Первое впечатление от Владивостока: хмурый залив, сумрачное небо, расчерченное лучами прожекторов. Особого напряжения в приморском городе не было, но чувствовалась постоянная настороженность. На улицах преобладали люди в военной форме. Это было начало событий на озере Хасан. Вскоре в городе появились первые раненые бойцы и командиры Красной Армии. К шефской работе в госпиталях сразу же подключился и Юрий Владимирович. Он взял с собой морского льва, мелких зверюшек. Таких артистов ни раненые, ни медперсонал в палатах ещё не видели! Выступали циркачи без устали, и не овации были их наградами, а улыбки на лицах защитников восточных рубежей Родины.
Именно тогда, в те дни, началась военно-шефская работа Юрия Владимировича Дурова, и именно тогда в его цирковых номерах впервые прозвучала сатира, причём чисто в дуровском духе. В то время во Владивостоке действовали консульства ряда государств. На одном из цирковых представлений присутствовал японский консул со свитой. Увидев гостя, Юрий Владимирович громко спросил своего нового морского льва Павла I:
– Скажи, Паша, как расправилась доблестная Красная Армия с самураями у озера Хасан?
Морской лев зарычал и стал бить себя ластами по бокам, а дрессировщик, обращаясь в зал, понимающе подтвердил:
– А-а, расшлёпали?..
Сценка вызвала шквал аплодисментов в зале, а сотрудники консульства под свист и улюлюкание зала покинули в спешке свои места. Так неожиданно для себя самураи превратились в дуровских статистов!
Через некоторое время Юрий Владимирович вновь оказался у дальневосточников, на сей раз в городе Улан-У^э. Поблизости от бурятской земли разворачивались грозные халкингольские события. Сразу же была создана фронтовая цирковая бригада, которую возглавил А. М. Волошин, впоследствии директор Училища циркового искусства. Юрий Владимирович очень огорчался, что в состав бригады его из-за громоздкости номера не взяли и предложили лишь разовые выступления в прифронтовой полосе и в госпиталях.
Не знал, не думал артист, что весь его военный опыт очень скоро пригодится и что полстраны будет фронтом, и вся восточная часть страны станет тылом.
А пока подошёл знаменательный юбилей – двадцатилетие советского цирка. Двадцать лет прошло с того самого дня, как В. И. Ленин в 1919 году подписал декрет о национализации зрелищных, в том числе и цирковых предприятий. На юбилей Юрий Владимирович был вызван правительственной телеграммой. Он принял участие в юбилейных торжествах и был дважды награждён: орденом Трудового Красного Знамени и званием Заслуженного артиста РСФСР. И всё это – на двадцать восьмом году жизни! Всего лишь полтора года назад он работал в зверинце, лишь формировал свой аттракцион, и вдруг такая высокая оценка труда! Анатолий Дуров-младший, например, создал свой аттракцион и свою программу почти за двадцать лет.
В Москве Юрий Владимирович узнал очень важную цирковую новость. Оказывается, было решено создавать постоянно действующие цирковые коллективы под единым художественным руководством. Среди первых таких худруков оказался и он. Ему предстояло в большом передвижном цирке проводить единую художественную линию, формировать программу, создавать цельные представления. Но всё перечеркнула война.
Цирк уходит на фронт
В середине июня 1941 года Юрий Владимирович в Москве готовился к гастролям в Смоленске. Туда уже были отправлены вагоны с животными. Дома цирковые артисты бывают редко, поэтому привязанность к дому у них не меньшая, чем у моряков или, скажем, полярников. Из окон дуровской квартиры на Большой Калужской улице виднеется Нескучный сад. Милая сердцу старого москвича картина. А старому москвичу всего лишь 31 год. В этом возрасти в наши дни многие творческие работники лишь начинают свой путь в искусстве. Юрий Владимирович – уже признанный мастер! Его знают и узнают не только любители цирка. Слишком раннее признание тоже порою вредит творческому человеку, может быть, – даже больше, чем слишком долгое непризнание. Во всяком случае, в литературе дело обстоит именно так. К тому же литература – занятие, рассчитанное на долголетие, как отлично сказал один мудрец. Цирк – другое дело, цирк – искусство молодых.
Юрий Владимирович, конечно, знал о том, что цирковые артисты для обороны страны представляют особый интерес. Пусть их численно мало, но в спец-группах, разведотрядах они могут творить чудеса. Правда, к дрессировщикам это не относится. Опыты Владимира Леонидовича с морскими львами в Балаклавской бухте – давняя история. Не то время! Про осьминогов и дельфинов, готовящихся к спецзаданиям за океаном, он краем уха что-то слышал, но особого значения этим слухам не предал. Дуровское искусство в основе своей мирное, весёлое, светлое. Какие уж тут военные приготовления!
В беседах со мной Юрий Владимирович говорил, что большую войну он скорее предчувствовал, чем предвидел. Поэтому, услышав по радио трагическую весть, он весь обратился в порыв и сразу же оказался в военкомате Ленинского района столицы. Там на него с удивлением уставился какой-то начальник и вежливо, но твёрдо заявил:
– Идите, Юрий Владимирович, и занимайтесь своим делом.
И Дуров понял, что единственный пост, который ему доверят в грядущих испытаниях, это пост дрессировщика, артиста цирка. И он оказался прав.
Однако война есть война. Скорее в Смоленск! Ведь туда уже прибыли животные! Вместе с женой Юрий Владимирович в тот же день отправляются в Смоленск. Зинаида Тимофеевна в тревоге и смятении: Смоленск – это её родной город. Теперь он стал прифронтовым. Так быстро!.. Но пока в городе тишина. Идёт обычная жизнь. Кажется, что воюет один лишь директор местного цирка Н. С. Бурунский, бомбардируя Главк телеграммами:
«Где же Дуров? Пора начинать работу. Уже проданы все билеты на шесть представлений вперёд!»
На следующий вечер Дуров уже на манеже. Начинается представление!.. И вдруг он слышит, как к звукам бравурной музыки примешивается необычный гул. Это, оказывается, первые гитлеровские самолеты-разведчики!
Но в городе паники нет. Нет и бомбёжек, люди свободно ходят по улицам. Однако атмосфера сгущается. Дуров даёт второе, третье представление. Всё вроде идет нормально, в программе никаких сбоев. А в зрительном зале пустовато… Людям не до развлечений. На шестой день зал почти пуст. Так бывало при дедушке, когда какой-нибудь самодур вроде купца Епишкина закупал для себя одного все билеты. Игралось, вспоминал тогда дедушка хуже во всех отношениях – он не мог жить без зрительного зала, без народа, которому адресовал своё искусство.
Сборов смоленские гастроли не дают. Денег в кассе нет. А ведь животных это не касается! Слон хочет есть по-прежнему и в прежних количествах!..
В городе атмосфера всё больше сгущается. Смоленск заливают потоки беженцев. Гитлеровцы заняли Минск. Оттуда успели уйти наши артисты: дрессировщик морских львов Т. И. Брок, эквилибрист Е. Т. Милаев, неунывающие клоуны Н. А. Антонов и