Читать интересную книгу Морок - Олег Мизгулин

Ваня, молча, глядел на Давида, зная, что тот слышит его мысли и где-то, наверное, участвует. Проблема всё же в том, что никакого Давида на самом деле не было. Была визуализация его глубинных нервишек. Шиза, по-другому, так? А остальное: море, закат, причал — всего лишь обрамление его, Ваниной, стебанутой фантазии. Во сне, кстати, происходит нечто подобное: спонтанные лики и случайное развитие сюжета, а ещё… Ваня читал, что существует феномен вещего сна. Это когда информация о грядущем приходит к спящему чуть ли не открытым текстом. Чутьё подсказывало Климову, что в его СНЕ роль такого источника мог бы вероятно выполнять Давид. Ваня оглянулся на пылающий закатом горизонт. Существует тут время или ж… Иван по ощущениям понимал, что прошло не меньше пятнадцати минут, а солнце так и не удосужилось спрятать свой лоб, да и облачный караван нисколько не изменился. Не протаял, как это бывает и не сбился в новые формы. «По ходу, вся эта канитель — величина условная. Высококачественный глюк, сон, как ни назови… Единственно ключевое звено — Давид. Въевшееся воспоминание. Он же, раздвоение его сути, расколотое напополам сознание».

Давид остро глянул на него и Ваня тут же услышал его голос (его ли?):

— Диалог с самим собой, чтобы не выглядеть шизой, одевает в этом мире условные одежды. Поэтому для удобства есть приближённая реальность и есть приближённо реальный собеседник. Являюсь ли я источником некой информации? Возможно, да… Однако, давай поговорим о природе сна. Очень увлекательная тема. Одна из самых неизученных областей, вами, людьми…

Давид смаковал паузу, наверное, чтоб последние два слова отдались прочной интригой в голове Климова.

— … Феноменом сна интересовались как древние мужи, так и современники. Мнений и гипотез на протяжении всей истории родилось неимоверное количество. Если отбросить налёт мистики, сон является частью физиологического процесса, здесь можно согласиться. Ведь даже в расслабленном теле идут процессы регенерации и заживления. Мозг в отличие от тела не отдыхает и ведёт работу по всем фронтам организма. Тут тоже всё верно. Однако, есть нюансики…

— Офигительное слово. Нюансики… Уменьшительно ласкательное.

— Разделяю, Ваня, твоё настроение, и в угоду твоему юмору, стараюсь искрить словесами. С твоего позволения, я продолжу… Есть мнения разной полярности. Одни склоны верить, что царство Морфея — это двери в иные измерения, где запитываются наши сновидения. Душа, которая не спит, якобы блуждает в разных запредельях и всё, что она видит, не всё, якобы подвержено осмыслению. Вторая точка зрения конкретизирована под научные салазки. Там всё строго: есть три фазы сна. Порог — дрёма, обволакивающее состояние, это ещё не сон, а так, паутинка. Вторая фаза — неглубокий сон, где видения обрывочны и бессвязны и третья фаза — глубокий поглощающий сон, устойчивое состояние, где возможны чёткие и яркие переживания…

— Мы сейчас в третьей фазе?

— Не перебивай! Мы сейчас вне всяких фаз! Я лишь тебе указал на толкования и авторитетное мнение. Вовсе не значит, что правы те или иные. Хотя доля истины есть и там и здесь. Как говорили древние: проведи линию между правдами и истину увидишь посередине.

— И где же наша середина? — Стрельнул бровями Ваня. Как всегда он держался привычной линии поведения. Это не было бестактностью, скорее защитной реакцией на всякие формы заумных речей.

— Изволь, вот она! — Не смущаясь, ответил Давид. — Заметь, старина, можно иронизировать даже над кончиком своего носа. Только нос от твоей критики вряд ли захочет изменить свою форму. Это не в обиду, а так… К слову. Ну, да ладно, вернёмся к нашим баранам! Чаще всего непродуктивность внутренних органов даёт соответствующую картинку. Так, например, больная печень вызывает сон уныния. Снится, что нет денег и именно тогда, когда на шее огромнейший долг. Сердце у спящего начинает аритмично биться, и он в тревожных муках просыпается, чтобы вытереть со лба пот и уяснить, что он никому не должен. Люди с плохим вестибулярным аппаратом часто тонут во сне, а полный мочевой пузырь провоцирует сон о долгожданном облегчении. Такова природа ассоциаций, а сон в этом случае, всего лишь обратная связь. Но есть и другие формы сна, не связанные никак с работой организма…

Давид, казалось, подмигнул, а Ваня вдруг поймал себя на том, что впервые так сильно поглощен. Важный аспект, что он даже не пытался думать о чём-то параллельно речи Давида. Быть может, секрет в том, что это не совсем речь. И не совсем Давида…

Судя по стремительно удаляющемуся пирсу, лодка двигалась по волнам достаточно ходко и вопрос «куда?» Ваню больше не беспокоил. Он принял условия, в которые попал и подозревал, что нить, связывающая с псевдо-реальностью хрупка как паутина, достаточно захотеть проснуться… Тем паче, он помнил Люсины инструкции на сей счёт и заведомо не боялся.

— …Если рассуждать образно, — продолжал молодой Шелех, — подкорочная область мозга человека это, своего рода, личный радиоприёмник и в какой-то момент при удачной настройке происходит пробой информации извне. Не буду лишний раз заострять, что работа подсознания включается во сне. Это не значит, что всякий раз, когда человек спит, он свободно вращается в информационном поле. Отнюдь! Но итогово всё же, когда это случается, он слышит и видит гарантированную информацию. Отсюда верно и вытекает теория вещих снов и открытия менделеевских таблиц.

— А чё, про Менделеева, разве не миф? — Усмехнулся Климов. — Ну, что он во сне это увидел…

Давид пожал плечом.

— А есть ещё миф про математика, что увидел недостающую формулу во сне. Не важно, насколько это всё соответствует фактам. Истина — сама по себе величина спорная и скользкая, а все мифы, пересказы, толки имеют под собой фундаментальную основу. Даже сказка рождается не на пустом месте, факт! В науке, где нет места иррациональному, исповедуют принцип: уметь отличать зёрна от плевел. Только скажите мне, так ли это зерно и так ли это плевел?

— М-м-м… — Покрутил головой Ваня. — Не знаю. Всё это умно для меня. Слишком…

— Да?! — Глаза Давида усмехнулись. — Не думаю… Твой интеллектуальный ай кью гораздо выше, чем ты сам думаешь. Иначе, к чему бы нам встречаться? Скажу проще, не в угоду новомодным словечкам, твой умственный потенциал, Ваня, на поверку равен моему и, наверное, неслучайно отец мой выбрал тебя приемником. Да-да… И не случайно, твой собеседник я. Ведь ты прекрасно сознаёшь, что перед тобой фикция. Игра воображения. Но игра, синхронизированная с твоей энергетикой. Подача, она как заявка идёт с глубинных запросов.

Ваня ухмыльнулся скорей по привычке, чем в силу необходимости. Каждое слово Давида, еще не озвученное, находило место в голове. Было понятно, и принимался на веру любой его довод, словно… Словно он сам выговаривал эти учёные слова. Чёрт… Он пропустил момент, когда ещё можно было б отпустить едкую реплику. А теперь… Он знал, что услышит в следующую секунду.

— Свои возможности ты используешь едва ли на десять процентов. Зато сознательно надел колпак шутника. Так тебе легче, так тебе проще, да?! И острое словцо в кармане, и маска простака на лице. Ну, чем не шекспировский персонаж…

— Я почти уверен, что сказано счас было как откровение, а не как насмешка. — Начал осторожно Ваня. — Я мало знаком с творчеством Шекспира, но знаю, что шут Короля Лира был далеко не дурак.

— Так, а я о чём толкую?! — Давид расхохотался, наконец, разомкнув губы и обнажив ряд замечательно белых зубов. — Забавно, что из всех шутов английского классика ты выбрал образ, тебе созвучный. Случайно ли, а?!

— А теперь слушай! — Ваня отчего-то разозлился. — Шутить для меня как дышать, и плевать, кто и что там решил про меня! Признаю, что всего себя не афиширую. Зачем? Коли есть сало в голове, свои участки я по жизни застолблю. Это так же непреложно, как и то, что ты моя галлюцинация. К тому же, выражаясь твоим учёным языком, смею напомнить, что чересчур серьёзные морды, по сути своей не являются визиткой выдающегося начала. Все величайшие глупости делаются именно с серьезным выражением лица. Заметь, не я сказал…

— Хорошо сказа-ал! — Засмеялся белоснежной улыбкой Давид. — Знаю, не ты… Однако, я тебя расшевелил, братишка. Извини, если ненароком задел как. Но, то была форма именно откровения, а не насмешки. Ты же СЮДА за этим и пришёл. Так?

— Допустим.

— О как! Слова-то какие пошли… «Допустим», «смею напомнить»… А говорил, что не умеешь утончаться, слишком мудрено, дескать…

— С кем поведёшься…

— Согласен. А ведешься ты со своей тёмной водицей сознания. Значит, следи за логикой: мои учёные слова — это твоя внутренняя подача, твой нерастребованный ресурс. Ты глубже, чем сам думаешь, а твоё показное шутовство — добровольная ширма за которо…

— Довольно! — Вдруг резко перебил Иван. Вышло неожиданно зло для самого себя. — Всё это я знаю и понимаю! Мусолил в голове не раз… Однако, давай откровенность за откровенность! Ты не думал, дорогой мой, глубоководный собрат, что всё твоё накручивание вокруг нашей драгоценной личности — это всего лишь мания величия. Не что иное, как ты любишь выражаться… Я не кичусь своим умишком! Схватываю новьё на лету. Что есть, то есть… Немало читал, немало думал и твоя вычурность выражаться для меня не сюрприз. Тем не менее, коллега, я не бегу впереди паровоза, лавров с небес не жду, люблю подурачиться, и мой шутовской колпак нисколько мой статус не обременяет…