как в зверинце, тогда Вейлор вынужден был бы согласиться с их доводами. А сейчас, перед своими прихвостнями, жадными до зрелищ и сплетен, он не слышал ничего! Ему важнее было чтобы его воля была исполнена, даже если то, что он требовал не имело смысла.
— Повтори, что ты сказала?
— Я не могу с вами согласиться. Слишком опасно оставлять его в клетке среди толпы.
Никакая клетка не выдержит, и тогда все закончится бойней.
— Так выполняй свою работу лучше, чтобы не было опасностей! Вместо того, чтобы ходить и пугать моих людей займись делом! А за своеволие, и за то, что посмела спорить — наказание увеличиваю до двадцати плетей! Немедленно!
В толпе раздалось одобрительное шушуканье и торжествующе блеснули синие глаза Тиры. Вот для чего все эти люди вышли во двор. Посмотреть, как ее будут наказывать. Позлорадствовать.
— Как прикажете, мой король, — процедила сквозь зубы Мелена.
Подданные притихли. Лишь жадно, вытягивая шеи и не моргая, чтобы не пропустить подробностей, смотрели, как она расстегивает пряжку и скидывает плащ на кривую изгородь, потом снимает черный плотный камзол, оставаясь в одной нательной рубашке.
Коварный ветер, до этого неспешно круживший снег по двору, налетел на нее неожиданно зло, тут же проникая под тонкую ткань, но холода Мелена не чувствовала — чужие взгляды обжигали.
Она сняла рубаху и, не стесняясь наготы, ровным шагом подошла к позорному столбу. Один из стражников проворно перехватил узкие запястья кожаными ремнями, второй стоял с плетью на изготовке.
— Приступай! — нетерпеливо приказал Вейлор.
Первый же удар опалил кожу жгучей болью. Мел стиснула зубы, прикрыла глаза и принялась считать.
Один. Два. Три…
Спина горела.
Четыре, пять, шесть…
Со свистом рассекая воздух, плеть каждый раз ложилась на новое место, оставляя красную полосу на белой коже. Как-то отрешенно она подумала о том, что стражник ее щадил. Если бы приказ выполняла она сама, то била бы по одному месту, в лохмотья разрывая кожу, и сдирая мясо с костей.
Десять, одиннадцать, двенадцать…
Она чувствовала, как по спине бегут тонкие струйки крови и все сильнее сжимала зубы, чтобы сдержать стон, готовый сорваться с губ. Казалось, что еще немного и они раскрошатся в пыль.
— Двадцать! — громко объявил страж, последний раз опуская плеть на ее спину.
Мелена шумно втянула воздух, на миг задержала дыхание и медленно выдохнула, пытаясь найти точку опоры.
Когда путы, стягивающие запястья исчезли, она медленно опустила руки — каждое движение причиняло боль в изувеченной спине — и обернулась к королю и его подданным.
Он улыбался, но Мел видела за этой маской жгучее разочарование. Он хотел ее слез и криков, но получил лишь пустой равнодушный взгляд.
— Надеюсь, ты усвоила урок?
— Да, мой король, — в ее голосе не было ни злости, но обиды. — Я могу снова приступать к своим обязанностям?
— Тебя никто от них не освобождал! — припечатал Вейлор, едва скрывая недовольство.
— Спасибо.
Все так же сопровождаемая чужими взглядами Мел начала одеваться. От прикосновения легкой ткани к разодранной спине ее бросило в пот. Обжигающе больно. И это только начало. Скоро рубцы набухнут, воспалятся и начнут пульсировать, а разорванная кожа будет трескаться от каждого движения. И будет казаться, что не осталось ни одного живого места.
Чтобы достойно одеться и не морщиться, пришлось потратить много сил, но никто из присутствующих не получил удовольствия увидеть, как ей больно.
— Я могу идти?
— Иди! И не забудь про новый ошейник.
Мел поклонилась, и развернувшись, прошла мимо притихших придворных. Она запомнила каждого из них, каждую усмешку и язвительно прошептанное слово.
Несмотря ни на что, ее спина была прямая, шаг уверенный, на лице не отражалось ни единой эмоции. Лишь оказавшись в темном проходе, она оперлась обеими руками в стену и, опустив голову, надрывно дышала. Ее трясло, зуб на зуб не попадал, и казалось, что боль со спины растекается по всему телу.
— Проклятье, — оттолкнувшись от стены, продолжила свой путь, чувствуя, как ткань на спине пропитывается кровью.
Ей хватило сил наведаться на полигон и даже появиться на очередном пиршестве, где все те же придворные, которые наблюдали за ее наказанием, громко смеялись и пили эль из золоченых кубков, а король сидел на возвышении и наблюдал за ними с ленивой улыбкой победителя. Рядом с ним вилась Тира, выглядевшая совершенно счастливой. На ее голове красовался светлый парик с ярко-розовыми прядями, на шее — новое колье с рубинами, подарок щедрого любовника.
Глядя, как эта пустышка ласково льнет к его рукам и поправляет корону, сползшую на бок, Мел впервые подумала о том, что король просто жалок.
К счастью, когда дело дошло до настоящего веселья, Вейлор отправил ее восвояси. Привычно отдав распоряжение стражам, Мелена ушла. Как бы она ни держалась — боль выматывала. Сил не было совершенно, и остаток пути она проделала, придерживаясь рукой за стену.
* * *
Перед дверью она остановилась и устало прижалась лбом к шершавому дереву. Внутри поджидал кхассер, а это значило, что снова придется держать спину прямо. Показывать ему свою боль хотелось еще меньше, чем лживым подданным короля, но Мел знала, что от него не спрячешься и не закроешься, как от остальных. Даже если он будет просто молча смотреть, этот взгляд станет сдирать слой за слоем, с каждым мигом проникая все глубже.
— Надеюсь, ты спишь, — едва шевеля пересохшими губами, произнесла она и толкнула тяжелую дверь.
Увы, Маэс даже не думал спать. Наоборот, он ходил из стороны в сторону, насколько позволяли его цепи и напоминал хищника, вышагивающего вдоль прутьев клетки. При ее появлении он обернулся, шумно втянул воздух и в янтарных глазах заплясали первые черные вихри.
— Чего уставился? — огрызнулась Мел, проходя мимо.
Как же сложно было держать шаг ровным и не морщиться от каждого движения.
Стоя к андракийцу спиной, она расстегнула плащ и бросила его на одинокий стул. Ее движения были скованными и медленными, и как бы она не держалась, сил оставалось все меньше.
Ей отчаянно хотелось остаться одной, лечь, закрыть глаза и ничего больше не чувствовать, но за спиной стоял зверь и его взгляд давил так отчетливо, что игнорировать не получалось:
— Чего тебе? — получилось тихо и как-то совсем не весело. Устала.
— У тебя кровь.
— У меня все отлично.
— Я чую ее запах, — его голос стал хриплым.
От этих слов и надломленного голоса по спине холодной волной прошлись мурашки. С кислой усмешкой она обернулась к нему:
— И как? Нравится?
— Нет, — слишком поспешно и зло. Но разбираться в его