он последовательно и ярко раскрывал в революционных лозунгах и решениях. Он всем сердцем и всеми своими делами звал народ к искоренению эксплуатации человека человеком, уничтожению социального неравенства, к построению нравственного, справедливого общества и государства, поднятию общественного интереса и общественной собственности выше частной. Вместе с рабочим классом и трудовым крестьянством он реально сделал всеобщей исконную русскую ценность – коллектив-общину, сверг с постамента бессердечного библейского бога капитализма – мамону, сформулировал в дальнейшем целую программу образовательного и нравственного роста человека. И этим он практически приоткрывал двери к последующему преображению человека, создавал, что крайне необходимо и ценно, для этого возможности.
В завершение этой темы хочу обратить внимание читателей на «разоблачающие» высказывания русского философа Н.А. Бердяева. В работе «Социализм как религия», опубликованной ещё до Октября – в 1906 году, он обвинил Ленина в том, что его план революции и построения социализма в России, как и весь марксизм, это есть социалистическая религия, которая, по его мнению, «есть дух Великого Инквизитора». В нём, пишет Бердяев, «появляется социалистически-религиозный пафос», который связан с обоготворением грядущего человечества не только помимо Бога, но и против Него. Однако вряд ли справедливо было обвинять Ленина в том, что он, как знаменитый герой Ф. Достоевского собирался в обмен на хлебы забрать у людей свободу. Наоборот, целью и итогом ленинских трудов было создание реального пространства для неограниченного личностного роста людей, в том числе и в духовных аспектах. Наметившийся на этой основе к 1950-м годам неоспоримый, яркий и задорный подъём духовной силы народа готов был к новым грандиозным свершениям. Но, увы, был не востребован. Хотя в душах миллионов эта энергия созидания продолжала жить ещё более двух десятилетий.
Что же касается предположения Бердяева о том, что грядущий социализм займётся «обоготворением человечества», то он, к глубокому сожалению, оказался не совсем прав. При всех потугах руководящей партии и советской власти обеспечить должную высоту духовно-нравственного уровня советских людей осуществить это в ожидаемой мере не удалось. Свою отрицательную роль сыграло непонимание и неумение вождей тех лет не догматически, а по-настоящему творчески применять ленинское наследие в кардинально изменившихся условиях. А обстановка неоспоримо требовала более глубокого проникновения в духовный мир советского человека. Не приказом, и не через навязывание, а через умное слово и создание условий побуждать его к внутреннему осознанию им своей величайшей человеческой сути, его истинного призвания – двигаться к самосовершенствованию себя и окружающего Мiра. И в этом смысле наметившаяся было в марксизме «прорелигиозная нота», связанная с морально-духовными ценностями, постепенно из советской практики, к сожалению, ушла. Имевшиеся же внушительные и разветвлённые информационная и образовательно-воспитательная системы, ориентированные преимущественно на материальные аспекты социализма, не справились с поставленными задачами. К тому же слишком далеко с годами стали расходиться между собой их теоретические постулаты с практической жизнью. Доверие к партии и государству стало ослабевать, что, в значительной степени, и привело к гибели первого в мире социалистического государства.
Была ли вина Ленина в гибели Советского Союза?
Очень смелый вопрос. Между прочим, сам В.И. Ленин, будучи глубоким диалектиком, всегда понимал всё многообразие противоречий и причин, которые могут быть опасны для советского строя. Далеко не случайно он ещё в 1919 году заострил эту тему в своей статье «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата»: «Теоретически не подлежит сомнению, что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период. Он не может не соединять в себе черты или свойства обоих этих укладов общественного хозяйства. Этот переходный период не может не быть периодом борьбы между умирающим капитализмом и рождающимся коммунизмом; – или иными словами: между побежденным, но не уничтоженным, капитализмом и родившимся, но совсем еще слабым, коммунизмом». А в статье «Успехи и трудности советской власти» он ещё больше заострил эту тему: «Таких революций, которые, завоевав, можно положить в карман и почить на лаврах, в истории не бывало. Кто думает, что такие революции мыслимы, тот не только не революционер, а самый худший враг рабочего класса. Не бывало ни одной такой революции, даже второстепенной, даже буржуазной, когда речь шла только о том, чтобы от одного имущего меньшинства передать власть другому меньшинству. Мы знаем примеры! Французская революция, на которую ополчились в начале XIX века старые державы, чтобы раздавить ее, называется великой именно потому, что она сумела поднять на защиту своих завоеваний широкие народные массы, давшие отпор всему миру; тут и лежит одна из ее больших заслуг. Революция подвергается самым серьезным испытаниям на деле, в борьбе, в огне. Если ты угнетен, эксплуатируем и думаешь о том, чтобы скинуть власть эксплуататоров, если ты решил довести дело свержения до конца, то должен знать, что тебе придется выдержать натиск эксплуататоров всего мира; и если ты готов этому натиску дать отпор и пойти на новые жертвы, чтобы устоять в борьбе, тогда ты революционер; в противном случае тебя раздавят. Вот как поставлен вопрос историей всех революций».
Во многих своих речах и работах он многократно предупреждал о необходимости глубоко анализировать происходящие процессы и уметь творчески подходить к разрешению существующих проблем. Особо подчёркивал необходимость находиться всегда в боевой форме, не зазнаваться, такое «положение довольно глупое, позорное и смешное. Известно, что неудачам и упадку политических партий очень часто предшествовало такое состояние, в котором эти партии имели возможность зазнаться».
Со времени победы социалистической революции для молодого государства постоянно существовала и внешняя угроза, которая вынуждала и партию, и правительство формировать мобилизационный характер советского общества, что и позволяло ему противостоять всем империалистическим угрозам. Однако жизнь текуча, и к 1950 годам ситуация качественно поменялась. Оборонная и экономическая мощь Советского Союза к этому времени в полном объёме обеспечивала безопасность страны, хотя дальнейшее поддержание её с повестки дня не уходило. Но при этом перед страной стояла вторая, не менее значимая задача – развитие присущих социализму демократических процессов, дальнейший рост благосостояния народа. Ещё в Конституции 1936 года СССР был официально назван «страной победившего социализма», а на торжественном мероприятии, посвящённом 50-летию Великого Октября, Л.И. Брежнев заявил уже о развитом социализме в СССР. И это требовало реального участия народа в управлении и контроле, больших усилий от экономики по удовлетворению растущих потребностей населения. В том числе насыщения страны востребованными товарами народного потребления и спектром услуг, сопоставимыми с уровнем, который диктовал Запад. Это было чрезвычайно важно в тех условиях, когда речь стала идти о переходе к строительству высшей стадии социализма.
Однако все пошло по другому сценарию. Прибегну к изложению точки зрения доктора экономических