джунглях".
"Ну, вообще-то..." - начала Денвер.
"Вы и мистер Роджерс раньше были в одном отряде, не так ли?" - спросил Даррен. "У кого из вас было больше убийств?"
"Вы гребаные идиоты", - сказал Мэтт. "На самом деле он не был снайпером во Вьетнаме. Это просто одна из тех городских легенд". Он посмотрел на Денвер. "Э-э... разве нет?"
"Я никогда не был снайпером во Вьетнаме", - заверил их Денвер.
"Ни хрена себе?" разочарованно спросил Куп.
"Ни хрена себе", - сказала Денвер.
"А как же мистер Роджерс?" - спросил Даррен. "Он был снайпером, не так ли?"
Денвер на секунду задумался над этим, а затем кивнул. "Да", - сказал он. "Мистер Роджерс был одним из лучших".
"Э-э... почему бы нам не пообщаться немного?" спросила Дженис, которая залилась ярко-красным румянцем. "Спасибо, мистер Денвер. Было приятно познакомиться с вами". С этими словами она увела своих музыкантов, и они быстро нашли ближайший бар.
В течение следующих двух часов они общались, иногда вместе, иногда по отдельности. Дженис пыталась следить за ними — и таким образом держать их в узде, — но эта задача осложнялась внезапным, но настойчивым интересом, который у нее появился к столу с закусками. Первые двадцать минут она потратила на то, чтобы выложить на фарфоровый стол тарелку за тарелкой салями, сыра, крекеров и фаршированных грибов и пожирать их.
Джейк поговорил с несколькими музыкантами и другими знаменитостями, которые либо были номинированы на премию "Грэмми", либо должны были стать гостями церемониального шоу. Странный Эл Янкович— который лично показался Джейку совершенно не странным, обсуждал с ним политику почти двадцать минут. Он провел пятиминутную беседу с Лайонелом Ричи на тему платья, которое было надето на Шейле Э. В какой-то момент он оказался рядом с Би Би Кингом, и они более получаса говорили о гитаре Les Paul и наилучших средствах воспроизведения звука с ее помощью через усилитель.
После того, как Би Би извинился и направился в мужской туалет, Джейк закурил сигарету и направился к бару, чтобы налить себе еще выпить. На полпути через комнату его перехватила высокая, сильно накрашенная брюнетка. Он узнал в ней Одри Уильямс, репортера новостного шоу Hollywood Reporter. Ее оператор и звукооператор следовали за ней, снимая и записывая.
"Джейк? Как у тебя дела?" спросила она, аккуратно встав перед ним и преграждая ему путь.
"Просто отлично", - сказал он, пытаясь обойти ее. Она не позволила этого. Она просто переместилась, чтобы держать свое тело перед ним.
"Как насчет нескольких слов о предстоящих наградах?" спросила она.
Он подавил вздох. Он действительно ненавидел иметь дело с репортерами любого рода, а эти репортеры из шоу сплетен были худшими. "Конечно", - сказал он. "Что ты хочешь знать?"
"Есть много людей, которые говорят, что такой поступок, как ваш — вы знаете, с тем, как вы безудержно пропагандируете аморальную сексуальность и употребление наркотиков, — должен быть запрещен к участию в премии. Что ты об этом думаешь?"
Он пожал плечами. "Я думаю, что некоторые люди слишком сильно беспокоятся о подобных вещах. Очевидно, что двум миллионам человек понравился наш альбом настолько, что они его купили".
"Так ты думаешь, у тебя есть шанс уйти с одним из желанных граммофонов 26 февраля?" - спросила она. "Вы были номинированы на три номинации, но у вас довольно жесткая конкуренция".
"Я не знаю", - сказал он. "Ты скажи мне. Как ты думаешь, каковы наши шансы?"
Это выбило ее из колеи. Она не привыкла, чтобы люди задавали ей вопросы.
"Ну, если больше ничего нет", - сказал Джейк, когда она не смогла ему ответить, - "зов духов манит меня".
"Зов духов?" переспросила она, в замешательстве наморщив лоб.
"В баре", - уточнил он, протягивая ей свой пустой стакан.
"О... Я поняла", - сказала она, а затем послушно хихикнула. "На самом деле, есть еще кое-что".
Конечно, был, подумал Джейк. С этими людьми всегда есть что-то еще. "И что бы это могло быть?"
"Это по поводу судебного иска, который National Records подал против вас и вашей группы", - сказала она.
Джейк вздохнул, совершенно не удивленный. План, согласно которому спор между Intemperance и их звукозаписывающим лейблом останется в секрете, оказался довольно наивным. Как только стало известно, что группа не пришла в студию звукозаписи в тот день, на который, по словам национальных публицистов, они собирались, вокруг начали столпиться репортеры, требуя узнать, почему. Ответ пэта — о том, что группа была недовольна несколькими своими песнями, и мы тратим время на их переработку, — удовлетворил спрашивавших меньше чем за неделю. В этот момент репортер-расследователь таблоида American Watcher каким-то образом пронюхал об иске (вероятно, от секретаря суда, предположила Полин, они были печально известны тем, что выбалтывали информацию журналистам за деньги). После того, как репортеру сообщили о возможности того, что National подает в суд на свою самую прибыльную группу, ему потребовалось меньше дня, чтобы откопать фактические документы, которые, конечно же, были достоянием общественности. Они опубликовали эту историю в первую неделю февраля, разместив копию судебного иска на своих страницах. К счастью, они не смогли получить в свои руки фактическую стенограмму состоявшихся слушаний, поскольку обе стороны согласились держать их в секрете.
Как только стало известно общественности о подаче иска, репортеры и папарацци начали преследовать группу почти так же жестоко, как они это делали во время пика отношений Джейка и Минди. "Нэшнл" разразился скандалом еще до того, как переговоры о новом контракте смогли должным образом начаться. Теперь, когда стало известно о споре, по их словам, нет смысла вести какие-либо переговоры, поскольку было нарушено одно из ключевых условий соглашения. Фроули сказал Полин, что они вернулись к исходной точке — либо группа немедленно выполняет свой существующий контракт, либо они подадут на группу в суд за нарушение контракта. Полин вернула их к столу переговоров, указав, что средства массовой информации, узнавшие о судебном процессе, не были виной ни ее, ни группы, что то, что они знали о судебном процессе, не означало, что они знали о пересмотре условий группой и лейблом, и, что самое важное, что если они вернутся к исходной точке, все еще существует значительная вероятность того, что в будущем Верховный суд Калифорнии вынесет решение в пользу группы. Этот аргумент не поколебал Фроули, который с самого начала был против пересмотра условий и до сих пор был против, но он поколебал Кастинга, генерального директора National Records, который боялся такого прецедентного решения