хороших отношений. Утика с Карфагеном не ладит, а земли у неё мало, так что своей сельхозпродукции ей не хватает, и на ней всё время наживаются карфагенские спекулянты.
– А зачем тебе дружба с Утикой?
– А шоб було, как говорят хохлы. Подстелю соломы на всякий пожарный. Это во-первых. А во-вторых, Утика – союзник Рима. Чисто символический, с её-то жалкими силёнками, но всё-таки номинально – союзник. В Третью Пуническую она сразу сторону Рима примет и не прогадает – и свободу сохранит, и земли, и самоуправление на первых порах. Потом административным центром римской Африки будет вплоть до постройки в имперские времена уже римского Карфагена. Я вот даже мозгую, стоит ли мне вообще с карфагенским гражданством связываться. Жить в Карфагене можно же и метеком, а вот гражданство – может, лучше в Утике его со временем получить?
– Отец и на это тоже обратил внимание, – заметила моя ненаглядная. – Что ты не просишь его похлопотать о твоём карфагенском гражданстве, хотя сейчас, когда он уже в Совете, для него это сделать совсем нетрудно.
– Не прошу – это ещё очень мягко сказано, – пояснил я нашим. – Я попросил его не спешить с этим – сказал, что буду ещё обдумывать ситуёвину.
– Ну, вот отец и сопоставил всё это…
– Только это или что-то ещё?
– Ну вот ты, Макс, нашёл, с кем родниться! С Шерлоком Холмсом местным! – вставила Юлька свою очередную шпильку, пока Велия собиралась с мыслями для ответа. – Ты чем вообще думал – головой или головкой, Штирлиц ты наш недоделанный?
– Да собственно, думал и тем и другим, гы-гы! Мои дети по матери будут его внуками, и это будет очень хорошая наследственность.
– Ты прям как фашист рассуждаешь!
– Ага, зиг хайль! – ради пущей хохмы я отсалютовал ногой вместо руки.
– Тут ещё вот что было, – моя супружница наконец-то нашлась и сподобилась сформулировать мыслю. – Отец вспомнил один из рассказов дедушки Волния про давние времена. В годы его молодости, как раз после первой войны Карфагена с Римом, человек один непонятно откуда появился – после сильной бури с грозой. Его никто не знал, а он выдавал себя за внука молодого парня, у которого и детей-то ещё не было, и сам он даже не был ещё женат. И ещё он говорил, что скоро придут карфагеняне и завоюют большую часть Испании. А их ведь тогда только что изгнали из долины Бетиса, один только Гадес под их властью и оставался. Его приняли за сумасшедшего, стали лечить, а он шумел и требовал от вождей готовиться к большой войне. В конце концов его прогнали и забыли о нём, но потом всё сбылось так, как он и предсказывал. И ещё мама один случай похожий вспомнила, о котором в её роду рассказывали. Это ещё раньше было, во времена Тартесса, когда ещё был жив царь Аргантоний. Тогда тоже в Тартессе появился не знакомый никому человек и пробился на приём к самому царю. Аргантоний тогда как раз с Гадесом воевать собирался, а этот неизвестный требовал, чтобы царь с этой войной повременил и к очень большой и тяжёлой войне подготовился. Он говорил, что он из будущего и знает точно, что на помощь Гадесу придёт Карфаген, и что вместе они тартесское царство победят и Тартесс разрушат. Его тогда тоже сумасшедшим посчитали и лечить пробовали, а потом он принял участие в войне и погиб в бою. Но как он предсказывал, так всё в конце концов и случилось. Вот мои родители про эти случаи вспомнили и заподозрили, что и вы тоже…
– Тоже с приветом? Макс – точно! – съязвила Юлька. – И ты сама такая же, раз с ним с таким связалась!
– Нет, сумасшедшими мои родители вас не считают. Наоборот, оценили то, что вы не лезете повсюду с предсказаниями и скрываете свои особенности. Отец понял, что вы намного умнее тех, прежних.
– В нашей истории было такое время, когда колдунов и предсказателей жгли на кострах. Уже не в ваши времена, попозже, даже после Рима. Это было уже ближе к нашим временам, и мы об этом знаем хорошо. А вот как с этим обстоит дело в ваше время, мы не знаем, а на костёр или под пытки не хочется. В психушку как-то тоже, – объяснил я Велии.
– В екатерининские времена, кстати, тоже случай похожий был, – припомнила Юлька. – Парень добился приёма и предсказал Екатерине год её смерти, год смерти Павла и вторжение в Россию Наполеона. Так его, естественно, сразу же в психушку отправили, а потом все сбылось по его предсказаниям.
– Я читал и про попаданца поумнее, вроде нас, – вспомнил и я. – В газете статья как-то раз была, называлась «Мушкетёр с мобильником». В Квебеке канадском раскопали захоронение французских солдат, которые на колониальной войне с англичанами погибли. Так у одного бойца там и остатки пластикового корпуса современного сотового телефона обнаружили. Получается, из нашего времени парень был, замаскироваться под местного ума хватило, да только вот на войне не повезло…
– На маскировку ума хватило, а вот на то, чтоб отмазаться от тупой солдатчины – уже нет, – поправил меня Володя.
– Ну, мы-то тоже от неё не очень-то отмазались, – возразил я. – Начали-то такой же солдатнёй. Были бы все поодиночке, как тот парень, – тоже вполне могли бы запросто и пропасть. По сравнению с ним нам крупно повезло.
– Погоди радоваться, тут с тестем твоим ещё непростой разговор нам предстоит. Как отмазываться будем?
– А никак. Пришло время говорить правду. О чём не спросит – зря разбалтывать не будем, а о чём спросит – отвечать будем честно, как на духу. В конце концов, это ведь в наших интересах, чтобы он въехал и проникся. Убережёт свой клан, не даст ему пропасть – и мы вместе с ним не пропадём.
– Мужики, вы что, охренели? – простонала Юлька. – Нас ведь с вами до сих пор сберегала только наша скрытность!
– До бесконечности прятаться всё равно невозможно, – заметил Васкес. – Если мы не собираемся деградировать до местного уровня, то тогда надо подтянуть хотя бы уж небольшое количество местных к нашему собственному. А как мы можем это сделать, всё время скрываясь от них?
– Я тоже другого выхода не вижу, – проговорил Серёга.
– И ты туда же! – взвилась Юлька.
– Угомонись, – урезонила её Наташка. – Ты детей своих какими хочешь видеть? Такими, как мы, или такими, как аборигены?
– Так мы ж учить их будем!
– Мы – одному, а улица – другому, – возразил Володя. – И неизвестно ещё, чьё влияние большим окажется.