Читать интересную книгу Этнокультурная история казаков. Часть II. Тюркский этаж. Книга 2 - Коллектив авторов

Опасаясь, с одной стороны, императора и, с другой, абхазов, Лев Исавр несколько лет провёл у аланов, пока, наконец, обстоятельства не сложились так, что он смог вернуться в империю. Около 710 года Лев Исавр с отрядом в 50 человек двинулся на соединение с 200 византийскими воинами, отбившимися от отступившей византийской армии, сражавшейся в Лазике, и забравшимися в горы в надежде пробиться в дружественную Аланию. Возглавив этот отряд, Лев сумел хитростью захватить подвластную арабам крепость в горном проходе (Цебельда – Сухуми) и выйти в Апсилию.

Этот эпизод как нельзя лучше обрисовывает положение в Алании в VIII веке, где наряду с группой надёжных сторонников Византии большинство вождей готово было служить ей только за хорошее вознаграждение. Хотя у аланов и был царь, прочной централизованной организации у них в это время не существовало и вожди действовали в соответствии со своими частными интересами.

Впоследствии арабский полководец Мерван, пользуясь несогласованностью во взаимодействии Хазарии и Алании, неоднократно проникал в Хазарию через Дарьялы, контролировавшиеся аланами.

Северная граница Алании была наиболее неустойчивой, опасной и проницаемой, особенно на отрезке между излучинами Терека и Кубани. Падение системы прикумских городищ открывало северным кочевникам путь в густонаселённый район Кав-казских минеральных вод, что и происходило в действительности: в начале VIII века большая группа булгар прорвалась со Ставропольской возвышенности на юг и вышла отсюда на правый берег Верхней Кубани и в западную часть Кабардино-Балкарии (в её границах начала ХХI века). Аланское население было оттеснено или ассимилировано, западная группа аланов, живших между Кубанью и Большой Лабой, оказалась на длительное время изолированной от восточных сородичей. Внедрение массы новых кочевников вглубь Алании и этническое смешение их с аланами положило начало процессу этногенеза балкарцев и карачаевцев.

В VIII веке в древнетюркских надписях упоминаются тюрки-асы. Очень часто их имя употребляется как часть тюргешей, кыргызов и других тюрков в долине реки Чу.

* * *

В VII – VIII веках произошли серьёзные изменения в военной технике и тактике аланов.

Интересен вопрос о происхождении сабли – одни исследователи связывают её распространение с культурой степных номадов гуннского и постгуннского времени, другие считают первые сабли достоянием оседло-земледельческих народов. Если переходной формой от меча к сабле считать прямой однолезвийный палаш, то такая форма у аланов зафиксирована в комплексах VII века, тогда как в VIII веке они имеют уже саблю. При всей относительной достоверности эти факты показывают, что на вооружение аланов сабля поступила где-то на рубеже VII – VIII веков.

Если до VII века аланский воин был тяжеловооружённым всадником с длинным прямым мечом, копьём, кинжалом и луком, то появление с VIII века в культуре аланов сёдел жёсткой конструкции, железных стремян с широкой подножкой и изогнутых сабель означало подлинный переворот в вооружении и военном деле – тяжеловооружённые сарматские и раннеаланские катафрактарии уступили место подвижной и легковооружённой коннице, имеющей в своём распоряжении более эффективную в сравнении с мечом саблю. Седло жёсткой конструкции и опора на широкие стремена придавали всаднику необходимую устойчивость и маневренность, очень важные в рукопашном бою, давали возможность нанесения рубяще-секущего удара. По словам Н. Я. Мерперта, «сабля характерна для кавалерии, но рубят ею не только пехоту. Рубка в конном строю стала более распространённой и сложной, она соответствует стремительному темпу кавалерийского боя». И на юге, и на севере аланам приходилось сталкиваться с противниками, главной ударной силой которых была конница (арабы, персы, хазары, печенеги и так далее). Противопоставить ей можно было только такую же маневренную и хорошо вооружённую конницу. Археологические факты свидетельствуют, что эта задача была успешно решена, и вооружение (следовательно, и тактика боя) аланской конницы было приведено в соответствие с требованиями времени.

Большую роль в вооружении, наряду с саблей, несомненно, играли лук и стрелы. Железные черешковые наконечники стрел и сохраняющиеся иногда длинные древки свидетельствуют о существовании сложного составного лука, с гуннского времени снабжавшегося костяными накладками и весьма эффективного. Луки делались из одного куска дерева (кизила), но, тем не менее, они были сложными, ибо снабжены дополнительными костяными накладками и подвязками из сухожилий и снаружи оклеены берестой. Общая длина лука 140 сантиметров. Предварительное напряжение придавало ему дальнобойность, массивные рога, гасившие вибрацию, придавали меткость; два ушка, снимавшие лишнее напряжение, также способствовали точности стрельбы.

Из прочих видов аланского оружия встречались копья или дротики с железными наконечниками и железные боевые топоры-секиры на длинных деревянных рукоятях. Обычный набор вооружения включал также кассетные метательные ножи (5 – 6 в одних ножнах) и очень часто аркан, который аланские конники набрасывали на противника.

Оборонительные доспехи аланов представлены кольчугами, но чаще частью кольчуги (видимо, стоившей дорого и не всем доступной) в виде кольчужного нагрудника или насердечника. Употреблялись, но редко, железные шлемы типа шишака – возможно, они связаны со снаряжением дружинников, уже ставших профессиональными воинами. Никаких признаков щитов в археологических материалах нет, но щиты были. Может быть, они были деревянными или комбинированными из дерева и кожи. Деревянными, обтянутыми кожей, были колчаны для стрел.

Были у аланов кроме боевых значков на копьях и настоящие знамёна в виде полотнищ – с выступом внизу и с разрезом на длинных древках. В эпоху Средневековья военное дело, его уровень ярко отражали не только состояние производительных сил, но и уровень социального и культурного развития. Военное дело у аланов находилось в соответствии с требованиями того времени.

* * *

В 720-е годы аланы, по-видимому, сделали попытку выйти из войны. В ответ хазары в 721 – 722 годах совершили поход на Аланию. К этому же десятилетию относятся несколько арабских походов через Дарьяльский проход, который находился во владениях аланов, – по аланским землям в тыл хазарам. Вряд ли это облегчило положение Алании. За «Аланские ворота» (Дарьяльский проход) развернулась ожесточённая борьба. Весной 722 года с возобновлением военных операций арабский полководец Джаррах направился не в Хазарию, а в Аланию, вероятно, через Дарьял. Имеются сведения о том, что «по ту сторону Беленджер» он завоевал несколько городов и крепостей и захватил большую добычу. Оттеснив хазаров, арабы обложили окрестных аланов подушной податью. Однако выход Алании из чужой войны принёс свои плоды.

В 724 – 725 годах Джаррах опять выступил против аланов и обложил их подушной податью. Походы против аланов, вероятно, имели целью предотвратить возможность хазарских набегов через Дарьял. Известный арабский географ Масуди подробно останавливается на описании этой одной из самых знаменитых по своей неприступности старинной крепости и моста, перекинутого через большую реку возле неё, находившихся на границе царства аланов в Аланском проходе. Арабский военачальник Маслама захватил эту крепость и поставил в ней арабский гарнизон.

В 735 году арабский военачальник Мерван вернулся в Закавказье, но здесь ему, прежде всего, пришлось усмирять восставших грузин. За проявленную при этом неумолимость и беспощадность грузины прозвали его «Кру» – глухой. Затем он совершил поход в Аланию, где мусульмане завладели тремя крепостями.

В 737 году хазары потерпели сокрушительное поражение. Оправившись лишь через четверть века, они оттеснили арабов от Дарьяла и горного Дагестана. Все последующие военные действия шли уже в далёких от Алании районах Закавказья.

Как и их предшественники персы, арабы никогда не пытались завоевать Центральный Кавказ, понимая огромную трудность (а скорее невозможность) такой задачи. Многовековая политическая традиция закрепила за этим регионом роль рубежа между цивилизациями Восточной Европы и Передней Азии. В Средние века эта роль во многом определяла судьбу и международное положение Алании.

Примечательно, что этноним «аланы» в VII – IX веках в письменных источниках употребляется всё реже и реже, на первое место в этнонимике Северного Кавказа выходят хазары, а в восточных источниках аланы почти всегда поставлены в связь с хазарами. В данном случае мы имеем дело с отражением реального положения – временной политической зависимости аланов от хазаров. Более того, нельзя не учитывать, что хазары и аланы образовывали одно царство и были близки этнически.