псин с дымными пастями, исторгающими из себя факельный смрад. Кхатры преданно служат оморам. Они охотятся вместе с ними, спят и сопровождают их в военных походах. По стародавнему приказу Кхароторона оморы отдают самых могучих кхатров стеречь врата Червонного Капища. Неусыпно. Зорко.
Что же мы скажем о быте оморов и их обычаях? Оморы предпочитают селиться в болотистых низинах. В них они лепят себе неказистые глиняные закругленные хибары и продолговатые лачуги. Едят оморы того, кого подкинет случай (как змейсов и пиявсов, так и Джонов и Ронов), но если прижмет голодный год, то они и друг дружку с удовольствием отведают. Каннибализм у оморов в порядке вещей. Но переменим тему. Оморам не чужда склонность к музыке. А конкретнее, к ее особой, задающей ритм ветви – барабанной игре. Когда гвардейцы Соединенного Королевства слышат из теней Великого Леса дробь палочек, отбивающих «тум–тум–тум, тага–дум–дум–дум» по туго натянутой мембране, они понимают – дело дрянь. Барабанные мелодии – важная основа быта оморов. Под них хоронят, рожают и воздают требы Кхароторону. Наиболее громко (сутки напролет) заповедная барабанная перебранка звучит под сенями Трехзубки – расщепленной молнией (не уверен, что ею) горы. Под нависшими мшистыми кряжами Трехзубки томится и бурлит кочкарник, на котором издревле находится Саашаа – столица оморов. Рубиль Блотс – темный маг и эзотерик, посещавший Саашуу, в своих мемуарах восхитился громадной статуей Кхароторона на центральной площади. Сделанная из порфира, с черепом от какого–то волчьего чудовища, она сама собой светится мрачным светом. Рукодельный Бог–Идол Хрипохора вечно взирает на высокие чертоги омора–короля, над которыми реет знамя – черное на багровом, плаха с окровавленной секирой.
Про оморов сказали, про безволосых обезьян сказали, про троллей тоже сказали. Не сказали про ядовитогубых причмокивателей. Само их название вгоняет человека в дрожь. И это неспроста. Землистые слизни в шесть футов длиной, с широкими глотками, усеянными отравленными иглами–парализаторами, с руками и ногами крючьями, с малюсенькими полуслепыми глазами – кошмарная выдумка Вселенной. Ее насмешка над всем красивым и пригожим. Ядовитогубые причмокиватели заселили собою недосягаемые полости и каверны Великого Леса. Глубоко под корневищами деревьев они веками прободали проходы и штольни, уводящие в невообразимые и нечестивые недра. Сколько всего ядовитогубых причмокивателей – неизвестно никому, но я подозреваю, что там, в кромешной тьме под сырой почвой, в кабалистических пещерах этих тварей – что той воды в океане Безнадежности. Ядовитогубые причмокиватели – загадочные, закулисные создания. Мне довелось несколько раз побывать в их капищах (у самой кромки лесной подстилки) и вот, что я выяснил: Ядовитогубые причмокиватели тяготеют к пиктографии. Все стены туннелей, увиденных мною, заполняли замысловатые письмена и пещерная живопись. Миниатюрные статуэтки Захваша из серного мякиша – Бога–Идола Хрипохора, сундуки–лари из костей, торфяные свечи, ниши с заплесневелыми фиалами и кандалы в сочащихся влагой стенах – таков антураж катакомб ядовитогубых причмокивателей. Узкие коридоры в их обиталищах раз от раза подменяются циклопическими и уродскими просторами, где на пьедесталах гнездятся источенные рунами алтари, омытые тлетворными экстрактами и овеянные жуткими песнопениями. По устным преданиям, дошедшим до нас из седых тысячелетий, Захваш самый странный и непостижимый из Владык Хрипохора, Червь Пространства, Фантаст и Алчущий Мозгов, некогда, как сейчас Дроторогор, физически воплотился в Гривирдане – городе–урочище ядовитогубых причмокивателей. Об этом узнал король эльфов Лузановиэль. Собрав пресветлую рать, он бесстрашно двинулся на Гривирдан. Там, в проклятых лабиринтах, Лузановиэль сошелся с Захвашем и одолел его, но при том и сам получил смертельную рану. Вписав свое имя в легенду и оградив Мир от влияния Бога–Идола (в Полдень Игл Харальд и Легия повторили этот подвиг), король эльфов погиб. Битва «Сотня Ножей» – так люди назвали противостояние Лузановиэля и Захваша много лет спустя.
Размышляя над тем, что смертный способен побороть бессмертного, я захожу в тупик. С одной стороны Бог–Идол – Альфа и Омега, с иной – эльф или человек. Драконы гибли, не сумев совладать с Повелителями Хрипохора, а тут… Божественное вмешательство? Вселенские весы, соблюдающие Равновесие? В чем причина таких неожиданных побед? Ой, ну я тут развожу руками. У детей Захваша есть свое полотно–вымпел – на нем из пурпурной тюремной клетки тянуться желтые языки пламени.
Вспоминая ядовитогубых причмокивателей, нельзя не присовокупить к ним и трупоедов. Кто они? Вообще это – здоровенные лягушки. Вонючие, рыхлые и раздутые, они почти соразмерны оморам. Трупоеды гнездятся в руслах подземных рек и в затхлых водоемах, подле каналов–галерей своих соседей – ядовитогубых причмокивателей. Там, где дневной свет никогда не касается осклизлого камня, там, где слабо фосфоресцирующие кувшинки робко разгоняют мрак вечной ночи, там, где перепончатая белесая лапа отделяет гнилое мясо от кости, именно там, тихо и траурно, трупоеды преквакивают молитвы к Дуни – Поглотителю Душ, жабе с бесконечным количеством ртов, Богу–Идолу Хрипохора. Альфонсо спускался к трупоедам, я – нет. Следопыт считает, что трупоеды с ядовитогубыми причмокивателями состоят в некотором симбиозе. Умирая, ядовитогубый причмокиватель очень скоро начинает пучиться и исторгать из себя пары вредоносных газов. Чтобы этого избежать, родственники твари сбрасывают его в ямы к трупоедам. И те сыты-довольны, и эти вроде как проследили за санитарной обстановкой.
Трупоеды досаждают Соединенному Королевству, только когда у них заканчивается «провиант». Безлунной ночью они выползают из своих канав, чтобы двинуться к краю Великого Леса. Чаще всего трупоеды не склонны затевать драку с людьми, но ищут кладбища. То может быть братская могила или безмятежный сельский погост у границы Карака. Найдя то, что искали, трупоеды целиком заглатывают мертвецов (скелеты тоже насыщают этих бестий) и скачут к себе обратно. Солдат западной провинции учат: приметил трупоеда – пронзи его пикой или стрелой из лука, никаких мечей, действуй издалека. Это потому, что если трупоеда порезать или проколоть – из него польется, а то и брызнет токсичная сукровица, которая при попадании на кольчугу или поножи, расплавит их не хуже кислоты. И это не шутки!
Социальный строй трупоедов – тайна за семью печатями. Если ядовитогубые причмокиватели разделены на три сословия – руководящее (но кто всем заправляет? один элитарный причмокиватель или несколько?), нападающее, добывающее, то у трупоедов вернее всего у «руля власти» отирается самая сильная и грузная жаба. У Бертрана Валуа в Магика Элептерум есть коврик из брюха трупоеда. Этой гадостью он неимоверно гордится и говорит, что ему пришлось изрядно попотеть, прежде чем трупоед стал ковриком. Я подозреваю, что Рыжая Колючка просто нагоняет себе весу, и коврик сделан из шкуры гигантского геккона, но доказательств у меня нет.
От трупоедов и ядовитогубых причмокивателей перейдем к излюбленному деликатесу и тех и других (да, трупоеды и живых