— Это 3D, — удивленно проговорила Ана, забыв о рюкзаках, своем лице и том факте, что Коул, может быть, на нее смотрит. Вся проекция интерфейса женщины отражалась на стене не как обычно — плоско, а трехмерно. Прямо перед ними поблескивала голограмма.
— Петля? — обратился Коул к мамочке.
— Все верно, — ответила та.
Щеки Аны вспыхнули. Она полагала, что компьютерным программистом, хакером, обязательно должен быть мужчина. Пора искоренять свое чистое сексистское воспитание.
— Почему бы вам двоим не присесть? — сказала Петля.
Кроме дивана ничего не нашлось. Парень вернулся в узкое кресло у двери и начал смотреть на мини-3D фильм, в котором шла борьба между двумя мастерами боевых искусств.
Ана опустилась по одну сторону от женщины. Чувствуя неловкость, она взглянула на Коула, пытаясь понять, что он обо всем этом думает. Она пришла в ужас. Ана отвернулась, но потом догадалась, что всего лишь увидела грудь женщины. Она перевела взгляд и уставилась в Коула.
Это был и он, и не он. У человека, сидящего на диване недалеко от нее, был квадратный лоб. Его глаза были так глубоко посажены, что она не видела их из-за полумрака. Его подбородок был неострым, но большим и округлым. Нижняя губа немного выпирала. Ана попыталась подавить непреодолимое ощущение. Но мысленно все еще разглядывала свое искаженное отражение в туалете косметического хирурга, и ощущала, будто идет по залу из зеркал и ей никогда не отыскать выход.
— Так у вас есть работа? — спросила Петля.
Коул прочистил горло:
— Возможно. Она касается материала, который мы хотим широко осветить.
— Неправильное вы выбрали время. В настоящий момент правительство усилило контроль. Все, что похоже на вирус, блокируют в мерах предосторожности.
Ана на диване подалась вперед:
— Но должен же быть способ передать видео большому количеству людей.
Петля мягко отняла ребенка от груди и поправила одежду:
— Ну, полагаю, вы всегда можете попробовать захватить канал новостей.
— Вы могли бы это сделать?
— Посмотрим, — Петля прижала ребенка к своему плечу и стала поглаживать ему спинку.
Ана взглянула на сморщенное личико, темную копну волос, крошечные пальчики, сжимающиеся и разжимающиеся. Одним из условий Коллегии их с Джаспером свадьбы был запрет на детей. Последние пару лет она наблюдала, как ее одногодки уходили из школы, беременели и приезжали в гости с крохотными кричащими свертками, на лицах читалось их изнеможение, и она успокаивала себя, что ей не придется проходить через это. Даже если бы Коллегия не ставила на это запрет, страх, что она может бросить свое дитя, как мать оставила ее, свел все желания к нулю.
Петля начала напевать.
Коул подвинулся в сторону.
— Может, вы знаете, кто бы мог нам помочь? — спросил он.
— О, я могу вам помочь. Просто сомневаюсь, что вы сможете себе это позволить.
— О какой сумме идет речь? — спросил Коул.
— Для начала мне нужно знать больше.
— Это пустая трата времени. — Коул поморщился, согнув больное колено, чтобы встать. — Пошли.
— О чем вы хотите узнать? — спросила Ана.
— Во-первых, какое видео вы хотите транслировать.
Ана посмотрела на Коула. Он покачал головой. «Не говори ей».
— Мы не можем вам об этом сказать.
— Так как вы думаете все провернуть?
— Мы отправим видео на передатчик. Получив его, вы прервете вещание прямого репортажа и разошлете то, что получите.
— Четыре штуки, — сказала Петля.
— Вы должно быть шутите! — Коул одернул куртку. — Пошли, мы уходим.
— Четыре штуки — большие деньги, — сказала Ана, оставаясь на месте.
— Если этот перехват как-то связан со мной, я одна из тех, кто рискует быть пойманной. И не зная, что это за передача, я не собираюсь настолько рисковать, если только вы не заплатите за мое время.
— Какие гарантии вы можете нам предоставить?
— Ну, — сказала Петля, водя кругами по спине дремлющего ребенка. — Я предоставлю вам свое удостоверение личности, пока все не закончится, чтобы вы знали, что я не собираюсь вас обмануть. Что касается перехвата, я бы сказала, существует девяностодевятипроцентный шанс, что я смогу заполучить для вас, по крайней мере, три минуты прямого эфирного времени. После этого то, насколько долго я смогу сохранять контроль, зависит от их ответной реакции. Я не узнаю, пока не сделаю это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ана сунула руку под свитер, где висели скрытые от постороннего взгляда ожерелье с луной и обручальное кольцо.
— Можно тебя на пару слов? — сказал Коул, широко раскрыв глаза и хмуро глядя, явно пытаясь прямо сейчас с ней переговорить!
— Валяйте, — пробормотала Петля. Они вернулись в тусклый коридор и встали перед входной дверью друг напротив друга.
— Тебе нужны деньги, чтобы добраться до Шотландии, — сказал он.
— Уже нет.
— Нам нужны эти деньги.
— Нет, если ты собираешься отдаться в руки Смотрителей или вернуться в Просвещение и сражаться. Время решать. Что ты собираешься делать?
Коул прикусил раздавшуюся губу:
— Я еще не готов уйти из Города.
— Тогда — Три Мельницы.
Он вздохнул. Что прозвучало как-то грустно и уныло:
— Ты уверена, что справишься, вернувшись туда?
— Без проблем, — солгала она.
Они вернулись к Петле. Ана отцепила застежку на ожерелье и вытряхнула на ладонь обручальное кольцо. Когда Коул понял что это, он замер.
— Все настоящее, — сказала Ана. — И стоит в пять раз дороже, чем вы запросили.
— Я не смогу найти ростовщика, который возьмет это, — сказала Петля. Но она надела кольцо на свой распухший мизинец и улыбнулась.
***
Вернувшись на улицу, Коул сверился с картой на интерфейсе. Главная дорога шла параллельно реке Темзе. Между асфальтом и рекой пролегали акры пустыря — старые спортивные центры, перелески, заросшие игровые площадки. Они были в часе ходьбы от смотровой башни и болота, становилось темно, но тащиться обратно с больной ногой было слишком далеко.
— Похоже, этой ночью тоже будет тепло, — сказала она. — Мы могли бы поспать на открытом воздухе.
— Правда? — он повернулся и поймал ее взгляд.
Ана вздрогнула. К счастью в тусклом полумраке было видно не так много. Только его выдающийся лоб и большой, округлый подбородок.
— Не похоже, что будет дождь, — сказала она. — Мы можем разделить спальный мешок.
Он бережно привлек ее в свои объятия. Ана изучала интерфейс, болтающийся на цепочке у нее на шее. Он приподнял ее подбородок, заставляя встретиться с его глазами. Цвета грязновато-коричневой умбры.
— Мое лицо тебя пугает? — спросил он.
— Немного, — «неправда», — подумала она. «Очень пугает».
— Могу я быть честен?
— Нет, — сказала она. — Да, ладно, продолжай. Только не говори, что я красивая или я решу, что ты несешь чушь.
— Твое лицо немного страшноватое.
— Фантастика.
— Я не имел в виду ничего плохого.
— Ну, это конечно нехорошо, — она попыталась вывернуться из его рук.
Он сжал ее крепче:
— Эй, я же не сказал, что ты мила.
— Нет, не сказал, — произнесла она, продолжая вырываться.
— Ты же хотела, чтобы я был честен.
— Не совсем.
— Могу я тебя поцеловать?
— Нет, ты похож на кирпич.
— Кирпич? — засмеялся он.
— Весь квадратный, — она указала на лоб, засмеявшись в ответ. Он наклонился к ней, слегка приоткрыв рот. Ана закрыла глаза и почувствовала, как его язык проталкивается сквозь ее губы. Рука Коула поползла вверх по ее шее, пальцы схватили ее за волосы и мягко потянули.
— Твои поцелуи по-прежнему такие же, как и раньше, — прошептал он.
— И твои, — произнесла она, обхватив руками его шею.
Он поцеловал ее за ухом и в раздавшиеся щеки:
— Ты уверена, что не против сна на жесткой постели? — его голос прозвучал хрипло, словно ему было трудно дышать.
Она прижалась своей грудью к его груди, желая почувствовать его мощь, его сердце, бившееся рядом с ее: