Читать интересную книгу Дьявольское cвятилище - Беар Гриллс

что тот станет кормом для акул.

Неужели они оба восстали из мертвых?

Это казалось немыслимым, однако запись врать не могла.

Майлз выключил ноутбук и повернулся к Йегеру:

— Ты говоришь, будто убежден, что это — Джонс. Есть ли способ получить неопровержимые доказательства?

— Даже если мы их получим, из этого не следует, что Каммлер тоже жив, — заметил Йегер.

— Не следует, — согласился Майлз. — Однако у меня есть еще одна — пока неподтвержденная — информация, указывающая на то, что Каммлер может быть с нами. Говоря коротко, если мы будем уверены, что это Джонс, то сможем использовать его, чтобы выйти на след Каммлера.

Майлз был прав. Джонс — воин и убийца, однако умом не блещет. Он может допустить ошибку, которая выведет их на главаря.

— Я сообщил об убийствах сорок восемь часов назад, — объявил Йегер. — Полиция наверняка уже занимается расследованием. И сохранить его в тайне не выйдет: восемь человек — съемочная группа и историки — убиты в секретном нацистском тоннеле. Новость попадет в прессу, после чего множество деталей будет предано огласке.

— Несомненно, — подтвердил Майлз. — Я использую наши источники и постараюсь копнуть настолько глубоко, насколько смогу. Плюс я найду способ без лишнего шума передать им копию этой записи, если не возражаешь.

— Разумеется. Меня самого терзает данный вопрос. Чувствую себя немного виноватым.

Взгляд Майлза посуровел.

— И зря. То, с чем мы столкнулись, гораздо серьезнее произошедшего в Санкт-Георгене, уж поверь.

Майлзу — седому голубоглазому мужчине с аккуратно подстриженной бородкой — судя по всему, было уже далеко за семьдесят. Под маской спокойного сочувствия скрывались железная воля и несгибаемая решимость поступать правильно. Он происходил из еврейской семьи. Во время войны маленького мальчика чудом спасли из нацистского лагеря смерти и перевезли в Британию, однако все его родные погибли. Именно потеря семьи так сильно сближала их с Йегером. Майлз говорил тихим голосом с трансатлантическим акцентом[26]. Он был гражданином мира, и Йегер доверял ему на все сто процентов.

— Посмотрим, что напишут в СМИ, — продолжал старик. — Если Каммлер жив, мы должны его найти…

Не закончив фразу, он многозначительно замолчал. На мгновение в помещении воцарилась мрачная тишина.

Все они знали, на что способен человек вроде Каммлера.

21

Внезапно тишину бункера нарушила неожиданная фраза:

— Поверьте, Каммлер жив.

Голос донесся со стороны входа, и Йегер сразу же его узнал. Этот голос нельзя было спутать ни с каким другим. У Йегера по спине пробежала дрожь, и это ощущение он не назвал бы неприятным.

Уилл рывком развернулся. В дверном проеме стояла фигура, которая могла принадлежать только одному человеку в мире — Ирине Наровой. Йегер не мог с уверенностью сказать, сколько времени она там простояла.

— Нарова! — воскликнул он.

Вместо ответа она зашагала к Майлзу и бросила на стол предмет, показавшийся Йегеру похожим на карту памяти.

— Воспроизведи.

Майлз не смог сдержать улыбку.

— Здравствуй, Ирина. Рад тебя снова видеть. С возвращением!

Нарова отвернулась, не сказав ни слова. Она слегка хромала, подтаскивая правую ногу. Дойдя до стула, она взглянула на Йегера и Повесу, сверкнув своими голубыми глазами.

— Смотрите внимательно, вы двое. Это почти стоило мне жизни.

— Господи Иисусе, — пробормотал Повеса. — Какое милое приветствие.

Майлз взял карту памяти.

— Возможно, ты могла бы поведать нам в двух словах, что произошло? Рассказать, где ты была все это время. Понимание контекста помогло бы нам лучше оценить содержимое.

— Просто воспроизведи запись.

Майлз закатил глаза. Ирина была явно не в настроении болтать.

Он вставил карту в ноутбук, несколько раз щелкнул мышью — и воспроизведение началось. Четверо мужчин смотрели запись, снятую Наровой с помощью скрытой камеры в башне «Аль-Мохаджир». Как говорится, нет ничего лучше домашнего видео.

В довершение всего выяснилось, что когда Нарова выдернула оптоволоконный кабель из стены и бросилась бежать, камера продолжила работать. Кульминационным моментом стал ее прыжок из окна под градом пуль, последовавшее затем свободное падение, раскрытие парашюта и полет в дубайском небе.

После этих кадров она попросила Майлза выключить видео.

— Дальше скучно. Там просто мой побег.

Майлз выполнил ее просьбу.

Йегер пребывал в задумчивости. Что вообще можно на это сказать? Он мог лишь задать ей вопрос: «Ирина Нарова, скажи, ради бога, чем ты занималась последние несколько дней? И как вообще ты заполучила эту запись?» Так что он решил оставить расспросы Майлзу. Йегер на собственном горьком опыте убедился, насколько вспыльчивой может быть Нарова.

Вдобавок он остро осознавал всю деликатность ситуации из-за их с Наровой общей… истории в последние месяцы. В том, что касалось дел сердечных, Ирина Нарова могла быть вдвойне раздражительной.

Майлз зашел издалека. Постепенно он в общих чертах выяснил ход событий. Нарова рассказала об Иссельхорсте, о допросе, об авторских отчислениях за книгу Гитлера, о том, как она прокралась на встречу в Дубае и что там узнала.

Впрочем, она опустила несколько деталей. В частности умолчала о взрыве газа в доме Иссельхорста. В какой-то момент ей пришло в голову, что шефу лучше об этом не знать. А если ему станет известно, то она во всем признается. В конце концов, они все здесь добровольцы. Вольнонаемные работники. А поскольку его разрешение ей не нужно, то и говорить об этом не стоит, иначе все будет выглядеть так, словно ее мучают угрызения совести.

Когда она закончила, Йегер не сдержался:

— А что тебя натолкнуло на мысль об авторских отчислениях Гитлера? Я в том смысле, что нужно обладать весьма специфическим мышлением, чтобы вдруг задаться вопросом: «Интересно, кто же получает доход от продаж «Майн кампфа»? Тебе это пришло в голову за тарелкой кукурузных хлопьев?

Нарова сердито взглянула на него. Именно такими шуточками он и сумел пробить брешь в ее защите, чтобы увидеть ее истинное лицо под маской внешней холодности. Что ж, на этот раз номер не пройдет.

— Я была в Турции, на отдыхе. Читала газету. «Майн кампф» возглавил список бестселлеров. Опять. Ну просто летний блокбастер. Так что, разумеется, я задумалась, кто же получает доходы от продаж. Как задумался бы любой на моем месте. — Она взглянула на Йегера. — Любой, у кого в голове есть хоть немного мозгов.

Йегер улыбнулся.

— Значит, ты, заказав мороженое с двойным шоколадом и намазавшись кремом для загара, решила это выяснить.

Нарова повернулась к Майлзу:

— Я что, правда должна выслушивать этого швахкопфа?

Йегер снова улыбнулся. Швахкопф. Немецкое слово, что в переводе означает «идиот», «тупица». Любимое ругательство Наровой, особенно в его адрес.

Так чудесно, что она вернулась.

— Думаю, нам всем немного любопытно, — рискнул вмешаться Майлз. — Как однажды сказал Эйнштейн, воображение важнее знания, ведь знание ограничено, а воображение охватывает весь