Он не мог солгать перед ее испытующим взглядом, но сказать правду — значит оттолкнуть от себя Маргарет.
— Я был не прав, — просто сказал он и взял ее подрагивающие пальцы в свои. — Я много совершил ошибок. Что мне сделать, чтобы вернуть тебя?
Маргарет отрицательно покачала головой, ее глаза наполнились влагой. Она порывисто встала. Артур догнал ее уже на улице. Вопреки его ожиданиям глаза ее были сухими, на лице — ни кровинки.
— Тебе куда? Я подвезу.
— Нет-нет, — замотала она головой. — Оставь меня… Мне надо подумать. Я сама тебе позвоню.
— Хорошо-хорошо, — закивал Артур, внутренне радуясь, что Маргарет не напоминает о расторжении брака. Он вынул из портмоне визитную карточку, вложил в ее холодную ладонь. — Здесь все необходимые контакты. Когда захочешь, звони. Я всегда буду на связи. — И когда Маргарет была уже в нескольких шагах от него, крикнул: — Не забывай — я тебя люблю!
Она на секунду замедлила шаг, но не обернулась.
14
Артур сел в свой «бентли». Он должен был спешить. Первым делом ему хотелось уведомить родителей о своем твердом решении купить дом в пригороде Лондона. Но все же сначала он должен был сообщить родителям о своей женитьбе. Пусть поздно, чем никогда. Какие бы возражения ни приготовила ему мать, он будет настаивать на своем выборе. И если она не захочет признать Маргарет в качестве жены своего сына… Артур включил зажигание, и «бентли» рванул с места. Хватит притворяться послушным сыном. Если родители считают вполне возможным участие его в семейном бизнесе, так пусть признают, что он имеет право сам выбрать себе жену. Леди Сэридан придется отставить в сторону свой снобизм и признать свою невестку!
Артур круто повернул руль вправо, и его «бентли» выскочил на шоссе. Не прошло и часа, как Артур открывал входную дверь родительского дома.
В большой светлой гостиной с массивной стариной мебелью и массой антикварных вещиц он нашел только отца. Отец был облачен в темный деловой костюм, белую рубашку, из-под воротничка которой был виден безупречно правильный узел галстука.
— Привет, пап, — сказал он и шагнул ему навстречу. Они обнялись с таким жаром, будто давно не виделись. — Ты один? Мама где? — спросил Артур, отстранившись и поглядывая по сторонам.
— Сегодня у леди Сэридан спа-салон, потом еще нечто обязательное и столь же важное, — ответил отец и, подойдя к большому красного дерева столу девятнадцатого века, выдвинул ящик и достал коробку с сигарами. Курил он редко и только филиппинский табак. — Как отдохнул? Очень было скучно? — осведомился он, выпустив первое кольцо дыма в потолок, с которого свисали хрустальные сосульки конусообразной люстры.
Артуру показалось, что отец чем-то встревожен.
— Может, и хорошо, что мамы нет дома, — сказал Артур чуть ли не радостно. Ему гораздо проще было видеть перед собой спокойные серые глаза отца, чем выдерживать гипнотический взгляд матери. — Пап, я хотел с тобой поговорить, — продолжил он после заминки. — Может, тебе будет неприятно то, что я скажу, но я должен.
— Какие-то проблемы с доставкой товара? — Голос отца прозвучал встревоженно.
Артур поспешил его успокоить:
— Дело касается не бизнеса. Дело в женщине.
— Я понял, что не избежать этого разговора, — ответил отец с металлом в голосе и опустился в кресло. — Но знай, решение буду принимать я.
— Почему только ты? Это моя жизнь, моя семья! — в запальчивости вскричал Артур.
— Ты вырос, мой мальчик.
Отец казался безупречно-спокойным, но отчего-то Артур не верил в его непробиваемость.
— Мне скоро тридцать. И я должен поступать как зрелый мужчина.
— И что может сделать этот взрослый мужчина, если я уже принял решение? Я не бросаю слов на ветер.
— Каждый сам должен отвечать за свою судьбу, — ответил Артур горячо и приблизился к отцу вплотную. — Что бы ты, пап, ни сказал, я буду настаивать…
— Я понимаю твои чувства, — со вздохом сказал отец, — но я ничего не могу поделать. Сведения просочились в прессу.
— Фотографии были опубликованы? Как скоро! — удивился Артур, вмиг успокоившись. Он наклонился и обнял отца за плечи. — Ну и к лучшему. Пусть все знают, как она хороша собой.
— И ты меня не осуждаешь? — Отец подозрительно покосился на него. — А если я скажу тебе, что я не буду делать вид, что ничего не произошло. Я должен буду открыть все твоей матери.
Артур выпрямился. Лицо его сияло решимостью.
— Я за тем и пришел, папа. Скрывать больше не имеет смысла. Пусть она не оканчивала Оксфорд и в ее родословной нет голубой крови, но она… — Он на секунду замолчал, будто искал единственно правильные слова. — Пап, ты же не станешь отрицать, что все доводы разума отступают, когда встречается она, единственная, та, которая дороже всего и всех на свете. Какое это счастье, когда мужчине и женщине просто хорошо рядом. Просто сидеть, смотреть друг другу в глаза, ощущать присутствие любимого человека… Разве кто-то в двадцать первом веке отменял любовь?
Сигара в руках отца дрогнула.
— Сын, ты меня понимаешь, как никто. Я благодарен тебе за такие хорошие слова. Мы с Валери больше не хотим скрывать своих отношений. Я не хотел бы причинять боль твоей матери, и Валери не настаивает на моем разводе с женой, но… Мне кажется, я обязан после стольких лет ее ожиданий предложить ей официальный брак.
— Что?! — Артура как кипятком обдало. — Пап, ты хочешь бросить маму? Кто она такая, твоя Валери? Почему ты хочешь оставить ради нее свою жену, с которой прожил столько лет?..
Он упал в кресло. Сэр Сэридан отложил сигару. Его лицо выражало удивление.
— Артур, а ты о чем только что толковал? Разве не о нас с Вэл?
— Вэл? Ах, Вэл Кэнсли? Владелица галереи на Портсмут-стрит? — Артур медленно покачал головой из стороны в сторону. — О боже! А я и не догадывался.
— Тогда о чем, вернее о ком ты сейчас с такой страстью говорил? — удивился сэр Сэридан. — Я думал, ты поспешил ко мне, чтобы я дал объяснение по поводу моего снимка с Вэл? Так ты ничего не знал?
— Пап, я хотел тебе сказать… — Артур схватился за виски и заскрежетал зубами, как от головной боли. — Что же станет с мамой, когда она узнает? Я даже боюсь представить…
— Я думаю, твоя мать догадывается о том, что у меня есть женщина. Но ты же знаешь, она настоящая леди. Разве пристало настоящей леди признавать, что ее столь благополучный брак дал трещину аж сто лет назад!
Сэр Сэридан с силой раздавил сигару в серебряной пепельнице.
Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Наконец отец поднялся с кресла.