– лучшая защита. Но в ее случае мудрость не оправдалась. Серебряная тарелка, погнувшаяся от встречи с ножом, который чудом не задел саму Анну, с глухим звоном полетела на пол. Девушка споткнулась и едва сама не упала.
Сероглазый шагнул еще ближе. От него пахло грубо выделанной кожей, какими-то травами и отчего-то, кажется, машинным маслом. Она смотрела в глаза своей смерти, не в силах отвести взгляд, и вдруг неуместно подумала: сколько же ему лет? Совершенно не поймешь. Может быть, едва за двадцать, а может, и хорошо под сорок. Лицо абсолютно без возраста и такое, каких в ее родном мире не увидишь.
И при этом явно сумасшедший. От него так и несло безумием, какой-то странной дикостью.
Он был так близко от нее, что Анне казалось, будто она слышит, как бьется его сердце. Или это ее собственное сердце заходилось бешеным стуком.
Она хотела зажмуриться, но не могла отвести взгляда от его глаз.
И его глаза внезапно изменились, словно что-то дрогнуло в них, притушив безжалостный стальной блеск.
Они смотрели друг на друга – охотник и добыча, разделенные всего одним вздохом.
– Это ты открыла ход? – спросил он. Голос был приглушенный, словно бархатистый, мягкий, как и его неслышимые шаги.
– Я? Нет!..
И тут она вдруг отчетливо вспомнила с трудом идущую по рельсу фигуру волка. Осознание оказалось слишком внезапным и болезненным. Анна вздрогнула, а незнакомец кивнул, без труда, словно открытую книгу, прочитав ее мысли.
– Не вмешивайся в чужие сказки. Не играй в игры, правил которых ты не знаешь, – сказал он, резко отвернулся, обдав ее новой волной странного и волнующего запаха, и быстро двинулся прочь.
Девушка медленно, опираясь на стенку беседки, поднялась и села.
Она еще жива. Он ее не убил, хотя вполне мог и даже собирался это сделать. Почему? Неужели это тот самый могущественный колдун? Нет, не похоже. Скорее охотник… Да, его верный слуга охотник, безжалостный и смертоносный. Но почему, почему он ее пощадил?
В это время что-то просвистело. Послышался шум, чьи-то голоса.
Выглянув из своего убежища, Анна поняла, что ее несостоявшийся убийца теперь сам превратился в мишень. В него стреляли сразу с трех стен башни, словно специально его поджидали.
«Может, это не я его впустила? Вдруг просто так совпало? Нет, не может быть. Иначе Принц не оставил бы меня здесь одну, в опасности», – промелькнуло в голове.
Охотник – Анна теперь называла сероглазого незнакомца именно так – попытался найти укрытие, но двор слишком хорошо простреливался со стен, и одна из стрел уже вошла мужчине в бок, пониже лопатки, разорвав куртку. В него стреляли и явно не собирались отпускать живым, как глупую дичь, попавшуюся в западню.
Девушка зажмурилась. Это не ее дело. И вообще, если убьют приспешника злого колдуна, всем будет только лучше. Это, собственно, часть ее миссии. Злодеи должны умирать. Таковы правила сказок.
Пульс стучал в висках, словно сумасшедший. Ее подташнивало, а руки и колени тряслись. Нет, это было выше ее сил. Сейчас, на ее глазах, убивали человека. Человека! Это было не постановочное видео, не реалистично сделанная игра, и даже если убийство совершалось для блага всего королевства, легче от этого не становилось. К тому же вот этот самый человек только что мог взять ее собственную жизнь. Мог, но не взял.
Анна застонала сквозь зубы.
– Вот блин, – прошипела она. – Я пожалею, я тысячу, миллион раз об этом пожалею… Я идиотка, конченая долбаная идиотка!
А потом, медленно встав на ноги, тихо позвала:
– Эй, псих! Слышишь меня!
Охотник, отступавший к беседке, получил еще одну стрелу – на этот раз в правую руку.
– Псих! – снова позвала она шепотом. – Если сможешь, доберись до стены, слева от ворот, под выступающей башней. Я попробую тебя вытащить…
Она не стала ждать его ответа. Если он даже услышал, то вполне мог ей не поверить, но это уже его дело. Она постарается его спасти. Нет, не ради него, ради себя. Если он не воспользуется этим любезным предложением, так тому и быть. Вероятно, даже к лучшему, если его убьют здесь, но не у нее на глазах.
Пригнувшись, Анна выбежала из беседки. Девушка рассчитывала сразу на два фактора – во-первых, по идее, в нее-то стрелять не должны, а во-вторых, с этой стороны до укрытия рукой подать. Правда, ей все равно было страшно, сердце колотилось где-то в горле, а бежать она предпочитала, то и дело прячась среди колючих розовых кустов и совершенно не замечая, что уже в кровь расцарапала руки и ноги.
Кажется, в нее не стреляли. По крайней мере, девушка этого не заметила. Прислонившись лбом к холодному камню стены, она судорожно переводила дыхание. Почему-то очень болело горло и что-то глубоко в груди. Отдышавшись, она оглянулась. Сероглазого не было.
Значит, все, ее благородная и безумная попытка провалилась.
Девушка вздохнула и сама не знала, что чувствует – сожаление или облегчение. Скорее облегчение, однако подсознание рисовало ей залитые кровью камни двора и человека в кожанке, лежащего на земле с бессильно раскинутыми руками.
Картинка оказалась такой яркой, что Анна не сразу осознала реальность – а именно то, что видит сероглазого прямо перед собой. Его лицо теперь было очень бледным, щеки испачканы в грязи, а по лбу тек пот. Зато глаза оставались прежними – пронзительно-серыми, колючими.
Пришел!
Ему удалось уйти!
– Они сейчас будут здесь, – проговорил он чуть сбившимся голосом.
Ну да, она уже совсем перестала соображать, если решила, что опасность миновала.
– Сюда. – Анна открыла ход, через который Принц проводил ее в замок, и, пропустив незнакомца, проскользнула за ним внутрь стены. – Налево. Тут недалеко пройти, там выход… – проговорила она и замолчала, потому что заметила в его боку стрелу и почувствовала острый, тошнотворный запах крови.
Ей стало нехорошо, но Охотник уже шел вперед, держась за стену.
Анну вдруг подхлестнул страх, что сейчас их догонят и, хуже всего, Принц увидит, что она помогает злодею. Разочарования и боли, которые наверняка появятся в его глазах, она уж точно не вынесет. Что угодно, только не это! И все же она не могла остановиться.
Сжав зубы, не чувствуя фактически ничего, девушка последовала за сероглазым.
Она сама не понимала, как они добрались до нужного места и она открыла для него проход.
– Ты помогла мне, но не думай, что я пощажу тебя при следующей встрече, – проговорил сероглазый хрипло, прежде чем уйти.
Ну вот, как она и думала: классический негодяй. Ожидать чего-либо иного не следовало.