Читать интересную книгу Новеллы - Аугуст Гайлит

- Моя, - вдруг гаркает Вайгла, глядя на меня разъяренным быком. - Я первый сорву с нее одежду и орясиной погоню в море. Она меня опозорила, ославила — нет человека уже на побережье, кто бы надо мной в открытую не смеялся и не показывал на меня пальцем. Господин пастор, наверное, считает, что я бессердечный и во мне кипят только гнев и месть? Я постарел за это время, я как сломленное штормом дерево, которому пришел конец. Но у меня есть еще два сына на материке и на острове родня — почему они должны нести на себе мой позор, как тавро на лбу?

- Правильно делали наши отцы, что загоняли в море! - вставляет Яак Россер.

- Правильно делали! - кричит Вайгла, рубя рукой. - И мы так сделаем!

- Тогда я немедленно сообщу об этом властям! - сгоряча выпаливаю я.

Трое мужиков вскакивают, как ужаленные. Ошарашенно переглядываются.

- Нет, вы не сделаете этого! - наконец произносит Вайгла.

- Не сделаете! - смеется отец Техвана.

- Сделаю, сегодня же! - твердо заявляют я.

- Тогда мы посадим вас в одну лодку с Кяэрдом — и пикнуть не успеете! - с издевкой усмехается Яак Россер, оглаживая бороду. Рыбаки не потерпят, чтоб кто-то мешался в их дела, будь то даже пастор.

- В одну лодку с Кяэрдом! - произносит и Вайгла. - Но я должен вам сказать, пастор, что при нынешнем шторме и дрейфующем льде на лодке далеко не уйти.

Мужики берут шапки и неспешно направляются к двери.

- Что ж, разговоры переговорены, - говорит отец Техвана уже в дверях.

А старый Яак Россер повторяет:

- Правильно делали наши отцы, что в море загоняли!

Когда они уходят, я пишу письмо и отправляю его с нарочным начальнику пограничной охраны. Я надеюсь на его помощь и защиту.

- А с вами нам разговаривать не о чем! - кричу я пылая гневом.

4

Всю ночь я не мог сомкнуть глаз.

Ветер завывал, море шумело, мой маленький дом сотрясался и стонал. Ставни на окнах хлопали и собака моя в передней комнате лаяла и скулила. Ночь была штормовая — я со страхом думал о тех, кто был сейчас в море. Едва веки слиплись, мне начало мерещиться, вот бежит Леэ, а за ней озверелая толпа преследующих ее рыбаков. Женщина кричит... Я проснулся от этого крика, вскочил. Прочел молитву, попытался успокоиться, но стоило лечь — и кошмар повторился. Теперь уже и сам я бежал по каменистой косе, спотыкался, падал. А вокруг, ревя бешеным зверем, вздымалось море. Полоса суши делалась все уже, волны подкатывались все ближе и ближе, я уже чувствовал их холодное дыхание, открывал рот, словно для того, чтобы закричать... И вдруг оказалось, что волны вовсе не волны, а плотные ряды рыбаков. Впереди Мадис Вайгла, за ним отец Техвана, Яак Россери дальше темная человеческая масса. И все они кричат, ловят меня, надвигаются лавиной... Я вскрикиваю и опять просыпаюсь. Отираю со лба холодную испарину и долго еще не могу сообразить, во сне это было или наяву, поскольку, даже открыв глаза, ясно слышу за стеной рокот волн, завывание ветра и топот людских ног.

Внезапно в окно раздается стук. И вслед за тем испуганный женский вскрик. Соскакиваю с постели, спешу к окну. За ним стоит Леэ.

- Впустите! - кричит она, охваченная страхом. - Впустите скорее!

Я кидаюсь открывать дверь. Дрожащая полуодетая женщина вбегает в комнату и падает а колени.

- Спасите меня! Спасите! - молит она, простирая ко мне руки. - Они преследуют меня, хотят убить. Не прогоняйте меня, я виновата, я дрянь, но не отдавайте меня им. Они пьяные и сейчас гонятся за мной. Ищут всюду. И сюда придут!

Я поднял женщину с полу, набросил платок ей на плечи и мягко сказал:

- Успокойтесь, дитя, не может того быть!

- Может! - вскричала женщина. - Они всю ночь пили и шумели в лачуге моего отца. И я сама слышала, что они жестоко порешили. Отец Техвана, Техван и Россер пошли народ сзывать. И Пеэп Кяэрд убит уже.

- Пеэп Кяэрд убит? - вскричал я в ужасе.

- Убит! - воскликнула женщина, всхлипывая. - Собрались люди, связали Кяэрда вересками, бросили в лодку и оттолкнули ее от берега. В такой шторм, да еще связанным от погибели не спастись. Они и сами, воротясь, смеялись, что одна собака уже получила по заслугам. Лачугу его и ту спалили, после того как ограбили ее дочиста!

- Боже великий! - охаю я, охваченный ужасом.

- А потом, - продолжает Леэ плача, - пришли к моему отцу и стали дальше пить. Теперь, смеялись они, черед за этой шлюхой! - и показывали на меня пальцем. И отец с ними пил. И когда он сказал: «Веселы ж поминки по дочери!», я вылезал в окно и побежала сюда. Спасите меня, умоляю, спасите!

Обуреваемая смертельным страхом, она вновь падает передо мной на колени.

- Я любила Кяэрда, - вырывается у нее, - и говорила об этом отцу и до и после свадьбы. Говорила, что по первому зову уйду к Кяэрду, невзирая на угрозы мужа. Но отец не верил, надеялся, что стерплюсь с Техваном...

Я поднимаю девушку с полу и успокаиваю ее.

- Не плачь, - говорю, - я не впущу их. Я жду из Рыйги пограничную охрану, и тогда рыбаки ничего не смогут нам сделать!

Но едва я это произношу, как за моими дверьми раздается ор пьяной толпы.

- Откройте, пастор!! - шумят рыбаки.

- Не открывайте! Не открывайте! - кричит Леэ.

- Кто пришел нарушить мой покой? - спрашиваю я.

- Выдайте девку! - кричат за дверью.

- Тут нет никакой девки! - отвечаю.

- Врет! Пастор врет! - кричат вразнобой.

- Откройте, - ужо мы сами её найдем. Мы видели, как она сюда бежала!

- Тут нет той, кого вы ищете! - кричу я гневно.

- Чего там торговаться, вышибай дверь! - раздается вдруг, и я по голосу узнаю Вайгла. - Он заодно с этой распутницей! Прячет ее!

- Ломай дверь! Ломай! - слышатся голоса.

В дверь летят камни, дубины.

- Никуда мне от смерти не уйти! - молвит Леэ.

И прежде чем я успеваю что-либо предпринять для самообороны, дверь падает. В комнату врываются рыбаки с палками и камнями в руках.

- Поглядите на этого пастора, который шлюх покрывает! Он бы еще в церковь ее отвел, за алтарем спрятал! - восклицает Техван.

Грудь у него нараспашку, волосы упали на глаза, он пьян и еле держится на ногах.

Молодые и старые издевательски ухмыляются, как если бы поймали меня на чем-то непотребном.

- Во имя господа — прочь! - кричу я что есть мочи. - Кто посмеет тронуть эту женщину, бежавшую к своему пастырю духовному от вашего жестокого самосуда, - будь тот проклят. Да будет гнев господень суров и да падет он на того, кто посмеет поднять на нее руку! Вы, точно злобные твари, уже погубили одного человека, вам что - мало этого?

У меня в руке крест, и я простираю его в сторону рыбаков.

Ошарашенные, они отступают, но сзади их натравливают те, кто остался за порогом.

- Не слушайте пастора, - кричат они, - он с этой паскудницей заодно. Тащите Леэ, гоните сюда эту девку!

- Давайте Леэ сюда! - вопит толпа.

И тогда вперед выходит Вайгла. Он пьян и шатается. Глаза его налиты кровью, гнилые зубы ощерены. Он подходит к Леэ и хватает ее за волосы.

- Нечего тут пастору мешаться, - говорит хмуро, - тут один я судья. Хочу — убью, хочу — пощажу!

- Убить ее! Убить! - орут рыбаки.

- По обычаю отцов — в море загнать! - смеется Яак Россер.

- Чего там медлят! - кричат во дворе. - Почему не ведут Леэ?

- Спасите, на помощь! - кричит Леэ что есть сил.

Но Вайгла хватает ее за шиворот и выталкивает из дому.

- Нате, гоните в море! - бросает он угрюмо.

- Постойте! - кричу я. - Вы пьяны, вы обезумели. Это самосуд, за который сурово карают. Всех, кто примет участие в этой расправе, ждет суровое наказание. Или вы и впрямь хотите попасть в тюрьму, оставив жен и детей на произвол судьбы?

Но никто уже меня не слышит. Увидев перед собой Леэ, толпа остервенело ликует, обуреваемая жаждой крови. Как собаки, прыгают рыбаки вокруг беззащитной женщины, помышляя лишь о том, как бы поскорее ее прикончить.

- Гони! Гони! - кричат.

- Срывайте с нее одежду! - визжат женщины.

Кто-то подскакивает к Леэ, рвет на ней одежду, бьет ее, плюет ей в лицо. Зверем в клетке бьется женщина в этой толпе, во взгляде беспредельное отчаяние и страх. Она не кричит, не просит пощады, только мечется, прикрывая рукой обезумевшие белые глаза.

- Не бить! - гаркает Вайгла. - Гоните ее просто в море!

И толпа вдруг образует плотное полукольцо. Леэ выталкивают на середину и начинают теснить к морю, которое ревет впереди свирепым зверем.

Я подбегаю к одному, к другому, кричу, умоляю, уговариваю, но никто меня не слышит. Голос мой теряется в этом хаосе, я бессилен перед толпой.

Так постепенно доходят до берега. Останавливаются. Леэ замирает.

- Иди в воду, смелее! - подгоняют ее.

- Ступай, ступай за своим полюбовником! - кричат.

- На остров тебе больше возврата нет! - смеются.

Женщина мечется загнанной ланью. Она бегает по берегу туда и сюда, точно ища спасительной лазейки. Но кольцо вокруг делается все плотнее.

- Пощадите! - кричит она из последних сил, и в этом ее крике звучат безысходность, отчаяние и смертельный ужас. Но рыбакам это только доставляет удовольствие, их злобные глаза с превеликим интересом следят за круженьем беззащитной женщины. Вскоре, однако, пресытясь, они начинают проявлять нетерпение, браниться, грозить. Они кровожадны и жестоки.