- Сударь, простите, если обидела. Я лишь пытаюсь понять, как такое случилось, что хворь живет в печени, но заставляет страдать голову?
- Юная леди, - поджав губы, цедит судья, - печеночная хворь приводит к избытку желчи, а она, в свою очередь, нарушает все внутренние потоки и балансы, так что боль может возникнуть в любой части тела. Вот, полюбуйтесь-ка.
Он извлекает из саквояжа крохотное зеркальце и подносит к лицу девушки.
- Видите, юная леди, каков цвет кожи?
Подумать только! Прежде она не замечала этой вопиющей улики: под глазами у нее вырисовались грязно-желтые треугольники.
- Цвет желчи. Вот вам сигнал, что источник напасти следует искать в печени! Если уж не верите мне, то поверьте собственным глазам, юная леди!
Этот цвет грязной выгоревшей бумаги напоминает подсудимой картину столь жуткую, что она вздрагивает. Полумертвая восковая старуха на грязном тюфяке. Осознание накрывает девушку ледяным дождем.
- Сударь, не скажете ли, как хворь могла попасть в тело? Передалась от другого больного, верно?
- Юная леди, относительно передачи моровых болезней, таких как сизый мор, гирма или язвенница, нет единого понимания. Но в случае печеночной хвори дело совершенно ясное: носителем хвори являются миазмы - болезнетворный смрад, выдыхаемый одним человеком и вдыхаемый другим.
Холодная тьма! Старуха - ее смрад был ужасен! Зловоние мертвеца! Неужели и я... - подсудимая боится даже додумать мысль до конца, - неужели и я... стану такой?!
- Сударь, скажите... от печеночной хвори человек начинает... пахнуть?
- Когда хворь достигнет своего полного развития. Сейчас, юная леди, вы не источаете запаха, а значит, находиться подле вас вполне безопасно. Но когда дыхание сделается смрадным, я назначу вам носить маску, пропитанную луковой эссенцией. Без этого вы создадите опасность для леди-матери и всех домочадцев.
Он оканчивает экзекуцию и принимается бинтовать рану.
- Вот и все, юная леди. А вы боялись.
Девушка не боялась... по крайней мере, не кровопускания. Но она не спорит, все мысли заняты виденим из богадельни. И своею собственной преступной глупостью. Лишь теперь девушка понимает, в чем провинилась, почему предстала перед судом! Грядущие пытки, унизительная слабость, отвратительные изменения в теле, что начнет желтеть и смердеть... Все - расплата за глупость. Зачем, ну зачем она пошла в госпиталь? Зачем сама?!
А ведь ее предупреждали: и графиня, и заботливый Итан... О, боги! Итан! Ведь и он мог заразиться!
- Не забывайте, ваша милость, - приговаривает старичок в пенсне, собирая инструменты, - утром и вечером юной леди следует принимать по чаше красного вина для очищения крови. Также требуются травяные снадобья - я пришлю их всенепременно. Полынь усмиряет печень и снижает количество желчи, а зверобой и ромашка противодействуют дурным миазмам. При каждой еде, непосредственно после питания.
Он обменивается еще парой фраз с графиней, получает оплату и уходит, бодро пришаркивая подошвами.
- Как твое самочувствие, дитя? - ласково спросила графиня, выслав служанку проводить лекаря.
- Я так глупа... - прошептала Мира. На глаза просились слезы.
- Отчего же? Ты не виновата, что захворала! Ведь слышала, что сказал лекарь: кто-то дыхнул на тебя - и дело сделано. Наверное, на этом представлении чудо-машины был кто-то хворый. Подлец! Необходимо ввести закон и жестоко наказывать любого, кто разносит свои миазмы!
Леди Сибил сказала еще много утешительных слов. На душе у Миры немного потеплело. Достаточно, чтобы отвлечься от мыслей о своей ничтожности.
- Миледи, вы так добры! Прошу, не сидите со мною. Не прощу себе, если вы тоже заразитесь...
- Не говори глупостей! Лекарь же сказал: сейчас это безопасно. Вот когда будет запах...
Миру передернуло от омерзения.
- Какая гадость!..
- Ну-ну! Мой муж-граф, знаешь ли, тоже не благоухает. Но ничего в этом мерзкого нет, такова уж природа естества.
Девушка даже усмехнулась.
- Если уж о том пошло, сам лекарь тоже не лишен... миазмов.
- Он стар, но хорош, - заверила графиня. - Один из лучших лекарей Фаунтерры. Уж не думаешь ли ты, что я привела бы к тебе шарлатана?
- Благодарю вас, миледи... вы так много делаете для меня. А от меня одни хлопоты.
- Пустое, - леди Сибил отмахнулась широким жестом, - все пустое! Не думай ни о чем, не забивай голову - и поправишься скорее. Мне следует идти, есть дела в городе. Элис принесет тебе вина, а потом ложись и спи - это самое лучшее.
- Конечно, миледи.
Графиня ушла, а служанка явилась с чашей вина. После кровопускания наступила слабость, Миру клонило в сон. Однако она ясно понимала: лечь спать - это худшее, что можно сейчас сделать. После новых процедур она станет еще слабее. Если действовать, то прямо сейчас - позже попросту не хватит сил. А сделать кое-что нужно: довести до конца дело, за которое она заплатила так дорого. Пускай в ее хвори будет хоть какой-то смысл!
- Элис, принесите перо и бумагу. И пришлите ко мне Вандена через четверть часа.
Получив в руки перо, Мира быстро вывела записку.
"Милый Итан, я должна предупредить. В ближайшее время Вам следует обратиться к лекарю. Жуткая старуха в госпитале Терезы, как мне довелось выяснить, страдала печеночной хворью. Хворь могла передаться и Вам, потому прошу: немедленно примите меры. Простите за то, что не послушала Вас. Я была безнадежно глупа. Простите."
А затем принялась одеваться. Это оказалось нелегким занятием: движения были замедлены, в глазах туманилось. Одеждой для этого случая Мира запаслась заблаговременно. Памятуя о том, чем обернулось появление дворянки в госпитале Терезы, она приобрела коричневое шерстяное платье из тех, какие носят небогатые мещанки, деревянные башмаки, чепец и грубые чулки. Стоило видеть лицо лавочника, когда Мира примерила все это, отложив в сторону свои шелка...
В дверь постучали.
- Миледи, вы меня звали?.. - спросил Ванден и с удивлением воззрился на ее наряд.
- Я прошу вашей помощи, сир. Мне следует побывать за городом, в местечке Бледный Луг - семь миль пути. Будьте добры, сопроводите меня.
- Миледи... - Ванден растерялся. - Говорят, вам нездоровится... похоже, так оно и есть. Стоит ли пускаться в дорогу?
- Стоит или нет - мое дело, не так ли? - отрезала Мира. - Можете помочь мне, сир, или отказать. Но я поеду в любом случае.
- Миледи, ваша матушка будет недовольна.
- Еще меньше радости ей доставит, если вы отпустите меня одну.
Ванден кивнул:
- Слушаюсь, миледи. Я велю подготовить экипаж.
* * *
Бледный Луг был почтовой станцией, разросшейся до размеров городишки. Сорок лет назад здесь была лишь конюшня, таверна и точка имперской курьерской службы. Некий предприимчивый купец сообразил, что можно подзаработать, построив здесь гостиницу. Жилье в столице дорого, а сама Фаунтерра, переполненная шумом и движением, многим внушала робость и тревогу. Для крестьян и приезжих мещан оказалось удобно и выгодно - остановиться в тихом уютном местечке осторонь столицы, днем наведываться в Фаунтерру по делам, а на ночлег возвращаться в Бледный Луг. Благо семь миль - не такое большое расстояние.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});