и по предложению. Рядом был магазин с разливухой, нет его. Питейных уютов много меньше. Закрывались, открывались, снова закрывались. Уже совсем мало, только между Гертрудинской и Матиса было примерно пять, а теперь в одном что-то крафтовое, летом даже пара столиков на улице, а в другом некий bbk. К осени и они поскучнели вроде: новые точки в другой стилистике, и, получается, они как бы и не здесь, почти не замечаешь. Чуть дальше, с края дома нечто едва открылось и уже все: бордовые жалюзи-рольставни опущены, гирлянда изумрудно-черных воздушных шариков еще висит над ними, шарики обмякли. Еще одна давно канувшая распивочная в полуподвале, а вместо следующей, на углу, игровые автоматы.
Почему закрывались, когда жители те же? Похоже на обвал автобусного сообщения по Латвии, машин стало много. Раньше с выпивкой в магазинах было скудно, а наценка в общепите небольшая, вот и пили на людях. Потом появились круглосуточные лавки, распивочные просели – контингент выбирал дешевле. Затем ночную торговлю ограничили, но уже как-то привыкли к индивидуализму, да и наценки выросли. Другие цены, другие доходы, другая структура выпивающих. Общество расслоилось, в рестораны ходят другие люди, поколения сменяются и т. п. Не только распивочные, кафе тоже. На краю Авоту возле Мариинской было славное место. Небольшое, узкое, кофе, булочки. К концу 80-х годы стали тощими, в нем остались только кофе и спирт «Ройяль», закрылось. Потом там поселились какие-то ткани, теперь aromstudija: Ich weiß nicht, was das ist. Какая-то гламурно-косметическая приблуда экологического толка.
На углу Авоту и Матиса был «Гайлитис», «Петушок». Дом чуть вглубь квартала, его угол закругленный: кафе этаким бумерангом, два зала, со стороны каждой из улиц. Первый от входа зал вечером обычно не работал, там и свет не включали, входишь почти в темноту. Холодно, пусто, скупой свет вдали, хорошо. Не знаю, работало ли после СССР, в октябре 90-го у них взорвалась кофеварка, кофеварочный агрегат: выбило окна в сторону Авоту. То ли отремонтировали и перезапустили, то ли было уже не до этого. Сейчас в нем сетевая mega. Тут все магазины небольшие, супермаркет не встроить.
Ничего из этого не значит ничего особенного и выводов не ждет. Не предполагается, что объявится лирическое чудо или выстроится мораль на тему места, времени и человеческих сроков. Абзацы как прозрачные головастики, что-нибудь из них вылупится. Или нет. Пока они возникают и появляются, оказываются рядом. Их дела между собой не склеены, один из другого не следует, почти. Но раз уж оказались рядом, то начнут развешивать связи между собой. Их что-то приводит сюда, не я – я тут всю жизнь хожу. И не местность же вырабатывает этот список, с ней ничего не происходит. Такая последовательность ее историй ранее не возникала, но не ощущаю ни цели, ни желания, которые бы ее выстраивали. Разве что желание понять, что это все такое, здесь. Но какого ж рода понимание: тут все есть как есть, что к этому можно добавить?
Еще улица отличается от прочих рижских тем, что почти в каждом квартале есть дом, который отступает в глубину метра на два, тротуар там ненадолго шире. Возможно, потому, что с одной стороны улицы тротуары слишком узкие – левой, если от центра. Обычно это большой и длинный дом. В квартале за Марияс есть по каждой стороне, в одном случае отступ даже отступает от отступа – улица там резко поворачивает, дома в него так вписывались. Отступа нет только в квартале, где исходная распивочная. Здесь, по ее стороне, дома в середине одно-двухэтажные, чего их двигать.
Два дома с отступом есть в квартале, где поликлиника, а между ними – где заросшие плющом ворота – гугл-карта предъявляет улицу, которая идет вглубь и заворачивает направо, к Стабу. Ее, собственно, нет, а на карте выставлена действующей. Вообще, улица, немотивированно уходящая вглубь квартала, есть неподалеку: за Авоту в сторону железной дороги, между Стабу и Гертрудинской, этакая кривоколенная. Админю – не админская, администраторская, а кожевенная, от āda, кожа. Недавно там еще была небольшая промышленность, меховая фабрика «Электра», кроличьи шапки и т. п. В XIX улица была Угловой, Stūru iela, Winkelstrasse, в списке улиц 60-х XIX уже Gerberstrasse, Кожевенная, Ādģēru. С 20-х XX Ādmiņu – те же кожи, реформированный вариант слова. Мало того что кривоколенная, у нее еще и петля сбоку посередине, под тем же именем. Впрочем, петля за забором, внутри двора. Что ли, следы древней путаной застройки.
В том же, где ворота и плющ, квартале длинный дом со стороны Гертрудинской во дворе стоит так, будто начинается улица, параллельная Авоту, он как бы фасадом во двор. Или не улица, но предполагалось более сложное устройство квартала, нежели получилось. Район Авоту исходно был предместьем, можно было строить только деревянные дома – чтоб сжечь при наступлении врага. Последний раз жгли в 1812-м, при военном губернаторе Иване Николаиче Эссене, отчасти сдуру: Макдональд тогда на город конкретно не шел, да и позже не пошел. После войны пожарища стали вписывать в сетку городских улиц, – это уже генерал-губернатор Filippo (Филипп Осипович) Паулуччи (наличествует в Военной галерее Зимнего, Дж. Доу; Н. И. Эссен тоже там). Paulucci и уличное освещение устроил, и ввел нумерацию домов, и распорядился устроить городской парк, Верманский (был, похоже, через ё, Wöhrmannscher). Даже оборудовал обсерваторию в замке, в башне Святого Духа, в 1817-м. Все это легко отыскать, только это не обще-обиходные сведения, не то, чему здесь учили и учат в школе или где-нибудь еще. Ну и эта история не справочник-учебник, а действие частное и однократное.
И вот, угол, где ворота и плющ. Между домами проезд, выглядит перекрестком, оформлены тротуары, брусчатая мостовая. Годится быть началом улицы, ладно – переулка. Он тут был раньше? Но только метров 10 в глубину квартала, дальше ворота с плющом, а они явно старые, еще и не модерн с югендом, не позже начала XX. Никогда не знал, что за ними, они всегда закрыты, в щель видны только кусок двора и огрызок высокой кирпичной трубы. Но на карте нарисована улица. Со стороны Стабу это просто въезд во двор, обычный большой, внутри длинного квартала между Авоту и Чака. Я в нем и не был.
Теперь зашел, там громадная парковка. Заходя, думал, что машины стоят на грунте – очень уж большой пустырь, – нет, свежезамощен полуплиткой-полубрусчаткой. Но, в самом деле, одна сторона двора выглядит улицей. Дома, несколько мастерских более-менее ровно в линию. Да, о домах с отступом: со стороны