— Да как ты смеешь?
— Том умер в подозрительном несчастном случае. Ана сбежала с людьми из Города. Я потерял память. А двадцать лет назад папа поставил все фармацевтическое состояние на исследование генома Чистых, так что теперь у него монополия на такое профилактическое лекарство, как «Бензидокс». Со всем этим что-то не так, мама.
— Запись — подделка, — сказала Люси, в ее голосе послышались истерические нотки. — Они так сказали. Секта, которая тебя похитила. Это она вложила эти ужасные мысли в твою голову. — Она махнула рукой по интерфейсу, висевшему на шее, чтобы включить его. Затем подвигала пальцами, отчего перед ней возникли голографические кнопки с цифрами.
Джаспер захлопнул рукой проекцию матери. Кнопки набора вызова исчезли.
— Позапрошлой ночью, — сказал он, — когда Ана пропала, я ходил к ее отцу. Эшби не волновало то, где она или почему ее нет. Он беспокоился только о том, что она у него забрала. Днем позже в интернете появилась эта запись. Что если именно ее и взяла Ана?
— Зачем Эшби хранить у себя что-то подобное?
— Потому что он хочет защитить правомерность теста на Чистоту. Он прятал улики против него. Послушай, когда я вернулся после похищения, Ана сказала, чтобы я задал вопросы о смерти Тома. Она говорила, что до того как я исчез, я пытался выяснить правду о несчастном случае Тома.
— Джаспер, — твердо сказала Люси, пытаясь вернуть контроль над разговором. — У тебя были очень травмирующие несколько месяцев. Все воспоминания перепутались. И Ана исчезла. Позволь мне позвонить твоему доктору. — Она попыталась убрать его руку со своего интерфейса. Некоторое время они боролись, пока она с раздраженным вздохом не сдалась, не утаившим испуга глубоко в остекленевших глазах.
— Эшби признался, что секта Просвещение никогда не похищала меня, — сказал он. — Он единственный, кто выкрал меня. И он заявил, что это было «для моей же безопасности«.
Его мать неверяще затрясла головой:
— Это безумие.
Он крепко стиснул ее руки:
— Мам, я помню. Отец Аны был единственным, кто похитил меня после концерта. Я разглядел его до того как потерял сознание.
Женщина выдернула руки:
— Это невозможно, — произнесла она. — С тобой не все в порядке, я звоню доктору Мейерсу. — Она резко развернулась и, пошатываясь, вышла из кухни с высоко поднятой головой.
— Смерть Тома неслучайна! — прокричал он ей вслед. — Что он делал на вершине утеса в Девоне? Как он умер на самом деле?
12
Гель для лица
Как только идея заснять Три мельницы проникла в сознание Аны, она, похоже, стала занимать все ее мысли. Утром пока они с Коулом завтракали, укладывали постельные принадлежности в подпол и наполняли раковину туалета башни кастрюлями свежей воды, чтобы постирать грязное нижнее белье, ее мозг работал над вопросами обеспечения безопасности и передвижения.
Возле входа у пешеходного мостика Трех мельниц стоял только один охранник. Если бы они его усыпили, Коул помог бы ей пробраться в Три мельницы, надеть одежду охраны и встать у ворот. Боковая дверь сразу после приемной вела в пристрой. Во время своего пребывания там Ана много раз проходила через него. Это было старое помещение, для которого все санитары использовали обычные ключи. Им требовалось всего лишь достать один из них.
Она могла бы надеть синий халат, как у других пациентов. Медсестры и санитары входили в комплекс только во время медицинских обходов. Ана бы там даже не задержалась. Ей необходимо было десять минут — максимум пятнадцать — один раз обойти учреждение, а потом снять пациентов после спецтерапии. Если они выпустят это в эфир, вся страна увидит, какие на самом деле центры психической реабилитации. Слухи легко опровергнуть. Но не видео.
После выхода оттуда она сотни раз воображала, как врывается в Три мельницы и спасает свою подругу Тэмсин. Но это будет не какая-то дикая месть или спасательная операция. Это будет контролируемый акт документации. Внутри и снаружи. И когда он выйдет на публичную арену, никто не сможет сказать, что видео подделка. Председатель Коллегии будет вынуждена обосновать зверские условия и обращение персонала со своими пациентами. Правительство призовут к расследованию. И когда люди увидят Тэмсин — семнадцатилетнюю чистую девушку, похищенную психпатрулем — они поймут, что никто не застрахован. Даже Чистые начали вызывать у Коллегии сомнения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она положила трусики для просушки на ободок унитаза и принялась полоскать бюстгальтер. Коул подошел к ней сзади. Он скользнул руками по ее бедрам и поцеловал в шею.
— Ты так усиленно думаешь, что я практически тебя слышу, — произнес он.
— Правда? — ответила она. — И о чем же я думаю?
— О том как проникнуть в Три мельницы.
Ана кивнула:
— Ты совершенно прав.
— Я начинаю понимать знаки. Так ты говорила об этом на полном серьезе? Думаешь, одному из нас надо войти и попытаться снять это место?
— Это должна быть я, — ответила она. — Ты ранен и не знаешь где, что находится.
Он, прихрамывая, отошел назад и прислонился к дверному косяку, наклонив голову так, чтобы видеть ее лицо.
Смутившись, она сменила тему:
— Есть какие-нибудь новости об эвакуации?
— Пока нет.
— Может быть, они все еще устраиваются, — предположила она. — Если они уехали из Лондона, возможно у них нет связи.
— Если бы Нэт покинул Просвещение, он бы уже отправил мне сообщение.
— Но он должен был пойти с Симоной. Если ребенок будет ранний, он может появиться в любую минуту. Нэт это знает. И он знает, что если Смотрители окружили Просвещение, противостояние или осада могут продлиться много дней.
— Просвещение для нас не просто какое-то место… — Коул сделал паузу. — Когда мы были маленькими, нам казалось, словно мы нашли Эдем.
— Эдем?
— Райский сад. — Она никогда не слышала об этом. Интерпретировав ее озадаченное выражение лица, он продолжил. — В Библии есть история о первых мужчине и женщине, живших в садах Эдема. Месте невинности, красоты и процветания, наполненном всем необходимым. До тех пор, пока женщина не вкусила отравленного яблока знаний.
— Напоминает Сноу Уайт.
— Сноу Уайт — сказка. Неужели ты не изучала Библию в школе?
Она покачала головой.
— В Просвещении Нэт и я впервые стали свободны. Не оглядывались через плечо, гадая, не обнаружат ли нас власти и не поместят ли обратно в приют или приемную семью. Не нуждались в лекарствах. Никаких укрытий, копания в мусоре и воровства еды. Мы были сыты, одеты, ходили по утрам в школу, и у нас была работа. Она давалась тяжело, но больше мы не боялись.
До Аны дошло. Коул никуда не уйдет. Даже если Нэт окажется в безопасности со своей беременной женой и сыном, Коул не бросит это место.
— Ты ведь не собираешься покидать Город, пока все это не закончится, так?
— Пока не знаю. Мне нужны все факты. Я должен знать, что Смотрители хотят предпринять.
— А что ты собираешься делать, если Смотрители атакуют Просвещение?
Долгое время они смотрели друг на друга. Коул не сдастся. В этот момент Ана поняла, что она тоже не хочет сбегать от всего этого.
— Нам нужно устройство, — сказала она, — которое могло бы передавать запись камеры из Трех Мельниц на другое резервное записывающее устройство снаружи.
Он пошевелил плечами, словно футболка вдруг стала слишком тесной:
— Только на тот случай, если у тебя не получится выйти? Ну, это хорошее начало. Рад, что ты ничего для меня не приукрашиваешь.
— Если меня поймают, у тебя все равно останутся доказательства — да, это одна из причин для дополнительного копирования. Другая — в случае если я поврежу камеру или если нас обоих поймают на выходе. То есть кого бы мы не нашли, чтобы отправить запись в сеть, будет резервная копия, которую немедленно смогут отправить, что бы ни случилось.
— Для этого мы не сможем использовать связи Просвещения. Из-за того, что происходит, мы не можем с уверенностью сказать, за кем из них следят Смотрители.