маленького рынка, где мы с Даленом еще вчера закупались продуктами. Однако лавчонки оказались закрыты, прилавки опустели.
В моем детстве, в деревне у бабушки, по утрам на площади сама собой возникала торговля. Женщины несли на продажу парное молоко, творог, яйца и выпечку. К обеду все успевали распродать. Видно, в бедном районе Вейма рынок работал по такому же принципу: с утра торговали, после обеда занимались другими делами.
Так что я, стоящая с пустой корзиной посреди безлюдного рынка, выглядела более чем странно. Интересно, сколько неприятностей может вместить в себя один день? Может, уже хватит на сегодня, а, Всевышний?
– Детка, купи яблочко, – внезапно раздался за спиной скрипучий голос – я аж подпрыгнула.
Под навесом закрытой лавки примостилась древняя старушенция, сморщенная, как высушенная на солнце изюминка. Она сидела на большой перевернутой корзине, а в корзине поменьше лежали яблоки.
– Можно я у вас тут в тенечке посижу? – спросила я, кивая на сбитую из досок кособокую скамеечку, прислоненную к стене.
– Да сиди, кто не дает! – махнула она рукой.
Пока я расправляла подол и громоздилась на шаткую скамейку, старушка разглядывала меня с хитрым прищуром. Я отдышалась и, отыскав в кармане мелкую медную монетку, оставшуюся после дня переезда, протянула торговке. Она выдала мне яблоко. Не самое румяное и большое, прямо скажем. Жадина!
– Ты та самая дуреха, что собирается открыть кондитерскую! – опознала меня старушка, уж не знаю, по каким признакам.
Наверное, у меня на лбу большими буквами было написано: «Наивная мечтательница!»
– Да, – буркнула я не очень-то приветливо. – Торты и пирожные еще никому не повредили.
– Но и пользы не принесли! – важно изрекла старушка. – Какая от твоих сладостей польза?
– Радость!
– Этого мало. Вот если бы они здоровье укрепляли, или там сил придавали. Съел кусок торта – и спать не нужно!
Я задумалась. Торговка в чем-то права. Жители района никогда не потратят и медяшки на бесполезное лакомство.
– А вас, наверное, все в районе знают? – тихо спросила я, боясь спугнуть робкий план, созревающий в голове.
– Еще бы! – оживилась пожилая женщина. – Я тут с детства живу. Кого угодно спросите – знают ли они Жози! Когда-то меня звали белокурой Жози, а теперь вот зовут древней Жози, но я не обижаюсь. На правду-то не обижаются. И я всех знаю с малолетства, еще когда они пухлыми ножками по мостовым Вейма ходили да в штаны себе прудили!
Она хихикнула.
– Потому каждый приезжий на виду. – И она снова покосилась на меня. – Ты, например. Вырядилась как на праздник и пошла гулять по жаре. Ну не дуреха?
– Ага. – Спорить было не время. – А чего бы вам больше всего хотелось? Представьте, что пирожное может исполнить любое ваше желание.
Эк я загнула! На самом деле я знать не знала, насколько сильная магия содержится в рецептах Руфильды и не обнадежу ли я Жози напрасно.
Она задумалась, пожевала губами и выдала:
– Стать бы восемнадцатилетней девчонкой хотя бы на один день.
Ох. Боюсь, с этим ни один, даже самый волшебный, десерт не справится.
– Ну или хотя бы посмотреть на мир такими глазами, какими я в юности на него смотрела. Чтобы он удивлял и радовал, а не то, что сейчас…
А вот это обнадеживало!
– Это было бы полезно?
– М-м-м, пожалуй.
– Давайте договоримся, Жози, я приготовлю для вас особенное пирожное, чтобы вы снова почувствовали себя молодой. А вы взамен расскажете всем знакомым, кого встретите, что дуреха свое дело знает и десерты ее не так уж плохи!
– Бесплатно? – прищурилась старушка.
– Бесп… – Но я вовремя вспомнила поговорку про сыр и мышеловку. – Нет, конечно, не бесплатно! Я вас нанимаю!
И тут же подскочила на ноги, опрокинув скамейку.
– Стекольщики! – Я совсем забыла, что они должны прийти сегодня, и договаривала на бегу: – Приходите завтра в обед! Буду ждать вас, Жози!
ГЛАВА 21
– Принимай работу, хозяйка! – сказал коренастый лысый парень. – Серебрушку бы надо доплатить. Рамы рассохлись, растрескались, возиться пришлось. Сама понимаешь!
Они с долговязым напарником заявились на кухню и встали у дверей, перегородив проход. Вроде и улыбались, но как-то натянуто. Понятно: увидели, что слабая девушка дома одна, и решили вытрясти с нее еще монет, пока заступиться некому. А я-то еще хотела угостить их тортиком!
– Муж сказал, что заранее расплатился, – прощебетала я, включая дурочку. – И не оставил ни медяшки.
Я невинно похлопала глазками, мол, с меня взять нечего, все вопросы к супругу.
– Мы можем и другое принять в качестве платы, – криво усмехнулся долговязый, выступая вперед.
Признаться, я растерялась. Правда, всего на секунду. Продолжая улыбаться, отступила, но лишь для того, чтобы схватить полотенце, брошенное на спинку стула. Намотала край на руку и, не меняя выражения лица, резко хлестнула бандюгана-стекольщика по наглой роже. Тот заорал и вцепился в щеку. Опять же спасибо Антону за науку: тренировалась на старшем брате и так его отстегала полотенцем, что он потом три дня полосатый ходил. Как тигр.
– Да ты ненормальная, что ли? Я про стряпню твою, идиотка! Жрать охота, аж живот подвело.
– Ах, стряпню! – заорала я, угрожающе вздев руку с полотенцем. – А тюремной баланды попробовать не хотите? Все мужу расскажу!
– А кто у нас муж? – заинтересовался лысый.
– Дозорник! – рыкнул из коридора зычный глас Далена, а спустя мгновение он и сам нарисовался собственной персоной.
Без лишних разговоров он ухватил за шиворот коренастого, цапнул за грудки долговязого, все еще держащегося за вспухшую щеку, и поволок на выход.
– Только не в участок! – вопил на ходу лысый. – Давайте мы вам деньги вернем! Все за наш счет! Ваша жена нас не так поняла!
Дален вернулся через минуту, отряхивая руки.
– Отпустил?
– Спустил. С крыльца.
На скулах Далена ходили желваки, глаза сузились до двух злобных щелок. Он стремительно надвинулся на меня, я попятилась, слабо отмахиваясь полотенцем. Дален осторожно взял мой