эйдолонами, ты был уверен, что мы выживем?
– Нет.
– Но ты все равно прыгнул за мной – и спас меня.
Ойру прикоснулся к пустой глазнице.
– Лишь расширяя собственные границы, мы становимся сильнее. Мы должны принести в жертву свои слабости, чтобы получить взамен нечто великое.
– А если собрать себя по частям больше не получится, будет ли это означать, что мы достигли предела? Перечеркнет ли это наше былое величие?
Ассасин долго молчал.
– Не знаю, – произнес он наконец, глядя в пустоту. – Возможно.
– Ты ведь сам в это не веришь.
Ойру резко повернул голову и впился взглядом в зеленые глаза Маюн.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что ты ломал меня несметное число раз. И теперь я знаю по своему опыту: любая неудача несет в себе бесценный дар – возможность начать с чистого листа. Успех же ничему не учит и говорит лишь о том, что ты еще просто не достиг своих границ.
– Чему же тогда научили тебя твои неудачи?
– Тому, что пока я выбираю чистый лист – никаких границ нет.
По лицу ассасина пробежала слабая улыбка, в которой Маюн впервые ощутила тепло.
– Давай же откроем эту чистую страницу вместе.
Не произнеся больше ни слова, мастер и его бывшая ученица легли на землю рядом друг с другом, безо всякого стеснения, будто супруги, прожившие долгую жизнь вместе. Они закрыли глаза, чувствуя, как усталость бесконечных дней и ночей берет свое, и, напитавшись сомнумброй, их тела перенеслись в иной, более темный и зловещий мир теней и видений.
Маюн пробудилась настолько внезапно, что сердце заколотилось как бешеное. Она машинально потянулась к лицу, чтобы ощупать свою золотую темницу, однако вместо холодного металла ощутила под пальцами мягкую теплую кожу.
– Маски нет, – ошеломленно прошептала Маюн. – Почему маски нет?
– Потому что это сон, – ответил откуда-то слева Ойру. – На самом деле она никуда не делась.
Маюн решилась открыть глаза. Ойру стоял рядом, поднеся к ее лицу золотое зеркало. Девушка испуганно отшатнулась, однако через пару мгновений любопытство взяло верх. Она взглянула на свое отражение на гладкой поверхности – и задохнулась, пораженная увиденным.
– Это же я, – тихо произнесла она, снова ощупывая лицо. – Это я, но…
– Но не совсем ты, верно?
Взгляд Маюн скользнул по волнистым каштановым волосам, чистым и причесанным, и задержался на холодных, сияющих, как изумруды, глазах. Ее безупречная кожа светилась, словно состояла из чистого золота, однако на ощупь была мягкой и бархатистой.
– Что это за колдовство?
– Во снах мы видим собственные фантазии, – ответил Ойру, медленно убирая зеркало. – Здесь мы – отражение самих себя, но полностью контролировать это отражение мы не можем.
Тут наконец он опустил зеркало, и Маюн увидела его лицо. Черный шарф, обычно скрывавший пол-лица, был обвязан вокруг шеи; на вечно бледных щеках теперь играл румянец жизни, а выбитый глаз снова оказался на месте.
На мгновение Маюн потеряла дар речи. Так вот каким был Ойру до того, как стал получеловеком? Или этот образ – лишь его представление о себе?
Словно прочтя ее мысли, ассасин произнес:
– Все, что ты здесь видишь, не истинно. Это проекция наших мыслей, отраженная в реальности, которая существует только здесь. – Он широким жестом обвел окружавшее их пустое пространство. – Здесь… и в сознании тех, кто прикасается к этому миру, погружаясь в сон.
– А как же мы? Разве мы здесь… не полностью?
Ойру кивнул:
– Полностью. Если ты вернешься в царство теней, то не увидишь нас спящими на земле. Мы физически перенеслись на другой план существования, табибито.
– Но где чудовища? Где странные пейзажи? Здесь ведь вообще ничего нет.
– Все эти образы необходимо призвать. Сновидец тратит свою психическую энергию, чтобы заманить их сюда, а после придает им форму. Мы же с тобой не прилагаем таких усилий, вот почему этот мир пуст.
– А как же чужие сны? Почему мы не видим их?
– Потому что царство фантазий – бескрайний океан, пространство, не похожее ни на физический мир, ни на мир теней. – Ойру широким взмахом руки обвел окружавшую их тьму. – Сноходцы с легкостью путешествуют по этому плану, потому что не обременены телом, оставшимся в физическом мире. Ткачи пустоты тоже на это способны, а могут и перемещаться сюда вместе с телом – но тогда время и пространство искажаются в соответствии с их волей и желаниями. А мы… мы с тобой привязаны к точке пространства, в которой уснули. Для того чтобы окружающая нас реальность изменилась, мы должны призвать эти изменения сами либо дождаться того, кто сделает это вместо нас. Кого-то, у кого с этим местом особая, очень прочная связь. Поэтому мы ждем.
– Ждем, когда явится иссохший?
– Или он… или наши собственные кошмары.
Маюн посмотрела наверх, потом себе под ноги. Так и не увидев, где кончается этот пустынный ландшафт и начинается беззвездное небо, она вытянула перед собой руки, пытаясь нащупать хоть что-то, но обнаружила вокруг лишь пустоту.
– Голова кружится, – призналась Маюн, опускаясь на землю. – Мне кажется, будто я падаю, хотя чувствую под ногами землю. Я должна видеть, где находится горизонт… Это какое-то… безумие.
– Да. Полагаю, так и есть. Кстати…
Ойру выставил ладонь перед собой, и она тут же уперлась в незримую черную стену. Он прижался к этой стене… и пополз вверх. А потом поднялся на ноги и встал, зависнув прямо в воздухе перпендикулярно поверхности, на которой сидела Маюн.
– Гореть мне в девяти пеклах, как ты это сделал?
Ойру улыбнулся:
– Я не умею сгибать пространство и время, как ткачи пустоты, но в моих венах есть капля их крови. Такая магия работает у меня лишь здесь – и с ее помощью я могу сделать лишь это.
– А я смогу научиться?
Ассасин покачал головой:
– Возможно, если бы тьма была соткана из света. Но это место… оно является лишь одной из граней царства теней. Думаю, даже сновидцу овладеть таким умением не под силу.
Он прижался к другой стене, снова немного прополз и встал на ноги. Теперь казалось, будто он стоит на потолке.
– Кошмар какой-то! – Маюн вскочила с земли. – Прекрати сейчас же!
Ойру поднял ногу, поставил ее на что-то твердое и перенес на нее вес; следом поднял вторую и снова опустил на невидимую опору. Он словно взбирался по лестнице, только лестница эта вела вниз, к Маюн. Несколько мгновений спустя он остановился, оказавшись прямо под Маюн. Девушка сделала несколько шагов в сторону. Ойру подошел к ней и встал так, что их стопы соприкоснулись. Взгляды ассасина и девушки