7 лет, когда креокапсулы распечатались и нас – 30 готовеньких переселенцев – начали готовить к приземлению. В то время переселенцы бодрствовали дольше, около года. Хотя, ты это и без меня знаешь… В общем, приземление прошло неудачно. Как потом рассказывали, оказалось, что в парашюте были повреждения, и мы со всего размаху вмазались в первое попавшееся место. Так уж получилось, что этим местом стал Мортус (который тогда им ещё не был). Нас вытаскивали очень долго, потому что людей в тот момент на Перфундере было – пересчитать по пальцам. Несколько часов, но они показались мне целой вечностью. До нас с будущим населением планеты здесь приземлялось только два межгалактических парома. Я помню, как хрустел корпус нашего корабля, как постепенно затоплялась его половина, угодившая всей своей мощью прямо в озеро. Когда я, наконец, выбрался, то успел запечатлеть в памяти ещё один кадр: погружающийся под воду корабль и несколько прикрытых тел на берегу истерзанного озера…
–Господи, Йон… Мне так жаль!
–Не стоит. Это было давно. К тому же, многие годы я ничего не помнил. Видимо, какой-то блокиратор стресса в моей голове выбил из памяти опасные для рассудка воспоминания. Но, когда мне было 15, мой опекун, один из тех мужчин, что летели со мной тем рейсом, рассказал, как всё начиналось, и тогда я многое вспомнил, в красках и звуках.
–И где он сейчас?
–Живёт в Колдере. Уже почти старик. Все, кто был на том пароме, предпочли перебраться как можно дальше от злополучного места. Все, кроме меня.
–Сволочи! Какие же сволочи!
–Всё в порядке. В конце концов, всё случилось так, как случилось, и моя жизнь меня вполне утраивает. Но, знаешь, если тогда, будь я чуть постарше, мне предложили бы выбор, я бы остался на Земле.
–Почему? Ведь там у тебя никого не осталось.
–Лучше бороться за жизнь на Земле, чем задохнуться в креокапсуле первого образца посреди космоса. Я бы выбрал жизнь.
–Ты не из тех, кто отказывается от риска, я это точно знаю. Но вместе с тем ты отказываешься от игры в рулетку со смертью, когда дело касается только твоей жизни…
Выводы рождались сами собой. Ни для меня, ни для Йона они не были открытием, хотя никогда раньше мы не обсуждали такие темы. Но теперь, когда всё основное и тяжёлое было сказано, оба мы без тени изумления в глазах сидели, прижавшись друг к другу плечами, под кроной сине-лиловой лианы и сверлили глазами зелёную, мшистую землю.
–Удивительный ты человек, Йон. Я понимаю, что в этом мы совершенно не похожи. Кажется, я выбрала путь наименьшего сопротивления…
–Не думаю, что это так. Зачастую не существует верного или неверного решения. Просто мы делаем шаг и после живём с этим выбором. Я не могу принять и никогда не приму только одного – принуждения. Справедливо лишь то сражение, когда у каждого из противников есть шпага, так ведь, Свен?
–Так, – улыбнулась я.
–К этому-то я и стремился всю жизнь – к тому, чтобы у каждого была возможность выбора. Это не такая уж бессмысленная цель, не правда ли?
–Конечно правда, Йон. Конечно…
Глава 8
Начало и конец
Странный грохот раскалывал воздух на несколько крупных частей, с острыми, как лезвие, краями. Мы с Йоном переглянулись. По пути к деревне мы не встретили ни одного человека. Всё бы ничего, но мы проходили мимо теплицы, на которой в самый разгар рабочей смены должен был быть хоть кто-то. Но все исчезли, точно испарились. Меня опахнуло сухим и горячим дыханием плохого предчувствия, такого непривычного для нашей план
Грохот начинал приобретать более резкие очертания. «Кажется, это слова» – произнёс Йон почти шёпотом, словно боясь голосом сбить настройки воображаемого радиоприёмника. Я кивнула. Звук действительно был похож на чью-то речь, неплавную, порожистую, очень-очень громкую. Дрожь пробежала по телу: голос, громкий от звукоусилительной аппаратуры, очень знакомый голос, голос… Джонатана?
Мы шли напрямую к голосу, напрягая слух, хотя с трудом разбирали отдельные слова. Звук становился всё громче, но в чёткости оставлял желать лучшего. Наконец, мы приблизились к месту, на котором было всё слышно и видно. Но в тот же миг мы с Йоном пожалели, что пришли сюда. Джонатан, вскинув голову, спросил у толпы:
–Поднимите руки те из вас, кто хоть раз проходил терапию у психиатра!
Одна за другой в тесной зрительской толпе, точно побеги, начали вырастать руки. Я обомлела. Я знала о том, что происходило и происходит на Земле, как гибнут люди, кончают жизнь самоубийством, живут бомжами, заболевают. Но безмятежная жизнь на Перфундере, я надеялась, залечит их душевные раны. Я знала многих из них. Это были жизнерадостные мужчины и женщины, всегда приветливые и улыбчивые. Я не узнавала их. В лицах, едва сдерживающих свои чувства, читалось возбуждение. Что-то произошло. Что-то воскресило в их памяти страх и убило чувство безопасности. Что-то, что, возможно, даже и не связано с Землёй.
Джонатан продолжал:
–Мы, взрослые люди, вполне понимаем, как нужно себя вести. Но что вы скажете о детях?
Запрещённый приём. Толпа зарокотала. Дети – беспроигрышный козырь в любой игре. А Джонатан играл. Он был не очень хорошим оратором, зато прекрасным игроком, похищающим сердца.
–Что, если кто-то из них заиграется возле болота и случайно оступится? Что, если провалится грунт?
–Это опасно! – прокричал женский голос.
–С этим нужно что-то делать!
–Согласен с вами, с этим нужно что-то делать!
–Так! Прекратите этот балаган! – резко прервал его ещё один знакомый голос. Я узнала Ингу. – Мы решили, что в целях эксперимента засыпим одно карликовое болото и посмотрим, что из этого выйдет. Если обойдётся без последствий, то мы сделаем то же самое с Винджейским болотом. Всех устраивает такой ответ?
Толпа снова загудела, на этот раз более удовлетворённо.
–Подождите!
–Что такое?
–О каком карликовом болоте вы говорите?
Йон! Только теперь я заметила, что его нет рядом со мной. Ты был прав, Йон, прав во всём!
–В зарослях Миркса, недалеко от северного берега Изумрудного болота, – ответила Инга холодно, явно не желая беседовать с незнакомым парнем.
–Я знаю это болото! – почти прокричал Йон. – Это я его нашёл. Нельзя этого делать! Вы многого не знаете о кислотных болотах, они не то, чем вам кажутся. Этот тип борется не за вашу безопасность, у него свои цели. Я могу объяснить и предоставить доказательства того, что их кислотность – это временное явление. Таким образом планета восстанавливается после нанесенного ей вреда. Болота естественны также, как