очень не понравился его подбор слов. — Просто мои… друзья хотят слово в мою защиту сказать! Но есть еще и другой аспект: даже если мы все сейчас изыщем возможность отлучиться на какое-то время, у нас здесь два человека — а в перспективе и три, если учесть Тошину подопечную — окажутся в полной власти темного, прикомандированного к команде Стаса. А последнюю, как Вы, надеюсь, помните, нам не так давно едва удалось из-под его влияния вырвать. Вы считаете, что мой проступок стоит такого риска?
— К вашим людям будут, разумеется, направлены временно исполняющие обязанности, — натянуто произнес он.
— Вы, что, мою жену не знаете? — взвился я от отчаяния. — С ней же никто, кроме меня, не совладает! А тут еще вот-вот ребенок родится — как на него такой стресс повлияет? Вы там с наблюдателями консультировались? А к Марине… — это — третья, — запнувшись, пояснил я на всякий случай.
— Я знаю, — коротко обронил он.
— … к ней сейчас кого-то насильно приставлять — это значит свести на нет всю мою долгую кропотливую работу по восстановлению ее доверия к нам.
— Успешную? — В голосе у него впервые прозвучал неподдельный интерес.
— Представьте себе! — У меня словно второе дыхание открылось. — Я уже практически подвел ее к мысли о добровольном принятии хранителя…
— Речь сейчас не об этом, — перебил он меня. — Объясните мне, в конце концов, для чего Вы со мной связались. Надо полагать, что у Вас — как всегда — есть встречное предложение?
— Да. — Я набрал в легкие побольше воздуха (хотя зачем, собственно, если я мысленно выражаюсь?) и словно головой в омут бросился. — У нас родилась мысль…. а нельзя ли провести… выездное заседание контрольной комиссии? У нас на земле — раз уж мы все так удачно здесь собрались?
— Что провести? — медленно и отчетливо проговорил он.
— И это совсем не будет беспрецедентным случаем, — быстро продолжил я, от всей души надеясь, что у Татьяны были очень веские основания произнести ее последнюю фразу. — У нас есть сведения, что и с другими ангелами руководство у них на земле встречается. Многие аспекты нашей работы здесь, на месте, совершенно иначе видятся.
Какое-то время он молчал.
— Оставайтесь на связи, — буркнул он наконец.
Я затаил дыхание, боясь даже думать о том, что мне удалось заинтриговать его. Наступившая в голове тишина вернула меня к земной реальности. То ли они все по позе моей поняли, что в переговорах объявлен перерыв, то ли им ждать в полной неподвижности надоело — но я расслышал поскрипывание ножек стульев по плиткам пола, нетерпеливые вздохи и покашливание.
— Ну, что? — выдохнул справа от меня Тоша.
Я досадливо поморщился и махнул на него рукой, чтобы не мешал — и вовремя.
— Заседание контрольной комиссии отложено, — вновь послышался у меня в голове голос моего руководителя. — И поскольку ее члены заняты уж никак не меньше вас, ни о каких… выездных сессиях даже речи быть не может. Принято решение провести промежуточную встречу — с тем, чтобы выслушать вашу точку зрения. Которую я затем, по мере надобности, изложу на заседании комиссии.
— Значит, можно Вас ждать? — осторожно спросил я, бросив все силы на подавление ликующего вопля. Уж его-то одного я точно на свою сторону склоню! Особенно если моя группа поддержки опять галдеть начнет (лишь бы Марина их на этот раз не остановила!) — не привык он с кучей народа одновременно разговаривать.
— Не только, — коротко ответил он с какой-то непонятной досадой в голосе.
Я повернулся к своей земной компании и шумно выдохнул.
— Ну, все — сейчас будут, — доложил я им со скромной горделивостью в голосе.
— Кто? — настороженно спросил Максим.
— Мой руководитель… и еще кто-то — он не сказал, — поморщившись, признался я, и увидел, что Татьяна в ответ тоже скривилась и как-то напряглась.
Через несколько минут из-за угла здания кафе вынырнул мой руководитель с двумя сопровождающими. Все, как один, повернулись в их сторону. Они двинулись к нам спокойным, уверенным шагом, и вдруг Максим резко обернулся назад, к нашему столу и уставился на меня тяжелым взглядом. Одновременно краем глаза я заметил, что Маринин… Киса (я уже упоминал, что для длинных терминов просто времени нет) окончательно съежился на стуле — разве что руками голову не прикрыл.
Так, похоже, понятно, кто еще к нам в гости пожаловал. Главный темный — это понятно: явился, небось, лично проследить, чтобы его агента свора светлых не загрызла. А главный энергетик зачем? Вслух зачитать жалобу своих подчиненных? Или свидетелем обвинения — потребовать примерно наказать похитителя ценного кадра?
Подойдя к нашему столу, они вежливо поздоровались, ни к кому конкретно не обращаясь и ни на ком не задерживаясь взглядом, и мой руководитель тут же обратился к внештатникам.
— Подождите пока, пожалуйста…. но недалеко, — негромко произнес он. — Я уполномочен на месте принять решение о ваших дальнейших действиях.
Они пожали плечами и, отойдя к соседнему столику, уселись вокруг него — лицом к нам и все с той же готовностью в любой момент сорваться с места.
— Ну, давайте устраиваться поудобнее, — подала вдруг голос Татьяна, и, повернувшись к нам с Тошей, принялась повелительно размахивать указательным пальцем: — Два стола вместе составьте и стулья к ним придвиньте.
Честно признаюсь, прозвучавшая в Татьянином голосе абсолютная уверенность в том, что ее указания будут немедленно выполнены, привела меня в восторг. Впервые в жизни. Даже несмотря на то, что она раскомандовалась перед лицом посторонних. Вернее — именно благодаря этому. Вот, уважаемый руководитель, посмотрите и задумайтесь, стоит ли оставлять без моего сдерживающего влияния эту женщину, которая без всякого стеснения гоняет в хвост и в гриву двух ангелов — да еще и в присутствии их начальства?
Как только мы расселись по местам (небесное начальство оказалось — как ему и положено — во главе сдвинутых столиков), из здания кафе выпорхнула официантка и, в мгновенье ока оказавшись возле нас, вынула из кармана передника блокнотик.
— Что заказывать будем? — поинтересовалась она с вежливым безразличием, постукивая по нему карандашом.
Руководители переглянулись в явном замешательстве. Тоша внимательно рассматривал разводы на пластиковой поверхности стола. Максим стрельнул глазами из-под полуопущенных век на своего начальника. Стас облокотился на стол, прикрыв ладонью рот. А Киса даже и дышать, по-моему, перестал.
— У вас есть какие-то пожелания? — обратилась Татьяна к приглашенному руководству с сияющей улыбкой.
Они молча уставились на нее. Наконец, мой руководитель едва заметно качнул головой.
— Ну, тогда, — повернула Татьяна голову к официантке, — принесите-ка нам чайку. С какими-нибудь пирожными. Только не очень жирными.