держав на македонском вопросе. По словам австро-венгерского консула в Салониках Р. Хикеля, количество жертв в результате террористических актов могло быть еще большим. В данных обстоятельствах турецкие власти, как полагал Хикель, обнаружили свою полную недееспособность: они не предприняли решительных мер с целью обеспечения безопасности иностранных граждан[312].
Однако взрывы в Салониках были лишь «точечным ударом» по турецкой администрации в Македонии. ВМОРО, по сообщениям русских агентов на Балканах, планировала «тотальную войну» в европейских вилайетах. На собрании ее членов, состоявшемся 7 мая 1903 г. под председательством бывшего главы ВМК Бориса Сарафова, была утверждена резолюция по подготовке восстания[313]. С тем чтобы организовать беспрецедентное по своему размаху выступление, революционеры были готовы пойти на крайние меры: призвать к оружию все болгарское мужское население Македонии и Адрианопольского вилайета, взорвать все правительственные учреждения, казармы, военные арсеналы, пороховые погреба в Салониках, Монастире, Ускюбе, Адрианополе, вывести из строя мосты и некоторые железнодорожные линии, уничтожить телеграфную сеть в пределах всей европейской Турции[314]. Именно этой тактикой руководствовались болгаро-македонские комитеты во время Илинденско-Преображенского восстания 1903 г., которое явилось кульминацией национально-освободительного движения в европейских вилайетах[315].
Лондон пристально следил за развитием событий в мятежных провинциях. Вспыхнувшее восстание по многим параметрам представляло качественно новый этап в национально-освободительной борьбе нетурецких народов на территории Османской империи. Верные своей привычной тактике заигрывания с общественным мнением Европы, лидеры ВМОРО и ВМК, используя в полном объеме возможности средств массовой информации, превратили Македонию в арену противостояния «борцов за независимость» с «вековым угнетателем». Методы комитаджей вполне могут быть охарактеризованы как провокационные: они совершали налеты на мусульманские деревни и турецкие гарнизоны, вызывая с их стороны ответную реакцию и тем самым подвергая местное болгарское население широкомасштабным репрессиям. Крестьяне, лишенные крова и урожая, притесняемые как иррегулярными, так и регулярными турецкими войсками, были вынуждены примкнуть к повстанцам[316].
Поскольку инсургенты видели одну из своих задач в придании восстанию грандиозного масштаба и всеохватности, то корреспонденты «Таймс» отмечали, что вся информация, поступавшая из Македонии, должна приниматься с осторожностью и проходить тщательную проверку. Руководители восстания хотели создать впечатление, что ситуация приблизилась к критической отметке[317]. Стремясь ввергнуть македонские вилайеты в пучину хаоса, инсургенты, в соответствии с ранее принятой резолюцией, выводили из строя средства коммуникаций: взрывали мосты, железнодорожные линии и станции, прерывали телеграфное сообщение[318].
Попытки лидеров ВМОРО позиционировать организацию в качестве воюющей стороны и отождествлять ее деятельность с волеизъявлением населения трех вилайетов (по крайней мере, его болгарской части) придавали новое измерение македонскому кризису. Официальные воззвания комитаджей к правительствам великих держав не просто подвергали сомнению суверенитет султана над балканскими провинциями, но и были свидетельством того, что ВМОРО превращалась в самостоятельного актора, которого нельзя было игнорировать в процессе македонского урегулирования. В серии обращений к великим державам вожди повстанцев четко сформулировали свое видение ситуации в Македонии, а также предложили ряд мер по нормализации обстановки в восставших вилайетах.
В циркуляре от 30 июля 1903 г., разосланном Главным штабом второго македонско-одринского революционного округа дипломатическим представителям великих держав в Монастире, вся ответственность за восстание перекладывалась на турецкие власти: не имея сил справиться с четниками, они в качестве своей мишени избрали мирное христианское население. Лидерами ВМОРО перечислялись преступления, совершенные турками против болгаро-македонских крестьян, и утверждалось, что они более не могли поддерживать хрупкий баланс сил: с одной стороны, предотвращать нападения христианского населения на мусульман, с другой – оборонять первых от вторых[319]. В другом циркуляре, датированном 10 августа 1903 г. и направленном Хр. Татарчевым и Хр. Матовым от имени ВМОРО представителям великих держав в Софии, единственным способом прекратить кровопролитие называлось вмешательство Европы. Предпринятые ранее «европейским концертом» меры для улучшения условий жизни местного населения характеризовались как паллиативные. Из сложившейся ситуации они видели выход во введении на территории македонских вилайетов международного контроля: (1) назначении с согласия великих держав христианского генерал-губернатора, никогда не принадлежавшего к османской администрации и независимого от Порты в осуществлении своих функций; (2) учреждении постоянного международного контрольного совета, уполномоченного применять санкции в случае необходимости[320].
По оценкам европейских наблюдателей, события лета-осени 1903 г. вскрыли отсутствие у Порты адекватных методов урегулирования внутреннего кризиса. Вместо того чтобы найти некую компромиссную модель взаимоотношений с македонскими крестьянами, по большей части политически индифферентными, и предоставить им определенные гарантии (безопасности, свободы вероисповедания, неприкосновенности собственности), османские власти, поддавшись на провокационные действия комитаджей, жестоко преследовали христианское население[321]. Австро-венгерский консул в Монастире А. Краль в своих донесениях в Вену сообщал о колоссальных жертвах среди местных жителей[322]. Турецкая администрация, как указывали корреспонденты «Таймс», сама способствовала резне македонских христиан, задействовав при подавлении восстания подразделения, состоявшие из фанатично настроенных албанцев[323].
В Македонии сложилась катастрофическая ситуация: пожар, разгоревшийся в европейских провинциях султана, грозил перекинуться на весь Балканский полуостров. Австро-Венгрия и Россия как две заинтересованные державы, в одностороннем порядке взявшие на себя обязательства по «поддержанию мира» в регионе, должны были в кратчайшие сроки выработать некую формулу, которая способствовала бы спаду напряженности. По итогам консультаций, проводившихся между двумя сторонами во время встречи Николая II и Франца Иосифа I в Мюрцштеге (сентябрь-октябрь 1903 г.), В.Н. Ламздорф и А. Голуховский подготовили общие принципы проведения преобразований в балканских вилайетах. В австро-русской схеме были обозначены основные направления «умиротворения» Македонии.
Чтобы придать своей программе весомость в глазах местных жителей и европейского сообщества, прежде всего следовало продумать инструмент контроля за турецкими властями, осуществлявшими реформы на местах. С этой целью султану предлагалось назначить сроком на два года при главном инспекторе македонских вилайетов X. Хилми-паше гражданских агентов от России и Австро-Венгрии, которым предписывалось везде его сопровождать и указывать на нужды христиан и злоупотребления местной администрации. Затем намечались реформы в трех ключевых областях – жандармерии, финансовой и судебной системах.
Во-первых, планировалось поручить реорганизацию жандармерии иностранному генералу на османской службе, к которому также прикомандировывались офицеры, представлявшие другие великие державы.
Во-вторых, от Порты требовалось ассигнование особых сумм на восстановление разрушенных турками во время восстания жилищ, духовных и публичных учреждений, а также освобождение от налогов пострадавших. Консулам России и Австро-Венгрии вменялось в обязанность наблюдение за расходованием этих средств.
В-третьих, предусматривались преобразование административных и судебных институтов, доступ в которые открывался местным христианам, и учреждение смешанных комиссий из христианских и мусульманских делегатов для разбора дел по политическим и иным преступлениям, совершаемым во время смут. Оговаривалось присутствие в этих комиссиях консульских представителей России и Австро-Венгрии.
И, наконец, провозглашалось, что после нормализации обстановки в Македонии державы потребуют от турецкого правительства ее территориально-административного разграничения на основе этнокон-фессионального принципа[324].
Таким образом, на первых этапах