Читать интересную книгу Неравная игра - Пирсон Кит А.

Мне становится любопытно, и я разглядываю вытисненное на обложке слово — «Клоуторн». Оно абсолютно ничего мне не говорит, так вполне может называться, например, компания по производству письменных принадлежностей. Я гуглю слово в телефоне.

Результатов кот наплакал, и ни один из них не относится к канцелярским товарам. Только случайные пользовательские профили да игровые форумы для гиков. Что бы «Клоуторн» ни означало, название это настолько загадочное, что до него не добрались даже поисковые алгоритмы Гугла.

Я делаю шаг к мусорному ведру, намереваясь дополнить его содержимое блокнотом. И все же не делаю этого. Любопытство не позволяет мне оставить вопрос без ответа. Пусть это сущая ерунда, но теперь мне, хоть тресни, необходимо выяснить, что такое «Клоуторн» и что за подсчеты вел Деннис Хоган.

Фотографирую обложку блокнота и первые три страницы и выкладываю в Твиттер в надежде, что кто-то из моих восьмисот подписчиков что-то подскажет.

Дальнейшее расследование моего участия уже не требует, и я убираю блокнот в сумочку и приступаю к кофе.

11

— Да-да, лапуля. Темы просто улетные для современной девушки!

Если Мэдисон Марш еще раз назовет меня «лапулей», я вызову такси, доеду до самого Эссекса и вцеплюсь ей в глотку. Вообще-то, я позвонила с намерением договориться обо всем с ее секретаршей, но в итоге нарвалась на мурыжный разговор с самой знаменитостью.

Еще только утро, а я уже до отвала нахлебалась поноса.

— Это потрясающе, Мэдисон! Так когда мне лучше заглянуть к вам?

— Ах, боже мой, — словно и не слыша меня, захлебывается светоч моды, — еще же есть платье с кружевным лифом! Это вообще полный отпад, ты в жизни не видела ничего подобного, лапуля.

— Мне не терпится увидеть собственными глазами… Как насчет следующего четверга или пятницы?

— Может, в среду?

«Если бы я могла в среду, то и назвала бы ее, тупая ты сука!»

— К сожалению, в среду у меня очень насыщенный график. Тогда перенесем на следующую неделю?

— Заметано, лапуля. Вторник?

— Отлично. В час дня?

— Замечательно… Я прям места себе не нахожу, лапуля, вот увидишь, ты сразу влюбишься в мою коллекцию!

Я торопливо завершаю разговор, пока у нее не открылось второе дыхание.

Мэдисон Марш — яркий пример того, что бывает, когда тупице приваливает богатство. Ее муженек, Данни Марш, зарабатывает семь миллионов фунтов в год. Семь миллионов за то, что пинает мячик — куда, черт побери, катится наш мир?

После сказочной свадьбы в прошлом году — вроде как обошедшейся в шестьсот тысяч фунтов — молодожены поселились в типовом дворце с десятью спальнями в Эссексе. Явно изнывающая от скуки Мэдисон вбила в свою пустую черепушку, что ей необходима более респектабельная работа, нежели постоянно светить сиськами перед фотографами. И вот она запускает собственный бренд одежды и готова осчастливить им ни в чем не повинную общественность.

Лично я подозреваю, что народ предпочел бы ее коллекции эпидемию хламидиоза.

Словом, утро выдалось не из лучших, никакого сравнения со вчерашним приятным вечером. Устроившись на диване в пижамке, в компании бутылочки вина и пиццы, я самозабвенно изучала предложения экзотических отпусков — спасибо неожиданно свалившемуся наследству.

Прежде чем выбирать место вожделенного отпуска, необходимо официально договориться о сроках, что означает разговор с Дэймоном. Без всякого энтузиазма направляюсь к нему в кабинет.

— Есть минутка? — спрашиваю я, постучавшись в распахнутую дверь.

— Вообще-то, нет.

— Прекрасно, мне хватит и тридцати секунд. Я хочу оформить отпуск.

— Зачем? — тут же вскидывает он голову.

— Потому что имею на него право.

— Да конечно! — фыркает шеф. — Продолжай не являться в редакцию, как вчера, и окажешься в бессрочном отпуске.

— Я работала с источником.

— Правила тебе известны. Утренние собрания обязательны для всех, никаких отговорок.

— Сделаю выводы. Так как насчет отпуска?

С брезгливой гримасой Дэймон утыкается в монитор.

— Когда? — бурчит он спустя некоторое время.

— В следующем месяце.

— Не, никак.

— А через месяц?

— До конца июля все уже расписано.

— Но я не хочу отдыхать во время школьных каникул! Ценник вдвое выше, и везде оравы визжащих паршивцев!

Брезгливость на его роже трансформируется в надменность.

— Мне-то что? Раньше надо было суетиться.

— Вообще-то, если подумать, отпуск в сентябре звучит тоже неплохо. Вроде как Джини недавно перенесла свой с сентября на октябрь?

«Накося выкуси, Дэймон!»

— Как скажешь, мне без разницы. А теперь будь так добра, займись работой.

Я с улыбкой удаляюсь.

На самом-то деле ждать до сентября мне вовсе не улыбается, но Дэймону знать об этом совершенно незачем. Тем не менее лучше пять месяцев ожидания, чем отпуск в школьные каникулы. Коли на то пошло, две недели подряд таскаться к гинекологу и то лучше.

Радуясь этой маленькой победе, возвращаюсь за свой стол, плюхаюсь в кресло и упираюсь взглядом в монитор. Мотивация нулевая — работы полно, но ничего стоящего. Решаю пока не утруждаться, а покопаться в Твиттере — глядишь, и взбешусь до рабочего состояний.

Вопреки моим ожиданиям, о вчерашнем посте ничего нет — ни комментариев, ни ретвитов, ни хотя бы одного лайка. Либо «Клоуторн» такая же загадка для моих подписчиков, как и для меня, либо за ночь от меня отписались все восемьсот человек. Кликаю на свой профиль и обнаруживаю, что моего твита с фотографиями блокнота в публикациях просто-напросто нет.

Напрягаю память. Пост я написала точно, но вот выложила ли его? Совершенно не помню, однако все ясно и без напряжения памяти — а иначе как еще объяснить отсутствие твита. Беру телефон и загружаю только фотографию обложки блокнота, после чего удостоверяюсь, что пост появился в моей ленте. Черт, если не получается уйти в отпуск, нужно заняться йогой или чем-нибудь в этом роде, а то уже ум за разум заходит.

В открытом телефонном фотоальбоме на глаза мне попадаются печальной памяти снимки, сделанные в прошлом ноябре в «Кентонском конском дворе». Теперь-то толку от них никакого, и я безжалостно удаляю их, за исключением трех с Клементом. Вспоминаю вчерашний разговор и его слова о судьбе.

И в голову мне приходит одна мысль.

В судьбу я не верю, но верю, что с этим крупным мужчиной все не так просто, а журналистское расследование о жизни решали из преступного мира, возможно, как раз и есть та самая заветная статья, что столь отчаянно требуется для моей карьеры.

Есть, правда, одно небольшое затруднение: я понятия не имею, где его искать.

Наобум набиваю в Гугле «Клемент» и перехожу на поиск по изображениям. М-да, результаты и за неделю не просмотришь. И почему я не взяла у него номер телефона, да хотя бы полным именем не поинтересовалась? Абсолютно не с чем работать… Или все-таки есть с чем?

Постукивая ручкой по столу, обдумываю возможные последствия.

Да какого черта!

Минут пять трачу на поиски, и найденное название заведения приводит меня в некоторую растерянность. Тем не менее обдумываю тактику разговора и набираю номер.

В трубке раздается бодрый голос с явственным акцентом среднего класса:

— Доброе утро, «Дом Клемента».

— Мистер Хаксли?

— Слушаю.

— Меня зовут Эмма Хоган, и я звоню в надежде на вашу помощь.

— Смотря что вы от меня хотите, — с некоторым подозрением отзывается мужчина. — Кто вы такая, мисс Хоган?

Если я признаюсь, что работаю журналисткой, наш разговор прекратится, толком и не начавшись.

— Я звоню насчет нашего общего друга.

— И кого же именно?

— Насчет Клемента.

На другом конце линии воцаряется тишина.

— Мистер Хаксли? Вы здесь?

— Да, здесь, — наконец тихо отзывается он.

— Вы слышали, что я сказала?

— Да.

— И?

— Вы знакомы с Клементом? — настороженно спрашивает Уильям Хаксли.