исправим. Ну, температуру поднять, чтобы стекло попрозрачнее получалось, – это мы со временем тоже осилим. Школьный курс физики все помнят? Схему устройства подзорной трубы не забыли? Что нам это даст, все понимают?
– Лейтенант, прекратите разглядывать женщин на пляже в оптический прицел – майор не успевает навести на них свой бинокль! – схохмил Серёга.
– Именно – опять вы со своими пошлостями, поручик!
– Ну, вообще-то оптический прицел – это вещь! – заметил Володя.
– Которую нам не на что ставить, – охладил я его восторг. – Очень надеюсь, что это только пока, но рассчитывать будем только на «подглядывание» – а-т-тставить смех в строю, гы-гы! Если мы кроме бородавок на носу противника успели разглядеть и все его силы, а он не успел разглядеть всех наших – у кого больше времени, а значит, и больше возможностей на подготовку тёплой встречи?
– Ну, это козе понятно, – согласился наш спецназер. – Но насчёт прицела – мы же с порохом заморачиваемся. Неужто ружжо какое-никакое не забабахаем?
– Володя, я ни разу не против. Ты же у нас самый крутой смертоубивец – тебе и карты в руки. Мозгуй, и если ты вдруг дельное чего придумаешь – промышленность уже по моей части, и если твоя задумка окажется для неё посильной, я все производственные мощи мигом задействую, ты только свистни.
– А мне на чём специализироваться? – поинтересовался Васкес.
– Хренио, ты у нас мент или куда? А мы мафия или на хрена? На тебе разработка продвинутой для этого мира криминалистики и, скажем так, контркриминалистики. Если не ты, то кто же?
– Всюду коррупция! – развёл руками испанец со смехом.
– Наташа, ты у нас самая главная лесотехничка. Я правильно понимаю, что курс биологии и тому подобного у вас был углублённый?
– Ну, с лесохозяйственной спецификой, но вообще-то – да.
– Значит – на тебе агротехника и зоотехника.
– Прямо всё сразу?
– По мере того, как будешь вспоминать что-то полезное.
– Ага, всем задачи поставил! – съязвила Юлька.
– Ещё не всем. Ты у нас – самая главная историчка. На тебе – эдакая «летопись будущего»: даты и события. Все, какие вспомнишь.
– Я те чё – компьютер?
– Нет, ты у нас ходячий учебник истории – и надеюсь, что не только школьный.
– А ты сам – нет?
– Я запоминал сам материал и его суть, а вот даты – моё слабое место. Какие-то помню, какие-то нет, и таких во много раз больше. А вы, бабы, в зазубривании всей этой мути поприлежнее нас, вызубриваете всё подряд.
– Так это ж когда было-то! Это ж натуральной ходячей энциклопедией для этого надо быть! Меня, между прочим, Юлей, а не Викой звать, хи-хи!
– Там, где не помнишь с точностью до года – пусть будет с точностью до пяти лет. Где не вспомнишь и так – пусть будет хотя бы с точностью до десятилетия. Нам для наших потомков стратегию на века разработать нужно.
– Тебе не кажется, что из меня стратег, как из тебя балерина?
– Мне это не кажется, я это знаю точно. Но эту стратегию мы с вами все вместе разрабатывать будем, а от тебя только историческая справка нужна – когда и где именно будет происходить очередная пакость и в чём конкретно она будет заключаться. Чтоб ясно было, откуда драпать, где ныкаться и где побольше соломы подстелить.
В общем, вот в таком примерно ключе мы меж собой перспективу и обсуждали. Для Велии потом затрахался на турдетанский всё переводить, поскольку понимала она в наших мудрёных разговорах далеко не всё, и если уж я задался целью сделать из неё одну из нас – приходилось мириться и с неизбежными в таком деле трудностями. Я ведь и сам по-турдетански более-менее прилично только на простом бытовом уровне шпрехаю, а вот какие-то сложные понятия растолковывать – слов катастрофически не хватает. Некоторых в испано-иберийских языках вообще нет – приходилось или греческое какое-нибудь слово подбирать, если я его знал, или вообще жестами пояснять, разыгрывая при этом изрядную пантониму, а иногда и вовсе целое представление городить. Вот говорим мы, к примеру, с нашими о каком-нибудь фильме, который все смотрели. А вот как объяснить аборигенке, пускай даже и очень толковой, что такое кино? С греческой культурой она, хвала богам, знакома, и понятие театра, пьесы и актёров ей известны. А физический механизм? И ведь растолковать надо так, чтоб ей ясно было, что никакой магии тут нет, а есть только хитрая техника, дающая движущееся изображение. В конце концов, исчерпав возможности слов и жестов и не добившись сколько-нибудь вразумительного результата, я тупо приобрёл на рынке большой лист египетского папируса, изрезал его весь на мелкие кусочки, скрепил проволокой в грубое подобие блокнота и нарисовал на каждой его страничке схематичный контур пляшущей танцовщицы – типа последовательных кадров на киноплёнке. И только после этого, согнув «блокнот» в руке и отпуская последовательно, но быстро, страничку за страничкой, я сумел продемонстрировать супружнице принцип движущейся картинки. Принцип фотографирования и киносъёмок я ей разжевать так и не сумел, поскольку и сам имел о них лишь достаточно смутное воспоминание, да и сама терминология подходящая в античных языках отсутствовала. А вот принцип проецирования изображения с помощью света на белый матерчатый экран я ей растолковал легко. Суть она ухватила моментально даже со слов, так что не пришлось и с демонстрацией заморачиваться. Мне ведь неглупая бабёнка досталась, эксклюзивная, ни разу не среднестатистическая кошёлка, только вот о нашем современном мире ни хрена не знающая, и объяснять ей приходилось поэтому ну уж очень до хренища.
Зато и Велия, в свою очередь, порассказала мне немало интересного. Например, о древнем Тартессе, о котором современным историкам известно до смешного мало.
О том, что Тартесс был основан выходцами из Эгеиды ещё в самую дремучую эпоху бронзы, наши учёные мужи лишь предполагали, а моя ненаглядная, весьма дикая и малограмотная по сравнению с ними, подтвердила мне эту их спорную гипотезу с полной уверенностью. И даже назвала мне конкретный народ отцов-основателей – тирсены. Это эгейские предки этрусков, если кто не в курсе. Одни потом в Италию ломанулись и стали основателями классической Этрурии, а другие, соперничая с минойским Критом, поплыли дальше, основывая повсюду торговые фактории и небольшие колонии, в том числе и тот Тартесс. Да и сам финикийский Гадес, кстати говоря, исходно был такой же факторией минойцев, как и многие другие «финикийские» колонии, основанные критянами тогда, когда настоящие финикийцы ещё только начинали складываться как народ и ни о каких своих собственных дальних плаваниях не помышляли. Потом