понурившись, вытащил то, что украл сам: пару дисков не сильно известных групп. Я же задрал подбородок, как бы говоря, что чист, и развел руки в стороны.
– Его я могу понять, – тихо сказал Гоблинс Жабе, указывая на Кира. – У него жизнь тяжелая. У этого, – кивок в мою сторону, – тоже, но он у меня не ворует. А ты? У тебя денег нет?
– Есть, – еле слышно ответил Жаба, осторожно выкладывая украденное на прилавок.
– Ты ж каждый месяц то за шмотом приходишь, то за журналами, – продолжал дядя Сережа. – На это деньги есть, а на диски нет? Думаешь, что я с них много получаю? Да вот нихуя.
– Извините.
– Извините, – передразнил Жабу Гоблинс и кивнул в сторону двери в подсобку. – Чеши туда, бери швабру и дуй пол мыть. А вы чо скалитесь?
– Не, мы ничего, – тщетно пытаясь сдержать ухмылки, отвечали мы с Киром. Дядя Сережа тоже улыбнулся, убрал выбившуюся прядь за ухо и вздохнул.
– Дебилы малолетние… Через час машина придет. Поможете разгрузить.
Гоблинс в одной из комнат делал ремонт, и к нему часто в то время привозили стройматериалы.
– Дядь Сереж, а ментам звонить будете? – спросил Кир. Хозяин магазинчика подумал чуть и нахмурился.
– Попадетесь еще раз, сдам.
– Спасибо…
– Спасибами вашими сыт не будешь. Давай, давай, архаровец! – повысил он голос, когда Жаба застрял в подсобке. – Пол тебя ждет. А узнаю, что из подсобки что-то тиснул, пизды дам.
– Блядь, Жаба, ну ты… – вздохнул Кир, когда наш порозовевший друг выбрался из комнатушки с ведром и шваброй.
– А вы диски на место верните. Грабители хреновы, – хмыкнул Гоблинс и снова уткнулся в журнал. Он был уверен, что мы все сделаем, как надо. А мы не хотели подводить человека, который умел то, что умели немногие: прощать идиотов, вроде нас. Бескорыстно и по-настоящему.
В «Черном солнце» мы с Лялькой и Лаки познакомились со Стефаном – забавным готом-дурачком. Лаки, знавшая всех готов нашего города, тогда нахмурилась, увидев новое лицо. Лицо, кроша на пол некачественным гримом, стояло у стойки с готикой и, шмыгая носом, изучало диски. Гоблинс на наш немой вопрос лишь руками развел: как тут за всеми новенькими уследишь.
Лялька, насупившись, внимательно изучала неизвестного гота. То, что он гот, было понятно сразу. Закос под викторианскую рубашку черного цвета, черные свободные брюки, коротковатые для такого дылды, и черные китайские кеды «Пума». Лаки, увидев обувь, подняла удивленно бровь и хмыкнула.
– Здорово, – широко улыбнулся я, подходя к готу, рядом с которым находился стеллаж с думом.
– Здравствуйте, – манерно и отстраненно протянул тот, даже не взглянув на меня.
– И из какого склепа такое чудо выползло? – спросила Лялька, тоже присоединяясь к разговору. – Ты новенький?
– Да, – тряхнув челкой и обдав Ляльку пудрой, ответил он. – Я к бабушке с дедушкой приехал.
– Вон оно что, – кивнул я. – То-то я гляжу, лицо незнакомое, хотя у Гоблинса всех знаю. Звать тебя как?
– Стефан, – чопорно поклонившись, ответил гот, скосив на меня взгляд.
– Дьяк. А это Лялька, – представил я подругу. – А там, у кассы, Лаки.
– О! – Стефан так резко оживился, что я, не сдержавшись, шарахнулся в сторону. Лялька рассмеялась и схватила меня руку, чтобы я не упал. А Стефан, вылупив бесцветные глаза, пялился на меланхоличную Лаки, которая поджала губы и осуждающе посмотрела на меня. – Печальная накидка вдруг спала с глаз, когда увидел я вас.
– Что он несет? – шепотом спросила у меня Лялька.
– Стихи, наверное, читает. Запал на Лаки походу, – так же шепотом ответил я и улыбнулся, когда Олька погрозила кулаком. – Лаки! Чего не поприветствуешь собрата?
– Можешь тоже стихами, – прыснула Лялька.
– Быть может, я узнаю ваше имя? И с сердца моего спадет замок, – пропел Стефан, делая шаг к Лаки. Олька поморщилась и отступила.
– Э, нет. Без шансов, юноша, – вздохнула она, подняв руку. Стефан послушно остановился. – Давно ты в темном мире?
– Семь лет уже живу, но какой же в этом прок, – ответил гот, послушно остановившись. Он принялся пританцовывать, чем неслабо удивил Ольку, а мы с Наташкой, не стесняясь, рассмеялись. – Если душу мою объял черный порок.
– Порок? – шепнула Лялька, повернувшись ко мне.
– Ага. Дрочит, наверное. Ты ж знаешь, готы всегда так витиевато выражаются, – пожал я плечами, заставив Наташку улыбнуться. – А этот еще и на голову походу пришибленный.
– Я буду рад, если вы меня познакомите с собратьями ночными, – жутковато улыбнулся Стефан, и прыщи набухли и проступили даже через штукатурку, которой он плотно намазал свое лицо. – Ведь нет мне счастья меж обычных.
– Ох, блядь, – мотнула головой Лаки. Она очень редко ругалась, но тут и её видимо поразили в самое сердце рифмы Стефана. Впрочем, Олька неожиданно вздохнула и кивнула. – Ладно. У нас есть своя тусовка готов. Я напишу адрес. Скажешь, что от Лаки.
– Благодарю вас премного, – поклонился Стефан, прижав бледную руку к груди. Лаки кивнула и, быстро начеркав адрес своих друзей, протянула бумажку готу. Тот бережно взял адрес и спрятал его в нагрудном кармане. – Не смею боле вас задерживать, друзья. Устал и споро отбыть должен я.
– Всех благ, Стефан, – улыбнулась Лялька и, наморщив лоб, попыталась добавить в рифму, но ничего не получилось. – Короче, удачи тебе.
– Ебанько какой-то, – пожал я плечами, когда Стефан удалился из магазина, оставив в воздухе сладковатый запах пудры и пота.
– Снаружи, да, – кивнула Лаки и задумчиво закусила губу. – Но никто не знает, каков он внутри. Мы часто судим о человеке по обложке.
– Ольга права, – поддержал Лаки дядя Сережа, который слышал весь разговор. Усмехнувшись, он вернулся к чтению журнала, а мы пошли слоняться по магазину в поисках новых дисков.
Через неделю мы неслабо удивились, когда встретили Стефана в центре, причем Олька даже с ним расцеловалась и погладила по сальной голове ладошкой. Кир, приоткрыв рот, рассматривал странного гота, который в дикую жару был одет в плотную черную рубашку, черные брюки и китайские черные кеды.
– Это чо, блядь, за глист из жопы Вилле Вало? – спросил наконец-то Кир.
– Пополнение в стане упырей, не иначе, – буркнул Жаба. – Если вы его в компашку возьмете, я уйду нахуй.
– Харэ! – рявкнул Кир, продолжая изучать Стефана. – Жабу мы на готов не меняем. Да, Дьяк?
– Ага. Но на пару сисястых телок махнем не глядя, – подтвердил я, заставив Жабу покраснеть. – Да расслабься, Ром. Это Лакин знакомый.
– Вот тянет же её ко всяким недоумкам, – покачал головой Балалай.
– Ага, – снова хмыкнул я. – К нам, например.
Тем вечером Лаки рассказала нам историю Стефана. По крайней мере, мне многое стало понятно. Особенно странное поведение и