толпе слуг прокатился вдох. Где–то седой дракон царапал в своей пещере крылатую фигурку и решал. Молить на нее круглосуточно? Или с перерывами на сон и обед?
Слуги смотрели на хозяина, как на защитника всего человечества.
— Ты куда собралась на ночь глядя? — хмуро спросил герцог, все еще держа ее за кисть руки. Он опустил глаза и увидел, что ручка у нее воробьиная. Тоненькая такая, хлипенькая.
— Где жених? — спросил герцог, глядя в ее глаза. Его до сих пор поражало, как вот это юное, тоненькое и изящное создание с большими глазами способно на такие разрушения!
— Он решил ехать прямо, а я вспомнила, что есть еще одна дорога, — всхлипнула Пять Мешков. — Мне про нее папа рассказывал. Так эта дорога ведет в долину! А мне побыстрее замуж хотелось. А то мало ли что случится? В горах ведь столько опасностей подстерегает…
«… несчастных драконов», — мысленно продолжил герцог. И посмотрел на тролля. — «… и троллей».
— Вот и хотелось побыстрее, — посмотрели на него большие глаза с лисьим разрезом. — Я свернула лошадь, а муж сидит и дрожит. Я его успокаивала, говорила, что все будет хорошо… Но он все равно дрожал. А там и ночь наступила. Мы нашли пещеру, где можно переночевать. А в пещере дракон, оказалось, жил… Вот… Ну, это я виновата. Просто он лежал на спине, как дохлый…
Она всхлипнула, растирая слезы руками. Бертран с детства слушал истории про многовековую вражду с драконом, поэтому ему было очень интересно.
— Муж — то мой, героем оказался. Бросился на дракона с телегой вместе. Бросился, значит, а сам орет: «Беги! Это чудовище!», — вздохнула Пять Мешков, глядя на герцога снизу вверх. — А куда я мужа брошу? Куда побегу?
«Это он орал дракону!», — вздохнул герцог, глядя на хрупкие вздрагивающие плечи. — «Не тебе!».
— Дракон спросонья его и съел, — прохныкала Пять Мешков. — Так что я теперь… вдова… Дракон проснулся и на меня, а я закричала! Тут камни посыпались…
«На дракона!», — сглотнул герцог, начиная гордиться, что он еще жив.
— Прищемило ему хвост каменюкой огроменной! Дракон ведь на спине спал, — опустила голову Пять Мешков. — Мне так его жалко стало, что я решила помочь ему… Хоть он и мужа съел!
«Дракон поседел сейчас или позже?», — подумал Бертран, чувствуя, что вот–вот улыбнется.
— Я нашла копье… Оно там, среди сокровищ, валялось, — вздохнула Пять Мешков. — И как отец учил, стала камень поднимать. А каменюка то ему не кончик хвоста придавила. А почти там, где спина! Я копье засунула, стала камень шевелить! Как папа учил. Мы так мешки на мельнице ворочали. Сначала найди палку, потом найди дырочку. Ну я все и сделала. И дырочку нашла. Удобную. Я камень шевелю, а дракон орет! Ну, больно ему! Конечно же больно! Еще бы, так придавило!
«Ей двадцать с хвостиком, а она уже шевелила копьем в драконьей заднице! А чего добился ты?», — смотрели суровые предки на Бертрана.
— Вроде бы с камнем справились с горем пополам, — продолжала Пять Мешов, пока Бертран смотрел на нее и поражался. Потом «поражалка» устала, и он просто слушал.
— Дракон, значит, пасть раскрыл… А у него слезы в глазах. Глянула, а у него там в пасти застряло золото! Ну видно же! — вздохнула Пять Мешков. — Страдает, больно ему. Я ему сказала, чтобы он пасть не закрывал. Я все вытащу. Только чтобы не закрывал. Вспомнила, как у нас лекарь зубы смотрит. Он палочку в рот вставляет. А то ему уже два пальца откусили… Случайно. И я ему копье вставила в пасть раскрытую. Палочки не было? Да какая дракону палочка. Тут целый ствол нужен! А где я его возьму? Пришлось копьем…
«Тем самым, да?», — мысленно спросил Бертран. — «Которым ты до этого…».
— Я нашла еще одно копье и стала вытаскивать. Потерпи, говорю! Самому легче будет! — покачала головой Пять Мешков. — Вот увидишь! Стала я, значит, золото выковыривать. Один огромный кусок ковыряю- ковыряю, а он все никак! Это тоже самое, что в огороде копать!
«Золото на зуб оплавилось, да?», — вздохнул Бертран, понимая, что все героические подвиги его предков просто внезапно померкли. И сейчас портреты смотрят друг на друга со словами: «А мы чего добились?».
— Кое–как я выковыряла! Вылезла и, чувствую, что устала. А потом опомнилась, что палочку нужно вытащить. Стала вытаскивать, а она никак! Я ее и туда, и сюда! — Пять Мешков посмотрела на свои руки. — С горем пополам вытащила. Дракон уполз, а я сижу, на звезды смотрю, по замку скучаю. И немножечко по…
Она почему–то смутилась. И даже покраснела.
— Вот и говорю ему, что замок хочу обратно, раз замуж не получилось! А он меня как схватит! Как в мешок засунет, и вот я тут… — улыбнулась Пять Мешков.
«Я обнимаю девушку, которая воткнула копье в драконью задницу и шевелила им!», — внезапно пронеслась у герцога мысль.
Так!
А с каких это пор он ее обнимает? Герцог посмотрел на свои руки, которые действительно обнимали ее и ужаснулся.
Глава шестнадцатая
— Иди, спи, — буркнул Бертран, отдергивая руки. — Завтра я найду тебе другую работу.
И тут герцог задумался. Было всего два варианта. Горничной в замке и работницей в поле. При мысли о том, как его башня падает вниз, разбивая статую тролля, Бертрану стало нехорошо. Поля были далеко. Быть может, привычный крестьянский труд у нее получается лучше? Мэртон же еще не пришлось стирать с карты земель.
— Будешь работать в поле, — приказал Бертран, глядя в ее глаза.
— Буду! Я уже работала в поле! — обрадовалась Пять Мешков, собирая руки на груди и улыбаясь.
Она поковыляла в свой амбар, со скрипом прикрывая дверь.
— Знаете, — послышался голос Гиоса, который подошел к герцогу сзади. Мрачный взгляд Бертрана полоснул его, мол, тебе чего?
— С полем вы, однако, дельно придумали. Да вот беда. Тяжкий труд в поле быстро угробит девочку, — заметил старик, заглядывая в лицо герцога. — Она в поле долго не протянет. Вы взгляните, какая она хрупкая. А там тяжкая работа, в поле, под палящим солнцем…
— Если ты пытаешься разбудить мою совесть, то можешь бросить цветы на