В обед на плите они сварили в кастрюле половину упакованных Лайлой картофелин и моркови. После того, как Коул наполнил обе чашки, он уселся напротив нее на спальный мешок. Из-за опухоли он не мог скрестить ноги, поэтому вытянул их вдоль Аны, встретившись с ней глазами над дымящимся супом.
— М-м-м, — сказала она, пробуя еду. — Он умеет готовить!
Он засмеялся.
— Вполне.
— Как думаешь, насколько хватит топлива?
— Почти на неделю, если будем экономить.
— Сетон сказал, что нам придется пробыть здесь месяц или больше.
Коул усмехнулся.
— Я не против, — он снова улыбнулся. Во всяком случае, это будет целый месяц в убежище вдвоем: без Нэта, обвиняющего Ану во втягивание брата во всякие неприятности, без бывшей подружки, бросающей гневные взгляды и заставляющей ее нервничать, без Министра Клеменс или Лайлы, рассуждающих о судьбе, ангелах и войне. Коул будет только ее.
Она показала на свою шею туда, где у него было тату — пустой черный квадрат.
— Было больно?
— Сделано на совесть.
— Почему квадрат?
— Мне было пятнадцать: у меня, Нэта и Рейчел был выходной. Наша первая совместная вылазка в Город. У нее был день рождения. Она затащила нас в тату-салон, желая, чтобы мы что-нибудь набили. Вроде как акт против внешнего мира. Мне понравился квадрат.
Ана кивнула. В конце концов, возможно, не так просто будет отделаться от Нэта и Рейчел.
— Я ничего у них не заметила, — сказала она.
— «Рейч» у нее на ноге и «Нэт» у брата на руке, — он пожал плечами. — Так, — произнес он. — Расскажи мне о Джаспере.
— Ты хочешь услышать о Джаспере?
— Ага.
От нервов у нее свело живот.
— И что же ты хочешь узнать?
— Как вы с ним познакомились?
— Ну… — Ана уселась поудобнее. — Я переехала в Общину, когда мне исполнилось одиннадцать. Его родители ежегодно устраивали большую рождественскую вечеринку. Мы встречались на ней раз в год, но особо не разговаривали, пока он не вручил мне предложение об обручении. После него Чистые парни и девушки еще не сходятся вместе, пока окончательно не подтвердят согласие на заключение союза.
Ладонями она обняла горячую чашку, вспоминая с каким влюбленным томлением она ждала рождественскую вечеринку Тореллов перед своим пятнадцатилетием. Как она решила не уходить с вечеринки, пока не поговорит с Джаспером и обнаружила его сидящим на черной лестнице в задней части дома с девушкой на класс старше ее, а их руки были связаны шарфом. Она была убита горем. До Коула Джаспер был единственным парнем, который ей нравился.
— Так ты действительно ему нравилась? — уточнил Коул.
— Да, — она подняла глаза. Тяжело было понять, что Коул думал об этом. — Если бы не это, я бы никогда не позволила Джасперу пройти через обручение, стольким пожертвовать ради меня.
Коул улыбнулся, но мышца рядом с его глазом дернулась. Возможно, разговор об их бывших был не такой уж и хорошей идеей. И ей совсем не улыбалось узнать всю подноготную их отношений с Рейчел.
— А Джаспер не пытался… ну, знаешь, когда ты вернулась к нему после свадьбы?
В голове Аны заплясали воспоминания, о которых ей не хотелось думать, особенно перед Коулом. Она опустила голову и принялась изучать свой суп. Перед ее мысленным взором предстала четвертая ночь после свадьбы в особняке Тореллов. Она внезапно проснулась от криков и стенаний Джаспера и прокралась по коридору в его комнату. Ана нежно разбудила его, как делала это теперь каждую ночь. Он широко раскрыл глаза, некоторое время пытаясь понять где находится. Его сбивчивое дыхание стало размеренным. Дрожь в руках пошла на спад.
— Даже когда вы спали? — спросил он.
Она пожала плечами. Коул протянул руку и накрутил прядь ее волос на палец. Ей хотелось прекратить разговор, но она чувствовала себя виноватой. Каждое утро, когда Коллегия приходила, чтобы проверить, как она приспосабливается, Ана притворялась, будто они с Джаспером пара. Он без вопросов подыгрывал ей. Вскоре после того, как Коллегия уходила, она играла на пианино или пару часов проводила в бассейне. Только во время этих ночных визитов ей не приходилось специально выискивать Джаспера ради своих скрытых мотивов. И до сих пор он ничего не требовал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я вспоминаю все больше и больше, — сказал Джаспер. — Помню ночь, когда мы приехали на концерт после нашего обручения. Я бросил тебя. — Он провел пальцем по ее руке. — Но ты все равно пришла за мной.
Грудь Аны сдавило. Неужели в глубине души Джаспер после всей этой лжи, путаницы и предательства думает, что она его любит? Ана хотела встать, но что-то заставило ее остаться. Он имел право знать, что все кончено.
— Ана, — мягко сказал он. Джаспер сел, откинул упавшие ей на лицо волосы и прикоснулся к ее губам. Когда она не ответила, он отстранился.
— Прости, — в ее грубоватом голосе прозвучала нотка угрызения совести. — Это все ложь, Джаспер. Ты и я. Когда я была в Городе… Я кое-кого встретила. Извини. — Она встала и больше никогда не входила в его комнату.
Ана сделала глоток супа. От испытывающего взгляда Коула ее лицо залилось румянцем.
— Джаспер поцеловал меня, — сказала она, стараясь говорить правду. — Всего один раз. Я ему не ответила.
В глазах Коула пронеслась тень, исчезнув так быстро, что Ана решила, будто ей просто показалось.
— Ну, — сказал он. — Он был бы просто сумасшедшим, если бы, по крайней мере, не попытался.
— А Рейчел пыталась? — вопрос прозвучал прежде, чем она успела прикусить язык.
— Неа, — сказал Коул. — Для Рейчел предпочтительнее попытаться придушить меня, чем поцеловать.
— Она приходила прошлой ночью.
Губы Коула сжались.
— Окей, — произнес он, — ты хочешь поговорить о Рейчел. Вперед, задавай любой вопрос. Это справедливо. Ты ответила на мои — насчет Джаспера.
Ана сглотнула. Ее лицо запылало.
— Почему, пока я не объявилась в Просвещении, она думала, что вы еще сойдетесь?
Коул достал из кармана складной нож и стал раскрывать лезвия.
— Рейчел такая.
— Она работала с тобой в ночную смену?
— Ты думаешь, что между нами еще что-то есть, — мягко спросил он, — даже после того, как я встретил тебя?
Ана покраснела сильнее.
— Может быть, в глубине души ты думал, что я не приду.
Коул убрал нож.
— Ты права. Это моя вина.
Тыльной стороной ладоней Ана прикоснулась к горящим щекам в надежде остудить их.
— До того как мы с тобой познакомились, я и Рейчел все время то сходились, то расставались. Мы расходились на несколько месяцев и в итоге оказывались вместе. Без сомнений она думала, что в этот раз произойдет то же самое. Но так было, пока я не встретил тебя. После того как я оставил тебя с отцом, я не мог вернуться к Рейч. Даже на ночь. Даже если бы ты не пришла в Просвещение, и я бы больше тебя никогда не увидел. По отношению к ней это было бы нечестно. Я никогда не чувствовал к ней то, что чувствую к тебе. Я не смог попросить ее принять это. И я не смог принять это сам.
Комок внутри Аны разошелся. В ее сердце возродилась нежность, ясность и искренность. Девушка поставила чашку и наклонилась, прижавшись губами в изгиб его шеи.
— Давай больше не будем говорить о Джаспере и Рейчел, — произнесла она, чувствуя себя неуверенно и неловко.
Никогда прежде она не делала шаг сама. Очевидно. Но это был Коул. Она оставила ради него все; превратилась в довольно уязвимого человека, в то время как перелезла через забор в Просвещение. В попытке преодолеть волнение Ана сконцентрировалась на своих ощущениях: исходившем от него аромате мыла и легком запахе вчерашнего пота; прикосновении щетины к ее подбородку, грубой и жесткой. Его губы отыскали ее и нежно слились в поцелуе, словно наслаждаясь ими. Язык неуверенно протиснулся меж ее губ ей в рот. Тревожность смешалась с желанием и Ана ощутила разряд электрического тока, почувствовала, что именно сейчас она абсолютно жива, одновременно придерживаясь за свою жизнь и отпуская.
Его поцелуи становились все глубже, жестче. Рука заскользила по ее волосам. Ана шире раскрыла рот. Он застонал и отстранился.