля, выпячивал грудь колесом. Подле него, на кровати из светлого бука лежала цирвад. Приближаясь к царю, следуя чуть позади Настурции, я внимательно осматривал ее. Казавшаяся спящей, она, закутанная в хламиду из сафьяна, разительно отличалась от соплеменников чернотой лика. Над подрагивающими закрытыми веками Имиш Ампту была видна овальная вмятина.
Амах Ампту крутанул своей семихвостой плеткой, и на ликующий Шамсундоль снизошла тишина.
– Небожители! – грянул царь цирвадов. – У вас с собой Сапфир–Благословение!
– Знай, что дорогая цена была уплачена за него, как нами, небожителями, так и твоими поданными, – подтвердила Настурция. – Ол–То пал и Гравразуб, злой король–колдун повержен! Для цирвадов Шамсундоля настало время процветания! Как того и хотела Неба–Аракса, мы возвращаем Сапфир–Благословение твоей дочери!
Величественно грациозно колдунья подошла к ложу Имиш Ампту. Я приготовился добавить к действу немножко спецэффектов, но этого не потребовалось. Когда Настурция вложила Сапфир–Благословение в чело принцессы–цирвада, все подземелье залил теплый и бодрящий свет. Мне стало хорошо. Нет, то были не чары Настурции, а истинная мощь артефакта, занявшего положенную ему нишу. Как только сияние Сапфира–Благословения спало, стало очевидным, что Имиш Ампту очнулась от грез. Ее голубые очи были прикованы ко мне.
– Ты мне снился, – мелодично промолвила она, переводя взор на Настурцию. – И ты тоже, и ваш друг.
– Принцесса пробудилась! Хвала Неба–Араксе! Хвала Медному–Богу! – возопил весь Шамсундоль.
С верхних этажей и ярусов на нас посыпались лепестки цветов!
– Дочь! – радостно закричал Амах Ампту, обнимая свое дитя. – Небожители, просите все, что желаете и вы получите это!
– Золото и драгоценные камни для них несущественны. Этого полным–полно на облаках Неба–Араксы. Им необходимо яйцо Лоргварзабараз, – сказала Имиш Ампту. – Я знаю это.
– Таково волеизъявление моей Госпожи, – кивнула Настурция.
– По отношению к дракону из–за меня было совершено преступление, – произнесла Имиш Ампту, вставая с кровати. – Чтобы его загладить я должна пойти к Лоргварзабараз и лично умолять ее о прощении.
– Ты?! – в ужасе воскликнул Амах Ампту. – Дракон сожрет тебя! Пусть ее ярость сдержат те, кто избран Неба–Араксой!
– Отец, так мне нашептал Дух пророка Лау Шапсет–Дау, и о том же ему сейчас вторят все Шибунусы Медного Бога. Лоргварзабараз – «древняя», из первых Ящеров Вершителей и она чует, что со мной связаны Линии Судьбы. Оборвет она их или оставит – решать только ей, – ласково сказала Имиш Ампту, опускаясь на колени перед хранилищем яйца. – Я чувствую, что Лоргварзабараз очень больна. Ей навредил как Брошу–Ха, так и страх потерять своего ребенка.
– Я уповаю на милость Медного Бога и Неба–Араксы. Ты одна у меня…
– Извлеките яйцо, – повелела Настурция.
– Повинуюсь, небожитель! – откликнулся Амах Ампту, вновь взмахнув своею плеткой.
– И принесите льда. Много льда, – дополнила Имиш Ампту. – Он потребуется для транспортировки яйца к Хрустальному Одиночеству.
Аккуратно извлеченное, синее яйцо Лоргварзабараз было уложено в короб с застежками. Изнутри его засыпали снегом и обложили кусками фирна, собранными на вершине Шамсундоля. Я почародействовал надо льдом, и теперь он, сомкнутый элементарным заслоном Мороза, не таял. Провожать нас к Лоргварзабараз Амах Ампту отрядил пятьдесят своих лучших воинов. Этот указ Настурция с жаром оспорила. Для нас была важна каждая секунда, падающая в небытие, и неповоротливое, пешее войско значительно затормозило бы наше возвращение к Лоргварзабараз. К протестам Настурции неожиданно присоединилась Имиш Ампту и Брашах с Бурдоном и Шогмом. Все они утверждали, что дракону не понравится, если возле ее пещеры вновь покажутся боевые стяги. Под напором резонных и убедительных доводов Амах Ампту наконец сдался. Неохотно, он разрешил Имиш Ампту воссесть на Тимфи, ныне неприкаянного коня Альфонсо, и ехать в Кристальное Одиночество без всякой иной свиты, кроме нашей, небожителей. На прощанье жрецы и выживший вожак низко поклонились нам, а царь сказал:
– Ради Шамсундоля, Шазбармаха и иных общин не позвольте Лоргварзабараз съесть мою дочь, еще не нареченную Объеденительницу Цирвадов! От нее зависит то, какими мы войдем в будущее уже завтра!
– Мы сделаем все зависящее от нас, – пообещала Настурция, жестом показывая, чтобы яйцо несли к выходу. – Прощай, Амах Ампту. Да овеют тебя благие ветра Госпожи.
– Да озарят нас всех светом Звезды–Жемчужины Жены, и да одарит посевом Сыра–Земля Мужа, – сакрально отозвался царь цирвадов.
Направляясь к Кристальному Одиночеству, я придавался воспоминаниям, относящимся, как конкретно к Альфонсо, так и к странствиям Грозной Четверки. В пути я и Настурция почти не разговаривали. Каждый из нас пребывал в своих мыслях, и делиться ими ни с кем не хотел. Марви покладисто нес меня, Гонория – колдунью, а Тимфи – Имиш Ампту, прижимающую к груди короб с яйцом дракона. Привалы мы делали не чаще трех раз в день. Скатерть «На любой вкус» угощала нас изысками, и принцесса Шамсундоля смогла впервые в жизни попробовать на вкус желе из вишни и мороженое. Имиш Ампту по–детски восхищалась ими, мне же кусок в горло не лез. На вторые сутки на горизонте замаячили искрящиеся пики Ледянок. Сгущались сумерки, поэтому мы, коротко посовещавшись, отложили встречу с Лоргварзабараз на утро.
Солнце взошло… Я очнулся и сразу понял – ну вот и все… Луковое Спокойствие, которое все ночи кряду я стискивал в потном кулаке, и которое было Преградой для Укулукулуна, рассыпалось. Я лежал на боку, голова на сумке, и угрюмо смотрел на ладонь, полную зеленых осколков. Что же, Луковое Спокойствие дало мне возможность принять то, что меня ожидает – борьбу с архонтом. Выбора нет – Испытание – это совершенная воля Рифф и противиться Ему – значит умереть. Я глубоко вздохнул и выдохнул. Потом меня стошнило…
Вселенная, мой черед близок…
– Браигиляр – так зовут дракона в яйце, вылупится ущербным, – грустно поведала нам Имиш Ампту.
– Почему? – удивилась Настурция.
– Из–за того, что мой отец не смог правильно обустроить хранилище для яйца, – ответила принцесса–цирвад, приникая к коробу лицом. – Тепло Шамсундоля попало под скорлупу и нанесло Бараигиляру непоправимый вред…
– С чего вдруг такие поспешные выводы? – поднял бровь я.
– Я общаюсь с Браигиляром через Сапфир–Благословение, – просто ответила Имиш Ампту. Потом на ее глазах появились слезы:
– Тонкая кожица Браигиляра ошпарена. Он плачет и хочет к маме. Он отчаянно завет ее! Мне