Детектив понурил голову. Это был совсем молодой парнишка, который, вероятно, проходил испытательный срок в детективном агентстве. Артуру захотелось немного его приободрить — настолько тот выглядел жалким.
— Может, вам стоит подумать, правильно ли вы выбрали себе профессию? — сказал он с усмешкой и вынул из внутреннего кармана снимок Маргарет в проеме двери. Контровой свет четкой линией очерчивал все ее тело, подчеркивая крутой изгиб бедер, тонкость талии, изящество рук.
— Этот снимок просто великолепен, — сказал Артур искренне.
— Вам действительно нравится?
Лицо детектива сияло, как будто он представлен к награде.
— Вы превысили свои полномочия, — тут же сухо заметил Артур, снова пряча фотографию Маргарет во внутренний карман своей куртки. — Я вынужден буду сообщить об этом вашему патрону.
Радостное выражение на лице детектива вмиг уступило место унынию.
— Подумайте, не лучше ли вам профессионально заняться фотографией, чем подглядывать за чужими женами? — сказал Артур.
Не прощаясь, он вышел из бара и покинул здание аэропорта. Теперь у него был адрес Маргарет, а все остальное казалось ему не столь важным.
День был теплым, на небе — ни облачка. Он чувствовал легкость во всем теле, как от бокала хорошего вина. Как здорово вновь чувствовать себя влюбленным! Хорошо бы пригласить Маргарет в какое-нибудь уютное, безлюдное место, выпить по бокалу вина или лучше шампанского, чтобы отметить их примирение. Он надеялся, что Маргарет не оттолкнет его, что она прочтет в его глазах — он по-прежнему ее любит. Нет, он любит ее не так, как раньше, гораздо более глубоко, надежно, теперь он уверен, что она именно та женщина, с которой он готов прожить всю свою оставшуюся жизнь. И в горе, и в радости. Он постарается сделать так, чтобы радость сияла в ее глазах. Как можно чаще.
13
По адресу, представленному детективом, он не нашел Маргарет. Было около четырех, вероятно, она была еще на работе. Двери колледжа встретили его распахнутыми настежь створками и угрожающей надписью «Посторонним вход воспрещен. Ведется видеонаблюдение». По пустынному гулкому фойе он прошел к столу администратора.
— Здравствуйте, — широко улыбаясь, поприветствовал он седовласого пожилого мужчину с холодным взглядом. — День сегодня замечательный. Наконец-то пришла настоящая весна. — Он протянул ему свое водительское удостоверение.
Взгляд мужчины потеплел.
— Вам кого, мистер Сэридан? — спросил он, возвращая водительское удостоверение. — Наверное, вы ищете Маргарет Сэридан. Она руководит хором. Она вам кто? Сестра?
— Жена.
— Ах жена. — Из-под широких седых бровей сверкнул пронзительный взгляд и тут же потух. — У Маргарет как раз в это время занятия. Вам вон туда. — Администратор махнул рукой в сторону лестничной площадки.
Артур в ту же секунду рванул с места.
— Третий этаж, — услышал он вдогонку.
Перепрыгивая через ступени, Артур поспешил наверх. На третьем этаже он остановился, усмиряя участившееся дыхание. Наконец он осторожно приоткрыл окрашенные светлой краской двери и застыл, пораженный.
Вытянув перед собой согнутые в локтях руки, Маргарет стояла к нему боком. На ней была водолазка в тонкую полоску, длинная, плотно прилегающая к бедрам темная юбка, черные туфли на низком каблуке. На среднем пальце правой руки он заметил простенькое колечко. До боли знакомый изящный профиль с чуть вздернутым кончиком носа заставил его улыбнуться. Во всем ее облике — утонченность и изысканность, покой и равновесие. Как у капли утренней росы, собравшейся на кончике листа. Как у готовящейся взлететь птицы.
— Еще раз с припева. Вторые голоса, чуть тише. И…
Она взмахнула руками, и, повинуясь этому еле заметному движению, детские голоса послушно взметнулись вверх.
Артур смотрел на жену и не мог отвести от нее взгляда. Очерченные светом льющегося из громадного, во всю стену окна, ее руки казались сотканными из воздуха. Вот бы приникнуть к этим кажущимся невесомыми рукам, вдохнуть запах ее кожи, почувствовать, как ее волоски щекочут ему губы…
Растворившись всем своим существом в музыке детских голосов, Маргарет не замечала его присутствия, и Артур беспрепятственно наслаждался созерцанием любимой. Он вернулся в прошлое. И возвращение это было радостным и печальным одновременно. Он чувствовал свою вину, что так долго сомневался в ее уникальности, и в то же время его окутывала нежность и радость, что он достиг цели.
Очертив в воздухе круг, руки Маргарет опустились, и она сказала:
— Молодцы, я вами довольна.
Дети захлопали в ладоши. Артур присоединился к овациям. Маргарет обернулась. Плавным движением руки она убрала прядь волос, упавшую ей на лицо, и улыбнулась. В ту же секунду улыбку смыло с лица, и две тонкие бороздки прочертили ее переносицу.
— Наконец-то я нашел тебя, — сказал Артур примирительно.
Маргарет повернулась к детям, с неприкрытым любопытством разглядывающим посетителя.
— Спасибо всем, вы хорошо поработали, — голосом, в котором прозвучали красивые, мягкие обертона, произнесла Маргарет. — До свидания.
Дети с шумом устремились к дверям. Маргарет и Артур остались одни в пустом классе.
— Ты пришел. — Голос ее прозвучал напряженно, а на лице появилось странное выражение отрешенности.
— Я пришел, — эхом повторил он.
Маргарет подняла руку, взглянула на часики.
— Будем надеяться, что ты не очень спешишь, — сказала она и, опустив руку, посмотрела на него настороженно.
— Я совсем не спешу, — заверил он торопливо. — Я как раз хотел пригласить тебя пойти куда-нибудь пообедать. Выпьем шампанского.
Она метнула в него удивленный взгляд.
— Шампанского?.. Почему бы и нет. Если ты согласен и не будешь меня уговаривать.
От волнения его сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он с трудом понимал, о чем она говорит.
— Уговаривать?.. Нет-нет, не буду. Не хочешь шампанского — будем пить сок.
— Морковный? — хмыкнула она и сморщила нос.
— Помнишь, как ты болела, а я из морковки сок выжимал? Все руки вымазал, пока соковыжималку настроил.
Она улыбнулась.
— Н-да, пришлось мне срочно выздоравливать, иначе в оранжевый цвет пришлось бы перекрашивать все стены и потолок. — Она посмотрела вверх, будто хотела увидеть следы от брызнувшего во все стороны овощного сока. Когда она вновь перевела на него взгляд, ее глаза вновь были холодны. — Давай не будем о прошлом, — сказала она твердо. С ее лица соскользнуло приветливое выражение, и оно вновь превратилось в беспристрастную маску.