— В воскресенье, только я еще не знаю, как мы встречаемся, так что я еще позвоню тебе — завтра наверно, но это супер-мега-клево, что ты пойдешь!
— Ага…
— Ладно, мне еще народу звонить, давай, пока!
«Вызов окончен», — сообщил телефон. Я убрала его и в недоумении покачала головой. А затем снова взялась за «супер-мега-романтическую» книжку.
—
Зимин пришел в себя в самый неподходящий момент: Роджер как раз запрыгнул на карниз — в одной руке револьвер, в другой кукла-вуду — а Сьюзен, прикованная к кровати, из всех сил пыталась встать на колени. Я нехотя закрыла книгу.
— Как себя чувствуешь?
— Эм…
Он смущенно оглядывался по сторонам, немного похудевший и взъерошенный. К белесому шраму, пересекающему бровь, теперь присоединилось несколько отметин на бедре, но их видно не было.
— Мы… не совсем провалились?
— Точно сказано. Не совсем.
— Ты… — он нахмурился, сначала серьезно, потом — лукаво. — Ты построила башенку из монстров?
— А, это. Ну да, — я улыбнулась. — Глупость полная, если честно. Но я испугалась, увидев, что Джека они не слушают, и мне захотелось быть выше, чтобы до всех докричаться.
— Это было довольно… величественно.
— Как мило, что тебя в тот момент это волновало.
Он смешался и опустил взгляд.
— Почему-то всех волновало. Почему-то все не преминули сказать, что я была величественна.
— Это такой странный язык. «Ты была величественна» — значит «спасибо».
— Вот как? — я засмеялась, он тоже, и мы смеялись куда дольше, чем следовало смеяться такой простой шутке.
Когда этот внезапный взрыв веселья прошел, Зимин вдруг вкрадчиво поинтересовался, указывая на книгу:
— А что это у тебя?
Я показала, и он снова разразился хохотом, и я после нескольких секунд изумления к нему присоединилась. Отсмеявшись, едва дыша, спросила:
— Да в чём дело?
И истерический хохот накрыл нас новой волной.
— В чём дело? В чём дело?! — я толкнула его рукой.
— Черт!
— Да хватит уже гоготать, больной!
— Черт, ты не представляешь, как это смешно.
— Действительно.
— Как это смешно, что великая, могущественная принцесса чудовищ, госпожа Вренна Вентедель читает сборники сопливых бредней для старых дев.
— Так это всё-таки фуфло?
— Нет, блин, шедевр литературы.
— Я впервые в жизни вижу такую книгу. Мы Игорь дал, чтобы время убивать, пока ты в отключке.
— Игорь?! Так он у нас фанат томных сердец, оказывается?
Я нахмурилась, не понимая, то ли он не верит, то ли — радуется возможности поглумиться над шефом.
— Ну, — добавила я осторожно, — он извинялся и говорил, что ничего лучше не нашел.
— Это неважно, — отрезал Зимин. — Я ему это припомню — не раз припомню.
— Ну удачи, — я усмехнулась, разделяя его злорадство.
-
Наступил понедельник, и ни на каком фестивале я так и не побывала. Майя звонила несколько раз, то отменяя, то назначая встречу — то несчастная, то фонтанирующая восторгом. Мне вспомнилась ее тихая тоска в ночном поезде, и стало как-то неприятно из-за этих наигранных эмоций.
Зимин шел на поправку.
Врач и медсестры считали, что его покусала крупная домашняя собака, которую он на спор доводил до белого каления. Хоньев предлагал дворнягу, но Игорь пожалел Славу, настоял на ручной псине и убедил врачей, что уколы от бешенства не нужны.
Я, опять же благодаря харизме Игоря, жила в соседней с Зиминым палате. Хромающие по коридорам больные раздражали, конечно, но здесь, по крайней мере, было тихо. К тому же, не приходилось платить за гостиничный номер.
Я дочитала четвертую новеллу и отложила книгу, подумав, что в этих историях действительно присутствует некое однообразие.
Зашла к Зимину — он, сжав зубы от сосредоточенности, играл в свой телефон.
— Привет, — села рядом со стороны здоровой ноги и заглянула в экран. Маленький черный человечек падал с крыши, уворачиваясь от лезвий.
— Привет, — пробурчал он, не разжимая зубы и судорожно дергая телефон из стороны в сторону.
— Какая милая игра.
— Ага.
Человечек наконец наткнулся на вращающиеся винты и разлетелся на кровавые кусочки, а на их фоне появился счет в несколько тысяч очков.
— Чуть-чуть до рекорда не хватило, — пожаловался Зимин.
— Ну, уж… — я с насмешкой развела руками.
Зимин вздохнул, вышел из игры и бросил телефон на скомканное одеяло.
— Как ты?
Я пожала плечами.
— Нормально. Меня динамит Майя.
— Это та девочка из поезда? Вы подружились?
— Ну типа.
Он улыбнулся:
— Это мило.
— Это ее заслуга.
— Всё равно. И как же она тебя динамит?
— А, то зовет, то не зовет куда-то там. Она странная. В хорошем смысле.
— Так и ты тоже.
Я усмехнулась.
— Кстати, мне вот любопытно. А что ты о себя рассказываешь?
— В смысле?
— Ну, должна же ты говорить, типа, что в такой-то школе училась или, не знаю, что у тебя пес Шарик был.
— Пес? Это с намеком?
Он фыркнул.
Я пожала плечами:
— Не знаю, меня как-то не спрашивали — я ничего и не говорила. Но если разговор зайдет — совру что-нибудь, — я улыбнулась. — Порекомендуешь, что надо говорить, чтоб было правдоподобно? Что нормальные люди думают, например, об этой школе?
Он рассмеялся.
— Ай, мерзкое место. Оттуда хочется свалить и не вернуться. И главное, все почему-то уверяют тебя, что это — лучшие годы твоей жизни, о которых ты будешь с нежностью вспоминать на склоне лет.
Я посмотрела на него пристально и вдруг спросила:
— Слав, а сколько тебе лет?
— Девятнадцать, — он ответил на взгляд. Глаза оказались светло-зелеными.
— А что ты делаешь в этой организации? Почему не учишься, не служишь или не нашел нормальной работы?
Да, я уже немного разобралась, когда и чем люди обычно занимают свою жизнь.
— Ну… — он смутился. — А чем это не нормальная работа? Разве не круто быть мафиози?
Я нахмурилась, но отвечать не стала. Что-то мне подсказывало, что ему еще далеко до крутого, самостоятельного и безбедного бандита.
Мы заговорили о какой-то ерунде, и я постепенно стекла со спинки кровати и теперь полулежала рядом с ним, а он смотрел на меня снизу вверх и явно думал о чем-то не том.
Затем внезапно зазвонил мой телефон, и я, резко сев, взяла трубку.
Это была Майя. Она снова назначала встречу. На этот раз и день, и время, и место. И, конечно, клятвы, что на этот раз всё заметано.
— Обижаешься на нее? — с участием спросил Зимин, когда я положила сотовый.
Я обернулась к нему и пожала плечами.
— Немного. Хм… Это странно. Мы виделись всего один раз в жизни — кто она мне?
— Она кажется душой компании. У нее дофига приятелей, и она умеет цеплять новых.
— Она кажется чуть ли не клоуном, если забыть, как серьезно и печально она смотрела в окно.
Он не понял, а я не хотела объяснять.
— Ладно, пойду я. Она сказала, что единственный способ собрать всех — опять сказать, что у нее день рождения. Так что надо что-нибудь подарить для вида.
— По-моему, она водит тебя за нос.
Я пожала плечами.
— Ладно, пока.
— Пока, — эхом откликнулся он.
—
Мы встречались на следующий день после обеда на автобусной остановке и ехали на окраину города, в парк развлечений «Сюрион». Я кое-как пережила жаркое дыхание и суетливость полусотни людей, набившихся в автобус, но парк оказался еще хуже. Толпы, крики, смех, очереди за сладкой ватой, ужасные красноносые клоуны… Боги, зачем я пришла сюда?!
Даже Майя, ради которой были все эти жертвы, общалась не со мной, а со всеми вместе взятыми, и мне хотелось скрыться за какой-нибудь будочкой с надписью «Касса», а лучше и вовсе уехать отсюда. И самое худшее было даже не в шумной неугомонной толпе, а в ощущении, что компания, собранная Майей, то и дело бросает на меня странные, настороженные взгляды.
— …Нет, нет, — говорила негромко Майя, а потом объявила во всеуслышание. — Так. Ладно. Мне надо отойти на пару минут. Пойдем со мной?
Я сообразила, что обращается она ко мне и удивленно кивнула.
Мы отделились от компании и пошли по относительно тихой тропинке мимо временно закрытого аттракциона.
— Ты прости… Ты здесь чувствуешь себя немного неприкаянно, да? — виновато заговорила Майя.
— Ну, наверно.
— Мне так хотелось с тобой снова встретиться, правда. А у нас почти не получается поговорить.
Я задумалась на секунду.
— Расскажи, как тебе в новой школе? Кроме того, что ты нашла много товарищей по интересам. Скучаешь по родным?
— Угу… Сперва отдыхала от сестры, а теперь и по ней скучаю.
Мы прошли мимо небольшого домика, освещенного фонарем, и Майя вдруг воскликнула:
— Стой, Вренна, вот же он!