Тогда он казался полной чертовщиной. А здесь совершенно идеальные условия. Ты прекрасно рассчитал направление створа…
— Наплевать на створ, наплевать на проект, который никому не нужен. Пойми, я люблю ее!
— Я тоже.
— Теперь ты врешь! Если бы любил, она бы не оказалась здесь. Я же вижу — ты даже говорить с ней не хочешь. Оставь ее в покое. Забирай все эти створы, расчеты, все забирай! У меня материалов навалом. Самого высшего качества, ты меня знаешь. Я пахал тут, как проклятый. Съемку закончил. Полная камералка образцов… Даже гидрологические наблюдения вел дурак. Ночами сидел. Тебе с головой хватит всего этого для объяснения, что к чему. Забирай!
— Не жалко?
— Думаешь, я на что-то надеялся? От безделья втянулся. Потом, правда, интересно стало. Вариантики прикинул. Разберешься, если не пасанешь. Лично для меня вся эта история в очередной раз подтвердила, что плыть по течению всегда легче, чем против. Так что, я лучше по течению. И желательно подальше отсюда. А если рядом еще будет такая женщина, как она, спокойная должность в техотделе, то гори оно все голубым огнем.
— Раздумываешь? Я тебе предлагаю вполне выгодный обмен. Тебе она не нужна, а материальчики, ой как пригодятся. Согласен?
— Нет.
— Это твой единственный шанс справиться с ними.
— Нет. Ты должен быть с нами.
— Я давно уже никому ничего не должен. Если бы хоть что-то зависело от меня… Ладно. Не везет мне в последнее время. У нее все еще какие-то надежды на тебя… Впрочем, тебе тоже не повезло. Не выпутаться тебе. Даже с моими материалами не выпутаться… Плохо ты их знаешь. Они на все пойдут…
Безнадежно махнув рукой, он вышел.
Все, как по команде, повернулись к нему.
— Можете радоваться, — сказал он Пустовойту. — Взаимопонимания не получилось. В моем лице у вас еще один союзник.
— Тем лучше для тебя, — буркнул Пустовойт. — И для него тоже, — добавил он, посмотрев на неподвижную Наташу.
Поняв, что она пока не решается стать следующим посетителем своей комнаты, туда, несколько раз вопросительно оглянувшись на нее, нерешительно направился Ефимов. Нерешительно вошел в комнату и остановился у входа.
— Буду рад, если вы перескажете мне содержание своей будущей статьи. Основные доводы, фаты, соображения. Надеюсь, они достаточно серьезные? Или в основном из области эмоций и благих пожеланий? — безо всяких вступлений и отступлений начал разговор с очередным посетителем комнаты Зарубин.
— С благими пожеланиями сейчас мало кто склонен считаться. Все пытаются придерживаться суровой потребительской практики. Только у вас все равно ничего не получится.
— Почему вы так считаете?
— Существуют места, где природа сопротивляется человеку. Он ей не нужен. Не потому не нужен, что не нужен, а потому что здесь все так устроено…
— Не очень вразумительно, — усмехнулся Зарубин.
— Я еще сам над этим размышляю. Понимаете… У каждой географически обособленной точки на земле есть своя душа. То есть место, где всё сконцентрировано.
— Что именно?
— Вы слышали, какое здесь эхо?
— Пока не довелось.
— Услышите. Как снег скрипит, словно кто-то шепотом разговаривает… И как камни кричат.
— Камни?
— Я еще вам факты приведу… Золото здесь обнаружили в 1908 году. По всем признакам богатейшее. В 1911-м открыли прииск. А через два года закрыли. Золото исчезло.
— И что из этого следует?
— В 1934-м копнули глубже. Говорят, землетрясение небольшое случилось. Здесь они нередко случаются. И снова золото. Построили поселок. Можете конечно улыбаться, но я думаю, все потому, что золото тогда действительно было очень нужно. А с 1954-го снова тишина. Прииск закрыли, осталась только эта заезжая. Интересно, правда?
— С золотом часто так — сначала оно есть, потом его нет. На север отсюда десятки заброшенных приисков.
— А на юге до травинки выбитые овцами степи, пыльные бури.
— Не усматриваю связи. До этих степей почти тысяча километров.
— Тогда я вам такой факт… В райцентре, а это шестьсот километров южнее, не вызревает даже картошка. А здесь помидоры растут. Не здесь, конечно, а на севере, за хребтом. Здесь есть все — горы, реки, тайга, тундра, озера, ледники, пустыня, пески. А рядом цветы! Вы еще увидите, какие здесь цветы. Но все это чрезвычайно хрупко именно из-за своей уникальности. Этот мир как… как насыпь на гольце — один камень тронь — и все рухнет. Ни орочоны, ни буряты здесь никогда не селились.
— Строить здесь все равно будут. Рано или поздно, но будут. Это неизбежно. Здесь, за хребтом, в горах. Вопрос лишь в том, где начать. Чтобы выгоднее, умнее, перспективнее.
— Нельзя существовать за счет будущего.
— Сейчас приходится и за счет будущего. Чтобы оно было.
— Но это же нелепо!
— Во всяком случае, не я это придумал.
— Все равно у вас ничего не получится.
— Если вы в этом уверены, тогда к чему все ваши беспокойства?
— Не знаю. Мне страшно. Что-то обязательно должно случиться. Жить и создавать надо в согласии. Когда нет согласия, обязательно что-то случится. Так всегда было. Извините…
Он вышел.
Одновременно поднялись Наташа и Веселов.
— Я только скажу, что не хочу с ним говорить, — открывая дверь, сказал Веселов. Он решительно вошел в комнату, раскрыл было рот и… почти задохнулся от тонкого, но все еще отчетливо уловимого запаха знакомых духов. Остановил взгляд на сброшенной на кровать одежде, сглотнул застрявший в горле комок и только после этого поднял глаза на Зарубина.
— Кажется, ты собирался уйти отсюда? — спросил тот, пристально глядя на вошедшего. — Направиться неизвестно куда и зачем.
— Хотите предложить что-то более интересное? — хриплым осипшим вдруг голосом поинтересовался Веселов. Откашлялся, спросил более внятно: — Что, куда, зачем?
— Предлагаю присоединиться ко мне. По технике безопасности в этих местах вдвоем передвигаться предпочтительно. Насколько я понял, тебе все равно, в каком направлении двигаться дальше?
— Вдвоем никак не получится, — снова кашлянул Веселов, прочищая горло.
— Разреши поинтересоваться — почему?
— Куда бы вы ни пошли, мне в противоположном направлении. Вдвоем по технике безопасности чревато.
— Чувство противоречия или что-то более серьезное?
— Любите задавать вопросы…
— Подскажите иной способ обмена информацией.
— Интуиция, например. Мне она подсказывает, что мы с вами разных пород.
— Как у собак?
— Точно, как у собак.
— Уже интересно. И каких же мы пород, если не секрет?
— Я же сказал — разных.
— А конкретнее? Любую высказанную мысль следует доводить до ее логического завершения.
— Порода в принципе любая. Главное — другая. Выбирайте, какая нравится. В отличие от меня вы чрезвычайно полезная собака.
— А ты, значит, бесполезная. Обидно в твоем возрасте.
— Возраст у нас действительно не совпадает. Как и все остальное.
— Кажется, я все понял… Это твои