варварства. Или особенного извращения.
Я способен читать руками — улыбнулся доктор — это мой дар. Именно поэтому я и доктор.
Понятно — ответила я — а скажите, доктор, может мне сейчас ради ребенка следует отказаться от корсажа?
Я посмотрела на него с затаенной надеждой. Потому что носить все время этот ужасно некомфортный предмет гардероба больше не было сил. Доктор согласно кивнул, давая мне разрешение на свободную одежду.
Конечно, конечно — согласился он быстро - это несомненно следует сделать, если хотите родить здорового ребенка. Удивляюсь, как всем женщинам не приходит на ум такая простая и здравая мысль!
Просто ваши женщины не жили в мире безо всяких корсажей, корсетов и длинных подолов — подумала я про себя.
Доктор выписал на листочке какой-то рецепт, объяснив, что это витаминный настой.
А в целом ваше здоровье, мадам, в полном порядке. И не ранее чем через восемь месяцев вы должны родить здоровое дитя.
Чуть не приплясывая от радости, я вышла в коридор. Ричард подпирал стену, сгорая от нетерпения. Увидев меня, он мигом подскочил и заглянул в глаза. Я улыбнулась.
Он все понял. И как мальчишка, принялся обнимать меня, готовый просто задушить в объятиях.
Я так и знал, так и знал! — наконец произнес он, отдышавшись — боже, Дирана, какую радость ты мне даришь!
И он опять принялся меня обнимать, так крепко сжимая, что я не на шутку перепугалась.
Тише ты — еле отстранилась я — там же ребенок! Раздавишь!
Он засмеялся, потом взял мою руку и поцеловал.
Новый лорд Стейн родится! - произнес он с чувством, и глаза его увлажнились.
Или леди — добавила я.
Или леди — охотно согласился он.
Затем мы вышли из дома, где жил доктор. Причем Ричард шел чуть впереди, бережно ограждая меня от всего, что могло повредить по его мнению, здоровью моему и ребенка. От прохожих, дверей, углов, собак и даже косых взглядов.
На следующее утро меня разбудил нежный поцелуй в висок.
Я уезжаю - прошептал мне Ричард на ухо.
Я открыла глаза. Он был полностью одет.
Куда — спросонья я плохо соображала.
К матери — признался он и добавил — у меня сегодня день рождения, его я традиционно праздную у нее.
А я? - возмущенно уселась я на кровати — Меня ты с собой не берешь?
Что ты! - испугался он — Конечно, ты тоже там будешь. Но позже. И да, приготовь пожалуйста какой-нибудь подарок.
Для тебя? - уточнила я.
Нет — он досадливо отмахнулся — для матери.
Но ведь день рождения же твой!
Ага, но подарки получает она — усмехнулся Ричард — так уж заведено в нашем семействе. Ты особо не старайся, в качестве подарка сгодится даже ваза. Тут главное — сам факт.
И пока я не успела опомниться, он уже вышел за дверь. Я осталась сидеть с вылезшими на лоб от удивления глазами. Замечательно, день рождения моего мужа мы будем праздновать у свекрови. И дарить подарки придется тоже ей.
Я не спеша оделась и принялась ходить по дому, высматривая, какую бы старую вазу завернуть в качестве подарка для Ровейны. В конце концов Эмили вынесла из кладовки какой-то малахитовый подсвечник, утверждая, что он хранится там с незапамятных времен. Вот его-то я и решила подарить от нас с Ричардом на его день рождения.
Я попросила Эмили завернуть подарок в красивую оберточную бумагу. А сама уселась сочинять открытку по такому случаю. Во что я написала:
«Уважаемая Ровейна! Наша мама и свекровь! От всей души поздравляем вас с Днем Рождения вашего единственного сына Ричарда и желаем вам долгих лет жизни. Ему мы тоже желаем всего наилучшего, к тому же скоро он станет отцом, поэтому удача ему понадобится!
Дирана и Ричард Стейны»
Удовлетворенная написанным, я заклеила конверт. Затем отдала его Эмили, чтобы она приложила его в подарку. Я нисколько не сомневалась, что новость о ребенке не станет новостью для Ровейны. Ричард уже поехал к ней, а значит наверняка об этом расскажет.
Затем я принялась с особым тщанием выбирать наряд и украшения для сегодняшнего вечера. Ведь это был день рождения Ричарда, к тому же отмечаться он будет у его матери — особы властной, аристократичной и капризной. Поэтому выглядеть мне надо было на все сто или лучше двести процентов.
К счастью, украденные украшения уже вернулись ко мне, поэтому я с особым удовольствием надела бриллиантовые серьги бабушки Ричарда. Я успела изрядно к ним привязаться, к тому же они были неброскими и подходили ко всему. А платье я выбрала золотого оттенка, чтобы на этот раз сиять, а не чахнуть бледной лилией на диване в углу.
Сверху на золотое платье я надела то самое украшение, которое Ричард подарил мне после «первой брачной ночи». Как оказалось, оно вполне подходило для ношения и поверх одежды и прекрасно смотрелось при этом. Сегодня я была ослепительна в прямом смысле слова.
Как всегда у Ровейны было полно народу. Но когда я вошла, взгляды всех присутствующих обратились ко мне. И Ричард был там — он стоял в углу, беседуя с матерью и каким-то дамами. Едва он посмотрел в мою сторону, как застыл, как громом пораженный. Мне казалось, даже смолкла музыка.
Я не понимала, почему все смотрят на меня и шепчутся. Я хоть и выглядела вызывающе, но ведь не голая же вошла в самом деле. Однако господа смотрели на меня сальными глазами, а дамы... Дамы сконфуженно прятались за веерами, улыбались и что-то шептали друг другу на ухо.
Когда я шла по направлению к Ровейне и Ричарду, толпа расступалась передо мной, охая и ахая. Ричард подошел ко мне, красный от смущения и схватил за рукав.
Ты чего? - возмущенно высвободилась я — Больно же!
Ты зачем его надела? - процедил он сквозь зубы.
Что? - не поняла я его вопроса — Ты о чем вообще?
О цепях вожделения, конечно же — все также холодно цедил он сквозь зубы.
О чем? - я порядком растерялась — Ах, ты об этом?
Я приподняла золотые цепочки, бряцавшие на мне, и вопросительно посмотрела на него. Он кивнул.
Так это же, - от возмущения у