Читать интересную книгу "В отражении тебя - Моник Сиси"

ней рядом, попыталась завязать разговор – безуспешно. Олив была не в настроении, она сжимала в руках несколько книг, которые решила отдать. Здесь обещали организовать пункты обмена, их мы заметили, когда свернули на Гилфорд-стрит. По обеим сторонам улицы стояли небольшие белые беседки, а на столах лежали стопки книг.

Взгляд Олив стал настороженным. Возле беседок уже собрались люди, в том числе подростки примерно одного возраста с Олив.

Я позволила ей самой выбирать, куда идти, и мы остановились перед стендом с романами в жанре фэнтези. Олив обратилась к хозяину прилавка, спросила совета – вернее, потребовала его, – но мужчина проявил терпение. Он оказался заядлым читателем, рассказал Олив несколько сюжетов, и она, довольная, выбрала пару огромных томов, которые с трудом уместились у нее в руках.

Следующий час мы бегали за ней от одной беседки к другой. Миссис Фуллер выглядела довольной и в какой-то момент даже сказала спасибо. Миллер стоял в стороне, следил, чтобы ничего не случилось. В конце концов, Олив – Бердвистл. Ее отец – управляющий «Башней Бердвистл», шестидесятичетырехэтажного небоскреба, второго по высоте после Осколка стекла. Небоскреб располагался в деловом квартале Лондона, в нем решалась судьба экономики страны, поэтому девушки вроде Олив не ходили без сопровождения.

Она задержалась перед крошечным ларьком. Миссис Фуллер направилась к ней, но я ухватила экономку за рукав. Олив разговаривала с мальчиком, и, похоже, беседа увлекла их обоих.

– Кто это? – миссис Фуллер бросила на меня недоуменный взгляд.

Я пожала плечами:

– Какая разница. Видно, что Олив он нравится.

К нам подошел Миллер и тоже посмотрел на происходящее с любопытством.

– Давайте дадим ей немного свободы, – предложила я. – Она заводит друзей.

С каждой минутой поначалу испуганная Олив расслаблялась и вела себя с собеседником все более непринужденно.

– Ему лет шестнадцать, – оценила миссис Фуллер, оглядывая подростка с ног до головы.

– Подходящий возраст для первой влюбленности, – сказала я.

– Хозяин будет не в восторге. Олив еще ребенок, – заметил Миллер.

– Нам не обязательно ему говорить. Они же просто делятся мнениями о романах.

Олив протянула парню одну из своих книг, он полистал ее с заинтересованным выражением лица, убрал в рюкзак и поблагодарил, положив руку Олив на плечо. Та попрощалась и поспешила к следующему прилавку – щеки ее, обычно белые как простыня, приобрели красноватый оттенок, а на губах появилась застенчивая улыбка.

Я решила догнать подопечную, узнать, как она себя чувствует, но не успела. Олив окружила небольшая группа девушек. Их поведение меня насторожило. Я поискала глазами миссис Фуллер, но ее нигде не было. Миллер беседовал с каким-то джентльменом, стоя спиной ко мне. Но и я сама вмешаться не успела. Крепкая девушка толкнула Олив, другая оскорбила. Олив попыталась отбиться от них, выкрикнула угрозы, но те только разожгли агрессию «стаи». Я была уже в шаге от них, когда Олив заметила меня и убежала, пылая от гнева.

Мы потеряли ее из виду, поэтому разделились, надеясь, что кому-то из нас повезет. Если нет, Миллеру придется позвонить отцу девочки. Думать о том, какой будет реакция мистера Бердвистла, не хотелось. Пока я бродила по узким улочкам Лутона, воображение рисовало апокалиптические сценарии, где Олив в опасности, а я не знаю, как ей помочь. Но этим ужасом все не закончилось, я видела, как сажусь в самолет до Милана и проклинаю себя за дурацкую идею поездки на ярмарку.

Внимание привлек маленький комок в углу, рядом с мусорным баком. Я узнала кроссовки Олив и замедлила шаг, осторожно приблизилась и услышала всхлипы.

Олив подняла голову: глаза были красные и полные слез. У меня защемило сердце. Она не самая отзывчивая девочка, но такая беззащитная. Сейчас ей нужен был тот, кто поможет понять, что произошло.

– Мне очень жаль, – я опустилась перед ней на колени.

– Ненавижу тебя, это ты виновата! – выкрикнула она что есть силы.

– Не все люди хорошие.

– И ты тоже, – буркнула она.

– Я надеялась, что ты сможешь здесь развлечься, – попыталась объяснить я.

– Неправда. Ты привела меня сюда, чтобы преподать урок.

Я протянула к ней руку, но Олив отшатнулась.

– Эти девочки причинили тебе боль, потому что завидуют.

– Они не знают, кто я.

– Это неважно, ты красивая, и ты понравилась мальчику. Когда они увидели, что вы общаетесь, то позавидовали, потому что хотели быть такими же смелыми, как ты, мечтали оказаться на твоем месте. Понимаешь, о чем я? В жизни много чего происходит из зависти.

– Когда отец узнает, что произошло, эти четыре дуры…

– Ты действительно считаешь, что ему стоит рассказать? – как бы между прочим спросила я.

Олив хитро посмотрела на меня: она догадалась, что у меня на уме.

– Ты тоже глупая, и он тебя уволит!

К нам подошли мистер Миллер и миссис Фуллер. Вместе с Олив мы все отправились к нашей машине, припаркованной у входа на ярмарку.

– Я поговорю с ним, – попыталась успокоить меня экономка, когда мы покинули Лутон.

– Я просила его довериться мне, – расстроенно пробормотала я.

– Он не доверяет даже собственной тени. В случившемся нет твоей вины, Амелия.

– Мистер Бердвистл посчитает иначе.

– К сожалению, он непростой человек, – признала миссис Фуллер.

Глава 12

Итан

Я смотрел на плачущую Олив. Ее настолько потрясла ситуация, что она с трудом объяснила, что произошло. Вернулась Олив разъяренная: поднялась в свою комнату, крикнула, чтобы ее оставили в покое, и захлопнула дверь.

Миссис Фуллер разволновалась, с трудом отвечала на мои вопросы, голос ее заметно дрожал. Миллер нашел предлог и сбежал.

Перед тем как пойти к дочери, я поругался с гувернанткой. Мисс Редигьери, заикаясь, попыталась рассказать, что случилось, и решила обвинить в бурной реакции Олив меня. Да как она смеет? Она ошибается. Она ничего не знает о нас.

– Продолжать плакать – не выход, – прошептал я Олив, пытаясь ее успокоить.

– Ты не понимаешь, – дочь уткнулась головой в подушку. – Они унизили меня.

– Ошибаешься. Они себя выставили на посмешище.

Насколько я понял, над Олив кто-то вздумал издеваться.

– Все смотрели на меня, – она заколотила ногами по матрасу.

Гвоздь ярости вонзился в мою грудь, было невыносимо осознавать, что Олив причинили боль. Не надо было отпускать ее в Лутон одну: если бы я был рядом, ничего бы не случилось.

– Думаю, люди наблюдали за грубиянками, а не за тобой.

Олив обернулась: лицо мокрое, глаза опухшие и красные. Ненавижу, когда она расстраивается.

– Амелия говорит, что они мне позавидовали. Ты тоже так считаешь?

– Вполне вероятно.

Никогда не умел утешать людей. Ради Олив я