— Нет.
— У тебя есть его телефон?
— Э-э, нет.
— Как же вы тогда договорились о встрече?
— Он прислал письмо по электронной почте. Наверно, узнал мой имейл в Твиттере.
— Но номера своего не дал? Тебе не кажется это подозрительным?
Приходится задним числом признать, что легкие деньги несколько вскружили мне голову.
— Если сложить два и два, — продолжает Клемент, — определенно подстава.
Я отпиваю немного бренди, обдумывая эту гипотезу. Ладно пытались ограбить, но если действительно заманили в ловушку — это уже другое дело, тем более что мне совершенно непонятен мотив.
— Как того чувака звали? — спрашивает Клемент.
— Аллан Тим.
Он откидывается на спинку стула и невидяще таращится в пространство надо мной, при этом поглаживая свои нелепые усища. Я терпеливо ожидаю продолжения, но тщетно.
— Вам со мной скучно?
— А?
— Вы где-то в другом месте, Клемент.
— Я думал.
— О чем же?
— Об этом имени. Я точно где-то его слышал, но вот где… Не, потерял.
— Что ж, в нашем возрасте бывает.
— Что бывает?
— Забываешь то одно, то другое. Например, кто-нибудь представляется, а я через десять секунд уже и вспомнить его имени не могу.
— Просто у некоторых больше воспоминаний.
— Не отнекивайтесь, не настолько вы моложе меня, если вообще моложе.
— Даже не знаю. Я уже совсем запутался.
— В годах?
— В годах, во всей жизни.
— Разумеется, запутались, — фыркаю я. — Некоторые называют это старостью. С кем не бывает, Клемент.
Хмурый взгляд в мою сторону наводит на мысль, что пора сменить тему.
— Как вы считаете, стоит мне обратиться в полицию?
— Если надеешься, что они чем-то помогут. Только меня не приплетай.
— Почему?
— Потому что я так сказал. Не доверяю я им.
Насколько я могу заключить из подсмотренного мною в Суррее краткого общения Клемента с сержантом Баннер, это взаимно.
— Просто скажу, что вмешался какой-то прохожий.
— Ничего не имею против, но ты ведь понимаешь, что они ни хрена не сделают?
— Клемент, это же полиция! Они не могут оставить без внимания угрозу моей безопасности!
— У тебя не особенно богатый опыт общения с фараонами, верно, пупсик?
— Хм, вообще-то, да, небольшой.
— Ты накатаешь заяву, заполнишь всякие бланки, и они тебя спровадят — вот и весь сказ.
— Как мне представляется, полиция работает несколько по-другому.
— И чем же тогда они, по-твоему, занимаются?
После нескольких секунд размышлений мой пыл защищать британских правоохранителей угасает. Как-никак, в вопросе установления ближайших родственников моего отца именно эту вот полицию легко обошло агентство недвижимости.
— Я даже… хм…
Рассуждая здраво, что они могут сделать? Напрямую мне не угрожали, и я понятия не имею, почему этот тип, Аллан Тим, меня подставил — при условии, разумеется, что вообще подставил.
— Ну? — подгоняет меня Клемент.
— Может, это всего лишь совпадение. Если я действительно кому-то понадобилась, зачем посылать обдолбанного имбецила?
— Прикрытие.
— Не понимаю.
— Наш юный друг сказал, что кто-то подвалил к нему возле букмекерской конторы и заказал твое барахлишко. Обычно так поступают, чтобы замести следы. Кем бы тот тип ни был, чувака для ограбления он выбрал случайного, чтобы его не вычислили.
— Хм… уж слишком серьезно, прямо шпионская история.
— Возможно, но фараонам влом будет расследовать в любом случае.
— И что же мне тогда делать?
— Быть настороже.
— Что ж, спасибо за мудрый совет. Теперь мне гораздо спокойнее.
Допиваю свой бренди и принимаюсь рыться в сумочке в поисках залежалой пачки сигарет, что я начала еще месяца два назад. При сильном стрессе сигарета неизменно меня успокаивает. На этот раз, впрочем, эффект обратный, поскольку пачка упорно не отыскивается. Я раздраженно вытаскиваю всякую всячину из сумочки, чтобы не мешалась.
— Это что? — спрашивает вдруг Клемент.
— Да тот самый блокнот, который собирался купить Аллан Тим. Пожалуй, предложение было слишком хорошим, чтобы оказаться правдой. Жаль, но четырем сотням придется помахать ручкой.
Он берет книжицу и внимательно изучает ее.
— Черт, пупсик!
— Что?
Клемент молчит, лишь сосредоточенно перелистывает страницы. Затем угрюмо осведомляется:
— Откуда это у тебя?
— Лежал в старом пиджаке моего отца.
Он почти благоговейно кладет блокнот на стол, не отрывая от него взгляд.
— Что в нем такого, Клемент? Это всего лишь подсчет очков в какой-то старинной карточной игре.
— Черта с два!
— А что же это тогда?
— До хренища неприятностей, пупсик. Если я не ошибся, то знаю, кому принадлежит этот блокнот.
Я даже представить себе не могу, что способно обеспокоить Клемента. И все же он явно нервничает.
— Ну так выкладывайте. Кому он принадлежит?
— Таллиману.
13
Мой здоровый цинизм неудержим, и я фыркаю:
— Кому-кому? Таллиману?
Клемент кивает, по-прежнему мрачный как туча.
— Ах, ну да. Это типа Бэтмена или Супермена? — от души потешаюсь я.
— В «Клоуторне» нет ничего смешного. Уж поверь мне, пупсик.
— Если это не карточная игра, что же это тогда, мистер умник?
— Тебе понадобится еще выпивка.
К моему величайшему раздражению великан встает и направляется к барной стойке. Ненавижу недосказанности. В ожидании его возвращения возобновляю поиски сигарет, и, как раз когда громада Клемента нависает над нашим столиком, помятая пачка наконец-то отыскивается.
— Вот, — ставит он передо мной второй стакан бренди.
— Давайте же, хватит держать меня в неведении. Кто этот ваш загадочный Таллиман?
Не обращая внимания на мой сарказм, великан усаживается за стол и основательно прикладывается к своему бокалу.
— Итак, пупсик. Перво-наперво: ты не должна никому говорить, что заполучила записную книжку Таллимана. И «никому» означает «никому»!
— Договорились, — фыркаю я, закатывая глаза. — Просто расскажите, ради Бога!
— «Клоуторн» — клуб, открытый еще в конце пятидесятых, — понизив голос, объясняет Клемент. — Сначала это была просто тусовка бизнесменов, где они встречались и перетирали всякую свою фигню.
— Вроде клуба профессиональных знакомств, что ли?
— Не знаю, что это такое, может быть. Так вот, где-то в конце шестидесятых они решили сменить направление и для начала избавились от членов, которых сочли недостаточно важными. Изменили правила приема, чтобы к ним всякая шелупонь не совалась. В общем, стали типа масонов, только вступить гораздо труднее. Тогда у них и появился девиз Favent in gratiam.
— Хм, я не сильна в латыни.
— Означает «услуга за услугу».
— Поверю вам на слово. Продолжайте.
— Короче, богатые и авторитеты могли там обмениваться всякими услугами. По слухам, среди его членов были министры, директора банков, полицейские шишки, медиамагнаты, судьи Верховного суда, ну и крупные дельцы — в общем, все, кто обладал властью и влиянием.
— Как будто ничего зазорного. К чему же секретность?
— Они же не просили друг у друга забежать в магазин, пупсик, или одолжить пятерку-другую. Эти ребята могли закрыть судебное дело, обвалить акции или организовать травлю в прессе. Какие, по-твоему, они оказывали друг другу услуги?
— Вы хотите сказать, члены этого клуба нарушали закон?
— Да какое, на хрен, нарушение закона. На членов «Клоуторна» закон не распространялся. Коррупция во всей своей красе.
— Хорошо, а пресловутый Таллиман чем занимался?
— Этот был там самым главным, типа председателя, наверное. Надзирал за всеми членами клуба. Контролировал обмен услугами и следил за соблюдением правил. Отметки в блокноте показывают, сколько услуг оказано и получено каждым членом.
Я беру записную книжку и перелистываю страницы. Буквы «О» и «П» сверху каждой из них как будто согласуются с рассказом Клемента.