начнется вооруженный мятеж. Мы ТОЧНО знаем, что оружие для этого в настоящий момент ввозится с территории Польши, с польских военных складов. Оружие советское, но по номерам легко определить, что в свое время его получила именно Польша. Мы ТОЧНО знаем, что в венгерские города и деревни Южной Словакии прибывают люди с поддельными документами, специально нанятые для того, чтобы спровоцировать вооруженный конфликт со словацкими силовыми структурами. И мы ТОЧНО знаем, что об этом хорошо извещены некоторые люди в ближайшем окружении Орбана — более того, они в этом заговоре напрямую участвуют. — Левченко подождал, пока венгр хоть немного придет в себя, а затем добавил: — Кроме того, нам известно, что три дня назад в комитате Хевеш был убит человек, решивший поделится этой информацией с русской разведкой. Собственно, это всё, что я хотел вам сказать…
Венгр ошеломлённо молчал.
Замёрз, что ли?
— Господин Эрдеи, вы меня поняли?
Заместитель атташе вышел из ступора и, недоверчиво глядя на подполковника, сказал:
— Откуда я знаю, что вам можно верить? Это… Это все слишком серьезно, чтобы говорить об этом здесь. И какие у вас доказательства?
Левченко кивнул.
— На слово верить кому бы то ни было — смешно и глупо. Послезавтра в четырех городах Южной Словакии словацкой полицией будут найдены склады с оружием — с советским оружием, ранее принадлежавшим Войску Польскому. Думаю, после этого у вас никаких сомнений в том, что я рассказал вам правду, не останется. Засим — честь имею, и привет вашей славной собачке!
Левченко пожал руку растерянному и, судя по всему, плохо соображавшему венгру, и бодрым шагом двинулся к стоянке у торгового центра. Теперь главное — чтобы Яворник не оплошал…
* * *
— Пан майор, но… но как же тогда?
— А никак! Ты откуда получил эту информацию?
— По почте пришло письмо из Кежмарока. Я же вам показывал конверт со штемпелем.
— Кто его написал?
— Никто. Аноним.
Майор Божик тяжело вздохнул.
— Послушай, Крбушик, я отправил твоё письмо в Братиславу в тот же день, когда ты его мне показал. Прошло всего три дня! Подожди, пусть в столице решат, что делать. Или ты предлагаешь мне заняться самоуправством? Начать самочинные обыски и аресты? Что ты хочешь, чтобы я ещё сделал?
Надпоручик пожал плечами.
— Давайте съездим в Шураны! Это ж всего пятьдесят километров!
— И что мы скажем майору Винарчику, начальнику отделения тамошней полиции? Что мы на его территории хотим устроить обыск в хозяйстве этого… как там у тебя сказано? Дьёрдя Тёкёли? Кто нам это позволит? На каком основании? Ладислав, ты иногда ведёшь себя, как малый ребёнок… — И майор раздраженно махнул рукой.
— И что нам остаётся делать?
— Ждать! Всё, что от нас зависело, мы уже сделали, теперь всё остальное — не в нашей компетенции.
Крбушик вздохнул.
— Могли бы — в случае обнаружения этого склада — получить награды…
— А случае необнаружения — быть уволенными за самоуправство. Так?
Крбушик молча кивнул.
Майор вздохнул.
— Ладо, я тебя понимаю. Это… это чёрт знает, что такое! Если бы это твоё письмо из Кежмарока пришло месяц назад — я бы просто выбросил его в мусорное ведро. Но… Две недели назад — микроавтобус, битком набитый автоматами. Неделю назад — это фальшивый Бертил Ясенский, которого мы отправили в Нитру — очень хорошо, кстати, что вы с Дворжаком решили его задержать. И я тебе скажу по секрету, в Братиславе подумывают о введении в зоне… в зоне проживания сам знаешь кого — чрезвычайного положения. Хотя вряд ли они осмелятся отдать такой приказ — перед выборами-то — но это моё личное мнение… И, исходя из всего, что творится южнее Нитры — твой сообщение про склады с оружием, вызывает лично у меня определенное доверие. Но ты же должен понимать, что в тех же Шуранах я ничего не могу предпринять!
Крбушик пожал плечами.
— Хорошо, но вы же можете просто позвонить майору Винарчику — разве не так? Вы ведь с ним хорошо знакомы?
Майор Божик почесал затылок.
— Пожалуй, могу. В этом нет ничего такого…
— Звоните!
Майор хотел было разразится на это требования своего офицера гневной тирадой — но вместо этого просто махнул рукой, взял в руки телефонную трубку и, сверяясь с записями в своём блокноте — набрал номер.
— Алло, Ярда? Как ты там жив, дружище? Это Зденек из Топольчан! Узнал? Ещё бы ты меня не узнал, если наша видеокамера до сих пор в вашем отделении обретается… Просил, между прочим, на один день, для следственного эксперимента, а не возвращаешь уже второй месяц! — затем минуты три майор Божик молча кивал головой, выслушивая ответ собеседника, а потом продолжил: — А теперь о делах серьезных. Ты такого Дьёрдя Тёкёли знаешь? — Знаешь. Очень хорошо. Ты можешь организовать донос на него — ну хоть бы о незаконном винокурении? — Знаю, что все гонят — ну и что? Главное — чтобы было письмо доброжелателя. — Зачем? Это другой вопрос. У нас есть подозрение, что оный Тёкёли хранит у себя огнестрельное оружие, и не просто оружие — а армейское, нарезное, автоматы в частности. — Сколько? Не знаю, но не менее десяти. — ЧТО!?!? — Майор растерянно замолчал, недоуменно посмотрел на Крбушика, а затем неуверенно проговорил в трубку: — Ты точно в этом уверен? Из Братиславы? — Ладно, хорошо, будь здоров… — и положил трубку. А затем, пожав плечами, добавил — уже Крбушику:
— Вот такие вот дела, Ладо…
— Какие?
— Ему сегодня звонили из Братиславы, сказали, что, возможно, этот Тёкёли хранит у себя оружие, и велели наладить наблюдение — но НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не устраивать обыска! Ты что-нибудь понимаешь? — Крбушик не ответил, лишь отрицательно покачал головой. — Вот и я ничего не понимаю…
* * *
Странно… Прошло уже пять дней — а приказа сматывать удочки так и не поступило… Как тот конкурс в «Литературной газете» во времена оны — «Что бы это значило?»…
Ладно, первый день после разговора с «просто Зораном» и отправки сенсационной информации в Москву он абсолютно законно посвятил отдыху — с самого раннего утра отправился в купальни Сечени (благо, работают они чуть ли не с шести часов), где не только наплавался до полного изнеможения в открытых бассейнах, но и вдумчиво на практике изучил все прелести бассейнов внутренних — отважно окунувшись даже в купель с ледяной водичкой — Бог знает, для каких целей спрятанной в отдельном закутке. Все же купальни — штука чертовски приятная, что ни говори! Затем отправился на поиски какой-нибудь аутентичной венгерской харчевни с гуляшом