Эйнас прорывался к князю.
Я ничем не мог помочь охраннику, а время уходило. Ну, хер ли поделать? У каждого своя судьба.
Я кинулся наверх, перепрыгивая через ступеньки.
На широкой площадке лестницы мне попался ещё один труп. Слуга. Рядом с ним валялся широкий серебряный поднос, по всей площадке раскатились серебряные чашки, украшенные тонким рисунком. Я втянул ноздрями воздух и уловил горьковатый запах кофе.
Не вовремя князь собрался кофеёк с гостями погонять.
Я побежал дальше.
Высокие двери в зал были распахнуты настежь. Мои ноги скользнули по тонкому льду, покрывшему пол. Я шлёпнулся на жопу и полетел в сторону трона.
Это меня и спасло. Нож, который Эйнас выхватил у Фомы, ударился в створку двери и вошёл в неё наполовину. Если бы я не упал — нож воткнулся бы мне в глаз.
Нелепо барахтаясь, я докатился до трона и больно саданулся об него боком. Похоже, минус ребро, бля! Но зато я затормозил.
Первым делом я увидел Сытина. Правой рукой он держал перед собой заклинание, которое давало эффект переливающегося полупрозрачного щита. Левой кастовал на пол замораживающее заклинание. Ну, правильно! Лёд против огня — эффективно! Это понял даже я.
Из-за спины Сытина выглядывали перепуганные лица князя и литовских послов. Глаза у них одинаково таращились, и было от чего.
Прямо перед магическим щитом танцевало огненное чудовище.
Верхняя половина его туловища ещё напоминала человека. Я снова увидел невозмутимое лицо Эйнаса. Правда, сейчас его украшали внушительные клыки.
Зато сразу из жопы у него рос настоящий змеиный хвост! Эйнас то и дело сгибал его в кольцо, пытаясь оттолкнуться от скользкого пола и пробить щит Сытина. Но пока это ему не удавалось.
По всему телу бывшего Эйнаса пробегали бледно-оранжевые вспышки пламени. Капли огня падали на пол с клыков и гасли с тихим шипением.
Вот литвин откинул голову назад и ударил клыками в щит. Щит слегка прогнулся. В месте удара я увидел две чёрные точки, которые быстро затянулись.
Похоже, пока у них с Сытиным ничья. Только надолго ли?
Если бы Сытину не нужно было прикрывать щитом князя и послов! Думаю, он этого Эйнаса скрутил бы в бараний рог. Хотя хрен ли там скручивать? Он и сам крутится, как червяк под каблуком.
Эйнас снова свернулся и попытался рывком пробить щит. Но огненная чешуя плавила лёд и скользила.
Ну, хер ли сидеть, Немой? Надо помогать Сытину!
План был прост, как сапог. Отвлечь Эйнаса и надеяться, что Сытин быстро его добьёт.
Я ухватился за ручку кресла и рывком подтянул тело. Ноги разъехались, и я снова шлёпнулся, больно саданувшись коленом.
Сытин, бля! Тебе бы катки заливать!
Сейчас мне охрененно пригодятся острые кошачьи когти. Давай, Немой! Превращаемся!
В голове уже привычно щёлкнуло. И я оказался сидящим мохнатой жопой на холодном льду.
Передние лапы поехали в стороны, но я мгновенно выпустил когти, вскочил и бросился на Эйнаса. Он как раз попытался в очередной раз прокусить щит, когда я вскочил ему на загривок.
В ноздри ударила резкая вонь палёной шерсти. Моей шерсти, бля!
Я как будто на плиту запрыгнул! Да ещё и укусил её! Охренеть!
Вообще-то, я с самого начала собирался вцепиться Эйнасу зубами в ухо. Когда я брал разгон, это казалось мне охренительной идеей. Почувствовав лапами жар, я просто не успел передумать.
Пасть полыхнула, словно в неё плеснули кислоты!
Я мотнул башкой, и проклятое ухо оторвалось от головы Эйнаса. Я очень надеялся, что это отвлекло его от Сытина.
План сработал.
Эйнас вскинул огненные руки и схватил меня за бока. Я почувствовал, что прожариваюсь не хуже бифштекса. Бифштекс из кота, бля!
Несмотря на боль, мне вдруг стало смешно. Будь я человеком — заржал бы в голос.
Истерика перед смертью, не иначе.
Сытин не подвёл. Стоило Эйнасу вскинуть руки, как Сытин мгновенно убрал щит. В его руке появилось тонкое светящееся копьё, которое он со всей дури засадил в грудь Эйнасу.
Эйнас вздохнул, вспыхнул напоследок так, что чуть не выжег мне глаза. А потом упал, темнея и разваливаясь на куски.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Всеми четырьмя обожжёнными лапами я приземлился на лёд. Не устоял и завалился набок. Хорошо-то как!
Мне уже не было больно, и даже хреново не было. Я ощущал только приятный холод, идущий от обледеневшего пола. Голова кружилась, и потолок зала стремительно уплывал куда-то на хрен.
— Немой!
Голос Сытина звучал словно издалека.
— Немой, бля!
Ну, какого хера ты орёшь? Дай полежать спокойно. Не видишь, что я заипался?
— Немой, перекидывайся! Срочно!
На хрена? Не всё ли равно, кем сдохнуть — немым уродом, или помоечным котом? Котом даже лучше.
Тем более что я и появился-то в этом мире на помойке. Значит, сдохнуть котом будет логично.
— Немой, сука! Перекидывайся!
Похоже, не отстанет. Видать, очень хочет напоследок полюбоваться моей голой жопой. Извращенец!
Ну, давай, Немой!
В голове щёлкнуло.
Я моментально вскочил с пола. Бля, так и яйца отморозить недолго!
Босая нога поехала, я крутанулся вокруг себя. И непременно ипанулся бы, не подхвати Сытин меня за руку.
— Немой, ты как? — заорал он прямо мне в лицо. — Какого хрена сразу не перекинулся?
Сытин подтащил меня к трону и силком усадил на жёсткое деревянное сиденье.
— Василий Михалыч! — возмущённо заблеял откуда-то из-за его спины князь Всеволод.
— Погоди, княже! — отмахнулся Сытин. — Не до тебя сейчас!
— Василий Михалыч! — не унимался князь. — Послы же смотрят!
— Ну, так повесь их на хер, чтобы не разболтали! Хотя, погоди! Я их сперва допрошу, а потом повесим.
Отбившись от князя, Сытин снова доипался ко мне:
— Ты как, Немой?
Я? Да охрененно, бля!
Я внимательно осмотрел руки, ноги и живот. Ни ожогов, ни синяков! Кожа, как новенькая, даже прыщей нет.
— Ну! Нормально? — продолжал тормошить меня Сытин.
Я удивлённо закивал.
— Фух! — с облегчением вздохнул Сытин. — Я уж думал — сдохнешь!
Ага, думал он! Ещё скажи — надеялся.
— Ты самых простых вещей не знаешь, что ли? У перекидыша все раны заживают мгновенно!
Да ладно?! Охренеть, бля!
— А ты думал, я просто так тебе ору?
Ну, не то, чтобы думал… Но… Да, ладно! Ни хрена я вообще не думал! Занят был — помирал.
— Слушай, Немой, — успокоившись, сказал Сытин. — Ты за последние дни сколько раз перекидывался? И так ничего и не заметил?
Ну, не заметил! И что теперь — ржать надо мной, что ли?
— Штаны надень! — качая головой, сказал Сытин. Повернулся к князю и добавил:
— Прости, княже! Погорячился!
— Да ладно! — отмахнулся князь. — Слушай, Василий Михалыч! Кого-то мне его кот напоминает!
Двери распахнулись. В зал вбежали Фома и княжич.
— Отец! — дурным голосом заорал княжич. Поскользнулся на подтаявшем льду и покатился прямо к трону.
Я проворно вытянул вперёд ногу и остановил его движение. Ушибётся ещё наследник! Нога удобно легла прямо на плечо распластанного княжича.
Под Фомой тонкая корочка льда просто треснула. Дружинник устоял на ногах. Оно и к лучшему! Такая туша запросто своротила бы трон на хрен!
Княжич оттолкнул мою ногу и вскочил.
— Отец! — звенящим от напряжения голосом спросил княжич. — Почему этот урод сидит на твоём троне? Да ещё и голый!
— Потому… — растерялся князь Всеволод, — потому что он меня спас! И я разрешил ему посидеть немного! В награду!
Княжич снова открыл рот, но отец перебил его.
— Да, как там тебя… Немой! Слезай уже с трона! Посидел, и хватит!
Да, пожалуйста! Всё равно у него сиденье жёсткое.
Я поднялся с трона и принялся натягивать штаны. И вдруг поймал пристальный восхищённый взгляд литовского посла.
Эй! Ты куда уставился, гад?! Вообще охренел от близости к Европе?
Я хотел показать послу средний палец, но передумал. Хрен его знает — ещё посчитает за приглашение. Отбивайся от него потом!