стрелу в плечо. Я, например, могу одолеть сразу троих врагов, а ты с двумя едва управился. Да и тому противнику, о котором не захотел рассказывать подробно, тоже проиграл. Поэтому и попал сюда.
Юдай нахмурился.
— Я обучу тебя! — спокойно произнес Юшенг. — Помогу тебе стать воином, не ведающим поражения. Но для этого тебе придется отпустить боль, найти баланс, и позволить себе пойти дальше.
— Мой дух — в состоянии равновесия!
— Ну, — усмехнулся мужчина, — давай посмотрим!
Глава 27. Путь воина
— В твоей голове много ненужных мыслей! — покачал головой Юшенг.
Юдай, стоявший под водопадом, с бамбуковым шестом на плечах, к концам которых были привязаны мешки, досадливо поморщился. Еще бы, мало того, что его каждую ночь преследовали кошмары, в которых Отохимэ молила его найти дорогу домой, а Макото уничтожал миры, так еще и новый учитель вздохнуть спокойно не давал, истязая ежедневными тренировками.
— Ты не показываешь результатов, — продолжал тем временем Юшенг. — Застрял на одном уровне, и не пытаешься двигаться дальше.
— Я пытаюсь! — пропыхтел юноша, и едва удержался на ногах. — Водопад заливает мое лицо, — он сплевывал воду на каждом слове, — я ничего не вижу, не могу сконцентрироваться.
— В этом и проблема: если бы твой разум пребывал в равновесии, тебе ничто не помешало бы достигать вершин. Когда я был в твоем возрасте, меня воспитывала улица, банда, кровавый опыт, но однажды мы встретились с путешественниками из другого мира, и вот где я сейчас! Я проиграл, потому что был слаб, как ты.
Юноша не стал отвечать. На ум пришло лицо Отохимэ, нефритовая зелень прекрасных глаз, и он не устоял на ногах, упав в воду.
Юшенг поднял брови, делая мысленные пометки.
— Я знаю, что отвлекся, поэтому и потерял концентрацию.
— Ты постоянно отвлекаешься, друг! Не прошло ни минуты, чтобы твои глаза не стекленели, показывая, что ты погружаешься в мир грез. Неважно, к чему стремится твое сердце, сначала ты должен стать воином.
— Мой отец обучал меня!
— И не преуспел.
Он не стал спорить, думая, что Юшенг в чем-то прав: будь Юдай сильнее, все сложилось бы иначе. Он не проиграл бы Макото, не попал бы сюда, не оставил бы возлюбленную в руках врагов.
— Вот даже сейчас! — воскликнул мужчина. — По твоему лицу видно, что мыслями ты опять вернулся в прошлое. Нельзя так!
— Но как я могу все забыть! — не выдержал Юдай. — Как я могу не думать о тех, кого потерял, тех, кто в опасности из-за моей никчемности!
Юшенг отошел к лагерю, и вскоре вернулся с двумя мисками, в которые зачерпнул воду.
— Это — ты! — сказал он, показывая первую емкость. — Ты переполнен горечью и страхом. А вот это, — он указал на вторую миску, — мои наставления, к которым ты не прислушиваешься.
Он начал переливать воду из второй емкости в первую, и без того полную, поэтому вся жидкость из второй миски оказалась на земле.
— Понимаешь, о чем я? Ты не наполняешься знаниями, потому что твой разум и без того заполнен, но другими, совершенно не нужными вещами. Оставь былое, сфокусируйся на настоящем, слушай меня, найди равновесие. Иначе так и останешься сломленным мальчишкой, и не сможешь ничего исправить, если однажды выпадет шанс.
— Ты прав, — опустил голову Юдай, — я хожу кругами.
— Первый шаг — прозрение. Я могу сто раз тебе это сказать, но, пока ты сам не поймешь, урок не будет усвоен. Вступая на путь воина, нужно научиться брать контроль над чувствами, иначе они овладеют тобой.
— И где ты этому научился?
— У меня было целых тринадцать лет в этой дыре, чтобы поумнеть. И сначала меня подобрали монахи, когда я только перенесся сюда, взяли к себе, обучили грамоте, боевым искусствам, после чего я сбежал. Мне было тяжело в их окружении, я стремился на волю, надеялся найти путь домой. В окружении просветленных монахов я не мог найти душевного равновесия, ибо мое сердце снедало нетерпение и ярость. И только вернувшись к привычному образу жизни я успокоился.
— Ты имеешь в виду бродяжничество? — улыбнулся Юдай.
— Предпочитаю называть это уделом отшельника. Я ушел по своей воле, но я не бродяга.
Юноша не стал спорить, хотя не заметил разницы.
— Лови! — неожиданно крикнул Юшенг, подбрасывая миску в воздух.
Вода замедлила его движения, но Юдай сумел ее поймать.
— Теперь заполни ее, — приказал мужчина, — встань обратно под водопад, согни левую ногу в колене, закрой глаза, и держи миску в вытянутой руке.
Стоять с закрытыми глазами всегда тяжело, снижается устойчивость, а на одной ноге — это и вовсе испытание. Юноша постоянно терял равновесие, на что самопровозглашенный учитель говорил, что ему нужно найти точку опоры внутри себя.
— Да, результаты скромные! — подытожил Юшенг спустя час. — Придется постараться, чтобы мы пережили нашествие монголов.
Несмотря на обучение, Юдай продолжал мысленно метаться между прошлым и настоящим. Он постоянно впадал в крайности: то смиренно принимал судьбу, готовился провести остаток жизни здесь, то едва не выл от отчаяния, мечтая вернуться к Отохимэ и Уэно.
Юшенг заставлял его косить траву, стоять на одной ноге на валуне, с завязанными глазами идти через лес, но юноша не мог сконцентрироваться на выполняемых упражнениях. Для успеха ему нужно было очистить разум, и сконцентрировать внимание только на определенном моменте, но каждую секунду его преследовал образ дочери дракона и ненавистного Макото с копьем Идзанаги в руке.
Глава 28. Поединок
Через несколько недель союзники собрали свои вещи, и отправились на новое место. Как сказал Юшенг, в деревне многие знали о Горо — выжившем после нападения кочевников юноше, а известность им была ни к чему. Юдай постепенно привыкал к новому имени, реагируя на него более спокойно. С одной стороны, он даже был рад прикрываться выдуманным именем, защищая свое прошлое, самое сокровенное от посторонних.
Бамбуковый лес навевал грустные мысли о Мей, ее исчезновении, судьбе бедной девочки, но юноша старался очистить разум от тяжести, и так хватало былых поражений. Юшенг наблюдал за своим учеником, после чего позвал на большую прогалину.
— Знаешь, чего тебе не хватает? Взбучки. Физической боли. Чтобы тебя освежила энергия. Бери шест!
Юдай подхватил тренировочное оружие из бамбука, и встал напротив учителя. Они были разными и по габаритам, и по внешности, но каждый обладал своей силой, и один ее уже раскрыл в себе, а второму это только предстояло сделать.
Он так и не понял, когда атаковал Юшенг: его движения были легкими, молниеносными, незаметными, но неумолимо опасными. Бамбуковый