— Вместе под звездами на темном игровом поле? Звучит заманчиво.
— Это не так уж и плохо, — пробормотал он, будто забыл, о чем они говорили. Он имел в виду ее лицо или сон на природе? Ей было все равно. Ей нравились прикосновения его щетины, слегка царапающей кожу, давление его губ, то, как трепещет тело от его ласк.
— Нам и вправду нужно расположиться до темноты, — сказал он.
— М-м-м, — согласилась она. Но вместо того, чтобы отстраниться, он сильнее поцеловал ее, и ни один из них не обратил внимания на ускользающий дневной свет.
Позже, когда они нашли укромный клочок земли в зарослях кустарников, Коул развел костер из немного подсохших прутьев и веток и они уселись, глядя на пламя и накинув на плечи спальный мешок. Воспользовавшись интерфейсом Коула, чтобы получить доступ к спутниковой карте острова Три мельницы, они изучили планировку центра психической реабилитации и обсудили способы проникновения внутрь.
Ранее работающий на реке Леа завод Три мельницы располагался на острове, на который можно было попасть только двумя способами: одним — через разводной мост для машин; другим — по пешеходному мосту. Ана показала Коулу где перевозили пациентов, ткнув на промывочный блок рядом с пешеходным мостом. Санитары переправляли пациентов спецтерапии через промывочный блок, когда входили или выходили из пристройки. Ана рассчитывала воспользоваться именно этим входом. Санитары управляли дверью металлическими ключами, что означало, что если у них на руках будет подходящая отмычка, Ана сможет войти в промывочный блок без особого труда.
Пока они обсуждали, как усыпить охранника не поднимая шума, Коул вынул со дна походного рюкзака набор инструментов.
Лайла, должно быть, упаковала его в ту ночь, когда они покинули Просвещение, подумала Ана. Она наблюдала за тем, как он берет клещи и тонкий кусок металла, по форме напоминающий стенку жестяной банки.
— С их помощью ты создавал музыкальные мобили? — спросила она, вспоминая, что ее первая встреча с Лайлой произошла в их семейной лавке в Камдене. Лайла поделилась с ней, что это ее старший брат делает музыкальные мобили.
— Да, — сказал Коул, вытянув клещи над огнем.
— Как ты научился их делать?
— Я начал сооружать мобили из всякого мусора еще в приюте, когда был ребенком. Прошло время. И иногда, когда нам позволяли выйти, мне удавалось продать один или два необычных из них — скрученные куски металла и непригодные старые монеты, свисающие с палочек или веревочек. Потом в Просвещении появились мастерские, где ты мог научиться создавать вещи, которыми там пользовались или выставляли на продажу. Ричард полагал, что я подаю надежды, и отдал мне собственный верстак.
Ана слушала и наблюдала, пытаясь привыкнуть к переменам на его измененном лице. Вглядываясь слишком пристально, она все еще могла разглядеть за гелем и чернильными ирисами Коула.
Он застучал по металлу камнем. Через минуту Коул произнес:
— Закрой глаза. — Она их закрыла и почувствовала его грубую руку в своих. Что-то горячее скользнуло по ее безымянному пальцу. Когда она открыла глаза, Ана увидела, что он смастерил ей изящное, толстое кольцо из металла, который он до этого нагревал. В голове возник образ обручального кольца, которое она отдала Петле.
— Однажды я куплю тебе красивое кольцо, — сказал он.
— Оно хорошее, — сказала она. — Ты не обязан.
— Я хочу этого.
Она улыбнулась, но посчитала это фантазией. Чистым не разрешали разводиться.
Словно прочитав ее мысли, Коул сказал:
— Когда разделению Чистых придет конец, все вернется к тому, как было до теста. Людям будет позволено разводиться, и жениться на ком они захотят. — Он сделал паузу. — И в один прекрасный день, если ты захочешь, мы могли бы пожениться.
Она погладила кольцо и прижала ноги к груди. Если бы они до сих пор не скрывались от властей или ее отца. Если бы когда-нибудь наступил тот день, когда она смогла бы снова назвать на публике свое настоящее имя и развестись. Только сейчас она не могла даже показать свое настоящее лицо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Прости, — произнес он, принявшись упаковывать свои инструменты.
— За что?
— Я подумал, тебе понравится. Я думал… не бери в голову.
Она всмотрелась в его лицо, пытаясь определить, раздражен он или смущен. Вероятно, обижен.
— Коул, — сказала она, осторожно касаясь его руки. — Мне нравится. И… — У нее в горле пересохло. Последний раз, когда она произносила эти три слова, был восемь лет назад, до того как умерла ее мать. — Я люблю тебя, — произнесла она.
Он опустился перед ней на колени, его глаза блестели в свете костра.
— Я люблю тебя, Ана. — Он притянул ее к себе, и она крепко к нему прижалась. Глубоко в ее сердце шевельнулось беспокойство. Как все это для них закончится?
14
Охранник
Ана стояла перед слесарной, обняв себя руками. Было прохладно, низкое солнце едва пробивалось сквозь серые края облаков. Она снова надела толстовку с капюшоном и джинсы, которые ей дала Лайла, и которые были слишком малы. Просвет между носками и потрепанным низом брюк позволял холодному воздуху гулять по ее лодыжкам. В настоящий момент Коул переписывался по интерфейсу с Петлей. Было только 7 утра, но Петля уже встала вместе с ребенком и последние пятнадцать минут отправляла ему информацию. Она уже получила доступ к финансовым записям Трех мельниц, отыскала название охранной компании, услугами которой они пользовались, и узнала, что сегодня с 10 утра до 6 вечера на пешеходном мосту дежурит Джайлз Фермер. Прошлой ночью она проверила подлинность обручального кольца Аны и была готова отдать себя в их распоряжение «что бы им ни понадобилось «без лишних вопросов.
Коул выключил свой интерфейс, счастливый оттого, что Петля свела их с поставщиком седативных препаратов, шприцев и миорелаксантов на черном рынке, с которым они должны были встретиться через полчаса перед мастерской. Слесарь, которого они выбрали из-за того, что он открывался одним из первых в центральном Лондоне и располагался близко к камере хранения на станции Ливерпуль-стрит — одной из двух оставшихся камер хранения краткого содержания Города — опаздывал на три минуты.
— Нам нужно сделать это сегодня, — сказала Ана.
— Может быть, — ответил Коул, почти не глядя на нее.
— Ты сказал, что если Смотрители действительно бы намеревались начать переговоры с Просвещением, они сделали бы это в течение первых двадцати четырех часов. Насколько нам известно, они не предприняли никаких попыток. Так чего же они ждут?
— Они выясняют, как попасть внутрь.
— Или пытаются добиться того, чтобы общественное мнение оказалось на их стороне. Они не будут захватывать Просвещение, если это усугубит протесты. В любом случае у нас не так много времени, прежде чем они начнут действовать. Нам нужно повернуть народ против Коллегии до атаки Смотрителей.
Коул кивнул.
— Так это «может быть, да «или «может быть, нет«? — надавила она.
Он сглотнул и откашлялся:
— У меня есть домашний адрес человека, который сегодня заступает в охрану Трех Мельниц, Джайлза Фермера.
Ана приподняла брови.
— Петля очень дотошна, — продолжил он. — И она рада за кольцо.
Ана коснулась металла на безымянном пальце и ощутила укол вины перед Джаспером.
— Если мы собираемся сделать это сегодня, — сказал Коул, — у нас есть достаточно времени, чтобы прокатиться на метро до Джайлза Фермера, и мы сможем проследовать за ним до работы и понять как его отключить. Как только появится слесарь.
— Так это «может быть, да«? — спросила она.
Коул поджал губы и кивнул. Страх и восторг затрепетали в груди Аны. Она только собралась поцеловать его, как на пустой улице, улыбаясь им, появился невысокий человек с кожей оливкового цвета и зачесанными назад волосами.
— Уже клиенты, — сказал он, доставая огромную связку ключей, одним из которых открыл решетку перед своим магазином. — Я сегодня счастливчик.